комнатам в глубокой задумчивости, только Клэр, невнимательно слушавшая рассказ Полидори, весело щебетала Джорджу о своей прошлогодней поездке в Италию, пока тот не закрыл перед ней дверь своих апартаментов. До рассвета оставалось всего несколько часов, но Мэри никак не могла уснуть. Страшная история доктора окутывала ее туманом ужасных подробностей, а слова лорда о бессмертии волновали воображение. Шум в коридоре заставил мисс Годвин подняться с кровати, зажечь свечу и выйти из комнаты. Дверь в покои Джорджа Байрона была распахнута настежь. Стараясь не шуметь, девушка заглянула в убежище поэта. В комнате никого не было. Кровать расправлена, листы бумаги и кувшин с бальзамом на низком дубовом столике. Белая рубашка с кружевным воротом валяется на полу. И не души. Мэри хотела войти, но на втором этаже вдруг громко хлопнула дверь. Ветер погасил свечу. Мэри испугалась.
- Это дверь в кабинет доктора, - прошептала она, - поднимусь к нему и выясню, что происходит…
Мисс Годвин не понимала, почему ей так страшно. Причин для паники не было, лорд просто вышел куда-нибудь, а дверь мог захлопнуть сквозняк или сам Полидори. Конечно, это виноваты сказки, которыми она заслушивается ночами! Поднявшись по лестнице, Мэри очень удивилась тому, что и не подумала разбудить Перси. Мэри, Мэри, ты упряма…
После осторожного, а потом и более настойчивого стука дверь в кабинет приоткрылась. Доктор удивленно смотрел на ночную посетительницу.
- Что случилось, Мэри? Вам нехорошо?
- Со мной все в порядке, Джон, но я слышала шум в коридоре, вышла и обнаружила, что дверь в комнату Байрона распахнута настежь, внутри – никого. А потом хлопнула ваша дверь, и я подумала…
- Я выходил подышать, простите, что разбудил вас. Джордж, вероятно, последовал моему примеру.
- Так вы его не видели?
- Нет, миссис Шелли. Идите спать. Если хотите, я вас провожу. Уверен, Джордж скоро…
Мэри никогда не понимала, откуда к ней поднимается эта молниеносная уверенность и энергия, граничившая с абсолютным безумием. Она толкнула доктора с такой силой, что тот отлетел внутрь кабинета. На бордовой дамской софе, лицом вниз, лежал лорд. Байрон был мертв. Белую ночную рубашку поэта безнадежно испортили огромные пятна крови, из глубокой уродливой раны на спине только что извлекли клинок. Оружие валялось рядом, на полу. Это был его собственный кинжал, которым убитый очень дорожил и гордился. Кажется, его подарил ему какой-то знатный перс…
- Убийца! – сказала Мэри. Сказала без истерических ноток и без удивления, которое так некстати проскальзывает в подобных восклицаниях.
- Нет, Мэри! – решительно возразил доктор Полидори, - Ты все неправильно поняла. Я не убивал Джорджа, он был моим другом!
- Тогда что это такое?
Мэри смотрела в черные глаза Джона и не понимала. Он не врал, она эта видела. Что происходит в этом уютном коттедже, в мгновение ока ставшим могилой великого поэта и логовом убийцы?
- Я не могу тебе сказать, так как дал обещание.
- Ты покрываешь преступника, или морочишь мне голову?
Мэри схватила Полидори за рукав цветастого халата и рванула к себе с такой силой, что ткань затрещала. Девушка была готова ударить друга, схватить за горло, поднять с пола кинжал и приставить лезвие к пульсирующей синей жилке на шее доктора. Она была готова на все, лишь бы последователь Гальвани сказал правду. Но Джон молчал.
- Это сделала я, Мэри, - тихо сказала Клэр, выходя из темного уголка кабинета, - это сделала я!
Клэр всхлипывала на плече у сестры, а Мэри машинально поглаживала ее светлые мягкие волосы.
- Он отверг меня, Мэри, в который раз отверг! Унизил, растоптал, смешал с грязью! В который раз, Мэри…
Мэри заметила, что на худенькие плечи Клэр наброшен еще один шелковый халат Полидори, такой же яркий, как и на докторе. Значит, это ее ночная рубашка валяется на полу в комнате Байрона. В кабинет Джона мисс Клэрмонт явилась голой.
- Я знаю, ты предупреждала меня - он не может принадлежать одной женщине. Я не слушала тебя, я любила. Джордж оскорбил меня, я пришла в ярость, ударила, когда он отвернулся. Я не помню, откуда у меня в руке взялся кинжал, честное слово, Мэри, я не хотела убивать его!
- Она впала в безумство, - заметил доктор, - когда же Клэр осознала содеянное, то притащила тело ко мне в кабинет. Не понимаю, как смогла хрупкая девушка справиться с такой задачей. Это можно объяснить только ужасом, которой часто придает нам силы…Увы, Джордж умер мгновенно. Я не мог помочь ему.
- Но зачем эта ложь, Джон? Неужели вы не понимали, что вам не удастся скрыть гибель лорда Байрона не от меня, не от кого-либо другого?
- На самом деле, Мэри, мы с Клэр полагали, что все-таки удастся.
Миссис Шелли все поняла. Она отстранилась от сестры, взяла Клэр за плечи и заглянула в ее голубые, пустые глаза.
- Милая моя, - ласково сказала Мэри, - что тебе наговорил этот фанатик? Неужели ты поверила хоть одному слову из его глупой сказки? Клэр, человека нельзя воскресить из мертвых!
- Можно, - спокойно ответил доктор Полидори, - более того, я знаю, как это сделать. Не зря я столько лет изучал работы Гальвани…
- Замолчите! – крикнула девушка.
Она не знала, что ей сказать и что сделать, чтобы погасить блеск в глазах Джона и пробудить сестру от страшного сна.
- Даже если это возможно, все равно этого делать нельзя! Вспомните слова Джорджа! Сначала у Орнетты отняли жизнь, а потом и душу! Я не дам вам проделать то же самое с моим другом!
- А как же я, Мэри? – вдруг тихо спросила Клэр, зябко кутаясь в легкий халат, - Что будет со мной? Меня будут судить, понимаешь? Представь, с какими лицами меня будут слушать чопорные судьи в своих идиотских париках! Эта девка соблазняла Байрона, а когда он отказал, хладнокровно убила его! Именно так они и решат. Меня осудят, Мэри. Осудят и казнят!
- Если Джордж прав, - добавил Полидори, - то его бессмертной душе ничего не угрожает. Она будет находиться там, где ей и положено. А о теле мы позаботимся. Но ведь вы атеистка, Мэри. И не верите в такой исход. Мы совершим революцию, и не только избавим Клэр от виселицы, но и вернем к жизни гения, чье дарование подарит миру еще множество шедевров. Разве это не благо, Мэри?
- А если он закончит так же, как Орнетта?
У девушки почти не осталось сил, она опустилась в кресло, стараясь не смотреть ни на друзей, ни на софу.
- Я полагаю, что Орнетта впала в депрессию потому, что доктор Гальвани мало ей занимался. Он совершенно не учел особенностей ее состояния. И, когда она начала доставлять неприятности, просто запер ее в доме, а потом и в комнате. Мы никогда не поступим так с Джорджем! Он будет под постоянным присмотром, под постоянной опекой, пока не восстановится полностью.
- Я буду его сиделкой, Мэри! – горячо воскликнула Клэр, - Я буду следовать за ним повсюду!
Миссис Шелли закрыла лицо руками.
- Насколько я понимаю, можно начинать, - осторожно сказал доктор, - сейчас мне необходимо зашить раны Джорджа, в том числе и его поврежденные внутренние органы. Это надо сделать как можно быстрее, пока не начался процесс разложения. Это я проделаю сам, но затем мне понадобится ваша помощь.
Мэри спустилась в свою комнату. Перси спал сном младенца. Девушка переоделась, тихо закрыла за собой дверь, зашла в покои Байрона, забрала белье сестры, заправила постель. Вернувшись в кабинет доктора, она села в кресло в углу и осторожно наблюдала за манипуляциями Полидори, стараясь не смотреть на Клэр. Пока Джон кромсал и сшивал тело поэта, Мэри, чтобы хоть немного защититься от происходящего, напевала свою любимую детскую песенку.
«Мэри, Мэри, ты упряма!»
Мэри повесили, и если кто-нибудь узнает о том, что они творят, такая же участь ожидает не только Клэр Клэрмонт и Джона Полидори, но и еще одну маленькую, упрямую Мэри.
- Кончено! – воскликнул Джон, - Однако, у нас мало времени. Светает. Мэри, что мы будем делать с Перси?
- Ничего не будем, - безучастно ответила она, - Перси, как обычно, будет спать до обеда. Прислуга придет не раньше, чем через три-четыре часа.
- Хорошо! Теперь помогите мне.
Вместе они перевернули тело Байрона на спину, после чего доктор извлек из своей сумки длинные стальные иглы, которые собственноручно воткнул в труп. Мэри отвернулась не от страха, она не хотела видеть мертвые глаза поэта. Полидори сдернул чехол с тяжелого ящика, который всегда возил за собой.
- Это батарея, - объяснил он девушкам, - сейчас я подключу ее к иглам с помощью проводников.
Он достал несколько мотков проволоки, соединил их с ящиком, а свободные концы закрепил на торчащих из тела иглах. Мэри почти не помогала, настолько была опустошена, зато Клэр принимала самое активное участие в манипуляциях Джона.
- Готово! – глухо воскликнул доктор и закатал рукава своей испачканной кровью рубашки, - Теперь – главное! Эликсир Гальвани. Он достал из ящика стола небольшую, плотно закрытую бутыль с синеватой жидкостью, шприц и иглу.
- Что это? – с детским любопытством спросила Клэр.
- Главный ингредиент! – улыбнулся Полидори, - Без него ничего не получится. Одного электричества мало. Гальвани тщательно шифровал свои записи, но я понял, как воссоздать эту субстанцию, способную воскрешать не хуже Иисуса!
- Это сработает?
- Уверен, сработает, моя милая мисс Клэрмонт! Во всяком случае, это вернуло к жизни не один десяток лягушек.
Мэри усмехнулась. Доктор ввел эликсир в вену покойника.
- Отойдите! – приказал он девушкам, - Медлить нельзя, надо пускать ток!
Сестры послушно отошли к двери, Клэр обняла Мэри и отвернулась. Мэри пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы не оттолкнуть ее, не заплакать и не выскочить из кабинета. Джон Полидори чувствовал себя если не Богом, то его прямым наместником на Земле. Он что-то бормотал, быстро раскручивая ручку, прилаженную к батарее, его непослушные черные кудри топорщились как грива какого-нибудь демона, безумный облик ученого дополняли блестящие глаза и нервно трясущиеся длинные белые пальцы. По проволокам, от ящика к иглам, побежали искры. Доктор крутил ручку все яростнее, все быстрее. Батарея загудела, комната наполнилась неприятным запахом, искры уже сливались в один сплошной электрический поток, подбрасывающий и бьющий тело несчастного Джорджа. Мэри зажмурилась. Что-то громко хлопнуло, кабинет наполнился едким дымом, Полидори отскочил от батареи и распахнул окно. Свежий ветерок с Женевского озера заставил девушку открыть глаза. Утреннее солнце лениво заглядывало в темную комнату, подарив немного света и тепла измученным людям, которых отныне связывала одна страшная тайна. Джордж сидел на полу, с удивлением и ужасом рассматривая вонзенные в тело иглы.
- Что это, Мэри? – тихо спросил воскресший поэт. Мэри до конца жизни вспоминала этот вопрос и этот взгляд. Она так и не поняла, что именно хотел узнать ее друг.
- Как вы себя чувствуете, дорогой мой? – Полидори опустился на колени перед Байроном, заглянул в глаза, проверил пульс.
- Неплохо, Джон. Только страшно болит спина. Боже мой, друг, откуда во мне эти иглы?! Со мной что-то случилось?
Было столько обиды и отчаяния в этом вопросе, что и железная Мэри не выдержала. Она не заплакала, только отвернулась и до крови прикусила губу. Клэр бросилась к поэту и обняла его.
- Мой милый, произошел несчастный случай. Ты упал в своем
