Дыроколы

А этот жмот зажал, ни одолжить, ни продать не хочет…
- А у этого дырокол откуда?
- Откуда-откуда…Он же учёный, по загранкам мотается, вот и прикупил за бугром. Ты глянь на его прикид! Джинсы, ветровка и “красы”- тоже оттуда…
- Кончайте бакланить, пацаны!- вскричал вдруг “дембель”, - Лучше секите, сколько у этого кента бабок в кошельке, видимо-невидимо!
Услышав эти слова, я чуть было не заржал. Уж кто-кто, а я отлично знал, какая мизерная сумма была при мне с утра: пять штук десяток, один полтинник, три сотни и пятисотрублёвая купюра, не считая мелочи. По нынешней жизни - весьма скромно! Кстати, всё это до получки, а она через неделю, не раньше…
Однако на “дембеля”, роящегося в моём портмоне, сумма произвела неизгладимое впечатление. Веки я держал полу прирытыми, поэтому не увидел, а скорее почувствовал, как у него задрожали руки и пересохло в горле при виде моего “богатства”.
“Умник” тоже слетел с катушек, увидев содержимое кошелька. Голос у него стал ещё противнее, и всё время срывался на визг.
- Нет, ты только позырь, Бердяй, сколько тут бабла! - сунул  “дембель” портмоне под нос главарю, - Тут и чирики, и полташ, и стольники… А это что такое? Мама мия! Полтыщи! Да я отродясь столько деньжищ в руках не держал!
- Деньги какие-то не такие…- засомневался “умник”.
- Ну и что?! - окрысился на него “дембель”
- Брось! - вдруг распорядился Бердяй-главарь.
“Дембель” так и застыл с открытым ртом, не поверив своим ушам. Разве можно вот так взять и бросить деньги, пусть даже они на себя не похожи. Он встал молчаливым истуканом, не зная, что ему делать, кого слушать.
- Брось, кому говорят! - разозлился Бердяй,- Это валюта! Хочешь статью за валютные махинации? Запомни, подрыв экономической мощи государства карается достаточно сурово. Могут и вышак вломить! Тебе оно надо? Брось!!!
“Дембель” не сдавался. Опомнившись, он стал яростно возражать.
- Ты что, Бердяй, какая валюта? На деньгах везде по-русски написано: “ Десять рублей”, “пятьдесят”, “сто”…Чирики, правда, не красные, а какие-то серо-зелёные… И вместо картавого на них башни, мосты и плотины нарисованы... И полтинник другой, и стольники… Про пятихатку не знаю - в жизни никогда не видел… Но они русские, понимаешь?
- Брось, дурак! Это фальшивые деньги! И сам погоришь, и нас всех за собой потянешь. За изготовление, сбыт и хранения фальшивок в особо крупных размерах - тоже вышак ломят!  
Он выхватил портмоне из рук приятеля и со злостью запулил в крапиву, паршивец.
- Да ладно, ладно! - примирительно поднял руки “дембель” и вдруг снова пнул меня в бок. Я подумал, что мой счёт к нему возрос вдвое…
- И куда эта гнида дырокол спрятала?
- А ты приведи его в сознанку и сам спроси, - посоветовал, кривя губы, главарь.
- И спрошу! - пообещал “дембель”,- Только кто его вырубал, тот пусть и в чувство приводит…
- А я чего? - согласился “умник”, - Мне не западло! Счас он у меня как миленький вскочет и запоёт!
От его зловещего обещания у меня мурашки побежали по телу. Что он, садист, ещё такого удумал? Что собирается сделать?
Я испустил слабый стон, приоткрыл глаза и слегка повернул голову в сторону говорившего. Собственно, мне были видны только его ноги, обутые в растоптанные кирзовые сапоги сорок пятого размера. Главарь и его шестёрка стояли босиком. Я спохватился вовремя, потому что “умник” уже занёс ногу для удара, который нацелил ни куда-нибудь, а в голову. Если его сапожище приложится к моей бедной черепушке, то она непременно треснет!
Медлить было нельзя!
Я перекатился на бок, перехватил тяжёлый сапог на лету и резко крутанул ступню против часовой стрелки. Раздавшийся хруст и вслед за ним утробный вой прозвучали для меня самой лучшей музыкой на свете.  ”Умник” рухнул на тропинку как подкошенный. Одновременно с его падением я вскочил на ноги.
Всё произошло настолько быстро и неожиданно для шайки-лейки, что парни растерялись, не зная, что предпринять. Пока “умник” с воем катался по краю обрыва, придерживая руками вывернутую ступню, а главарь с шестёркой в изумлении пялились на него, я выбросил вперёд правую раскрытую ладонь и крепенько приложил её основание к носу Бердяя, превращая его в толчёную картошку. Одновременно я нанёс “дембелю” удар по шее подъёмом левой ноги. Правда,  бил в пол силы. Так, что бы тот остался жив, но запомнил, как опасно пинать незнакомых мужчин по рёбрам…
Главарь, размазывая по лицу кровь, сопли и слёзы, отлетел на пару шагов и задом шлёпнулся на тропинку рядом с “умником”. “Дембель”, охнув, грохнулся боком ему на колени. Все трое закопошились, повизгивая от страха…  
Я навис над ними грозным богом Возмездия, но в эту минуту за спиной у меня затарахтел мотоцикл. Я оглянулся. От деревни к оврагу поднимая клубы пыли на “Урале” с коляской катил … капитан милиции! Он был низенький, пухленький, и чем-то напоминал участкового Анискина в исполнении киноартиста  Жарова. Налётчики, позабыв про болячки, вскочили на ноги, слово ваньки-встаньки.
- Атас, участковый!
- Сматываемся, мусор!
- Легавый нарисовался, рвём отсюда!
Они дружно скатились в овраг и исчезли в кустах. Треск ветвей доносился до меня секунды три-четыре, потом всё стихло. Убежали! Я с улыбкой посмотрел им вслед, потом обернулся к участковому.
Мотоцикл тем временем свернул с дороги и на малой скорости подкатил ко мне. Меня удивила форма капитана. Она у него была отчего-то старого образца, какую только в кино и увидишь. Сейчас, насколько я знал, работники милиции при исполнении выглядят несколько иначе. Впрочем, в наше время всеобщего наплевательства, нововведения по линии МВД , возможно, ещё не докатились до этого медвежьего угла…
Участковый заглушил двигатель. Сняв фуражку, он тщательно промокнул носовым платком вспотевший лоб и обширные залысины. Потом поздоровался:
- Доброе утречко, Роман Андреевич!
Капитан окинул меня мгновенным проницательным взглядом и насупился. На загорелых скулах его заиграли желваки.
- Чего тут у вас приключилось? - он привстал на сиденье и заглянул в овраг, - Чего эти шаромыги от вас хотели?
Он снова осмотрел меня с ног до головы. Зафиксировав растерзанную одежду и вывернутые карманы, посуровел лицом. Лохматые брови съехались у переносицы. Участковый прокашлялся,
прежде чем спросил протокольным тоном:
- Они что? Вас ограбили?
Пока он дожидался ответа, я лихорадочно соображал, что ему сказать. Правду говорить нельзя ни в коем случае! Особенно, если припомнить, как к моим деньгам отнеслись налётчики. Но это они… А что скажет участковый, увидев моё портмоне с рублями, не похожими на …местные! Ну, вот я, кажется, и признался сам себе в том, что нахожусь в …чужом мире! Да-да! Я попал в иную параллель! Недаром Пересвет настаивал, что бы я пробежал между двух дубов. Это и есть открытый портал!  Многие мелочи, которые смущали меня до сих пор, наконец, сложились в красочную мозаику и открыли мне глаза на действительность.
Итак, я попал в параллельный мир, где ещё во всей красе процветает Советский Союз, где имеют хождение деньги с Ильичём, где по деревням на мотоциклах разъезжают участковые “Анискины”, где на колхозных полях колосятся злаки и где церкви до сих пор стоят разрушенные и позабытые. И где живут наши двойники…
Я незаметно подтолкнул ногой под блиновидный лопух лежавшие на виду пропуск и брелок с ключами и, старательно изображая удивление, возразил:
- Ограбили? С чего вы взяли? Мы просто мило побеседовали, вот и всё…
- А почему у вас карманы вывернуты?
- Карманы? - переспросил я, оглядывая себя со всех сторон, - А… Так это я их вывернул! Пацаны спросили закурить,  я и стал искать пачку “Явы” по всем карманам, но, к сожалению, выяснилось, что я оставил её дома, на крылечке…
- Тэ-э-кс-с! - неопределённо протянул участковый, - Значит вы, Роман Андреевич, утверждаете, что карманы вывернули сами в поисках сигарет.
- Да! - ответил я как можно убедительнее.
- И у вас при этом ничего не пропало? - уточнил капитан.
- Ничего! - тут уж я мог быть совершенно искренним. Ключи и пропуск лежали у меня под ногами, а портмоне с деньгами - в крапиве!
- Ну, хорошо, допустим… Из этого следует, что “гоп-стопа” не было! Тогда остаётся “хулиганка”… Я ведь видел, как они напали на вас и вы дрались…
Мне ужасно не хотелось влипать в “милицейскую” историю со всеми последующими “приглашениями” в отделение, дачами свидетельских показаний и очными ставками… Поэтому я начал энергично отнекиваться:
- Да Бог с вами, капитан! Какое нападение? Какая драка? Просто ребята попросили показать пару приёмчиков… Я и показал…
- Так вы не только учёный с мировым именем, но ещё и самбист? - удивлённо поднял брови участковый, - Извините, не знал…
Он, не слезая с мотоцикла, нагнулся и сорвал несколько листочков подорожника возле тропинки.
- Это у меня хобби такое, знаете ли…  Показал я приёмчики ребятам, повозились мы малость, и они ушли… Так что никаких проблем, капитан!
- Малость повозились, говорите? - переспросил участковый и ткнул пальцем в капли крови на листочках, - А это как понимать?
- Кровь-то? Подумаешь! Издержки производства… Кто-то из них оцарапался, ну и что? Не смертельно! Тяжело в ученье, легко в бою, знаете ли…
Капитан отбросил листики, снова снял фуражку и, отерев пот со лба, окинул меня долгим задумчивым взглядом.
- Если я вас правильно понял, Роман Андреевич, то с шаромыгами у вас никакого конфликта не возникало?  Вы к ним претензий не имеете?
- Именно это я вам и втолковываю, капитан. Не имею!
- И заявления никакого писать не будете? - настойчиво допытывался капитан.
Я, положа руку на сердце, искренне успокоил его:
- Не буду!
Участковый вдруг широко улыбнулся и, как мне показалось, облегчённо перевёл дух.
- …И это правильно! - обрадовался он, - Чего зря бумагу изводить? Если у вас с ними и было что, так это дело внутреннее, семейное, можно сказать… Сами поскандалили, сами и помирились… Верно? Но вы, Роман Андреевич, не сумлевайтесь, с Васькой Бердяевым и его компанией я ещё потолкую на эту тему. Я им внушу, как надо людей уважать!
Капитан непроизвольно потёр правый кулак о штанину, и мне стало жаль ребят. В обозримом будущем их ждут неприятные моменты…
- …Вы не смотрите, что они в наколках. Дурь одна в головах - вот и выпендриваются! Из них троих никто по-настоящему не сидел, срок не тянул, зону не топтал, баланду не хлебал. Один Бенрдяев по малолетке в колонию угодил, там и разрисовал себя. У местной шпаны он вроде за авторитета. Остальные тоже – перекати-поле. Но вы не думайте, Роман Андреевич, воспитательную работу я с ними провожу регулярно…
Я призвал на помощь весь свой артистический талант и как можно убедительнее показал участковому, что готов подписаться под каждым сказанным им словом. Капитан заметно успокоился.
- А вы никак искупнуться надумали, Роман Андреевич? - переменил он тему разговора - Эх, завидую я вашему брату отпускнику…  Сам бы позагорал с пивком, да воблочкой, но всё недосуг... Дела-дела…
Он завёл мотоцикл и протянул мне руку:
- Ну, прощевайте, товарищ Пробойников! Счастливого вам отдыха…
Капитан, ни разу не оглянувшись, съехал в овраг, появился на другой его стороне и укатил по просёлку по своим милицейским делам. Пыль, поднятая на дороге его мотоциклом, ещё не успела осесть, а я уже