оставались на Земле, перерождаясь до тех пор, пока не будет завершен курс «обучения». Но человек ленив. Потому люди придумали религии, которые должны были сократить «путь к Богу», а на самом деле, открыть доступ в Хранилище через «черный ход». Мы пытались отказывать в приеме таких «заблудших душ», но, как оказалось, поступили недальновидно и сделали только хуже.
Обиженные на религию, на обманщиков-священников, отвергнутые от Хранилища и возвращенные на Землю души стали наполняться злобой, «чернеть». Появились «демоны» и «бесы», для которых лучшим развлечением стало убивать души людей, занимая их место.
Если древний человек убивал только ради пропитания, то с появлением «демонов» стал делать это ради получения удовольствия. Появились маньяки различных видов, войны.
«Демоны» сильно размножились на Земле и попытались захватить Хранилище. Была великая битва между ними и древними хранителями, нашедшая отражение в греческом эпосе как битва Зевса и титанов. Мы победили. Но победа далась дорого - пришлось смягчить правила и открыть Хранилище для всех умерших. Души стала распределять приемная комиссия в специальной комнате, которую называют почему-то «Чистилище», а процедуру распределения - «Страшным судом».
-Открытие телепортации, - закончил он свой рассказ, - и ее применение для погребения открыло доступ на верхние этажи, куда раньше могли попасть только самые достойные, для всех желающих. Как ни прискорбно осознавать, но, похоже, власть на Земле вновь захватили демоны. Их цель, как и прежде, - установить контроль над Хранилищем, получить доступ к его секретам. Мы готовимся к худшему и вновь собираем воинов в нашу гвардию. Нельзя дать демонам захватить даже небольшую часть Хранилища. Это будет означать конец человеческой цивилизации... Мир погрузится во тьму…
В тот день я вернулся в свое тело в смешанных чувствах. Таких, какие захлестнули меня в момент первого появления отца в свете полной Луны.
«Я один из «избранных»!» - радовалась одна моя половина. «Но должен быть готов умереть, так и не познав до конца радости жизни» - возражала другая.
Под руководством отца я достиг некоторых успехов. После нескольких тренировок стала удаваться дематериализация — мое физическое тело таяло в воздухе. А потом, по моему желанию, проявлялось вновь. В том месте, где я этого пожелаю.
Это оказалось совсем не сложно. Я даже поразился. Добившись первой удачной дематериализации, я почувствовал небывалый душевный подъем. И для чего человечество придумало телепортаторы?! Нужно было совершенствовать душу — именно она при помощи духа скрепляет атомы нашего тела в единое целое. Только сильная душа может управлять духом так, чтобы по собственному желанию разрушать физическое тело и воссоздавать его заново. Но мы, люди, пошли другим, более легким путем. Как это не раз бывало на протяжении человеческой истории.
Мое первое «исчезновение» вызвало шок у руководства Клиники – пациент покинул территорию, а ни одна система охраны не сработала. Многие тогда были понижены или лишились своих должностей.
К сожалению, их опасения оказались напрасны – какая-то неведомая сила ограничивала мои перемещения лишь границами Клиники. Я, конечно, мог частично материализоваться в городе, но состояние «тела» оставалось нестабильным и оно самопроизвольно распадалось всего через пару минут, приводя в ужас случайных прохожих.
Новости поступали в Клинику крайне скупо и дозировано: телевидение, радио, Интернет были под запретом; о событиях в стране и мире мы узнавали только во время редких встреч с родственниками. Но они старались не беспокоить нас лишний раз «по пустякам». А события развивались поистине драматически.
Сначала с автозаправок исчез бензин. Многочасовые очереди и драки за место в них все чаще сопровождали его появление в продаже. Автомобиль снова, как когда-то в начале далекого 20 века, стал роскошью, атрибутом «высшего общества», члены которого могли позволить себе заплатить по сотне-другой галактических расчетных единиц за литр биотоплива, изготавливавшегося из растительных масел.
Люди победнее пытались заправлять своих любимцев этанолом, произведенным в домашних условиях, но двигатели так часто выходили из строя, что скоро все дороги были уставлены ржавеющими остовами брошенных «средств передвижения».
Затем перестали летать самолеты, остановились котельные, дававшие тепло в дома. Остановились заводы. Работали лишь гидро- и атомные электростанции, но вырабатываемого ими тепла и электричества на всех не хватало.
Мир все больше погружался в хаос и разруху. Все больше богатых и довольных жизнью людей безжалостно перемалывалось в мясорубке кризиса и выбрасывалось на обочину жизни. Запустение и нищета царили в некогда цветущих городах. Росла преступность. Падала духовность. «Великая депрессия» в США начала 20 века, признававшаяся экономистами как самый сильный кризис за всю историю человечества, сейчас казалась лишь легким ветерком на фоне урагана происходящих событий.
Только несколько крупных научных центров являлись островками стабильности среди бескрайнего моря хаоса. В них человечество продолжало обретать новые технологии. Лишь они продолжали работать в обычном режиме, окруженные высокими заборами с колючей проволокой, вооруженной охраной и прочими системами защиты. Клиника была в их числе.
В Хранилище царила прежняя атмосфера умиротворенности. По крайней мере, мне так казалась во время посещений. Казалось до тех пор, пока отец не сообщил, что идет подготовка к решающей битве и обучение необходимо ускорить, отдав предпочтение военным технологиям и технологиям двойного назначения.
-Не знаю, сколько времени у нас осталось, - сказал он, - год, месяц, неделя или, может быть, день… Но тому, что битва произойдет, имеются все признаки. Стражам удалось остановить черные души на дальних подступах к Хранилищу. Но «черные» крайне изобретательны и многочисленны. Сдерживать их имеющимися силами бесконечно долго невозможно. Нашим резервом должны стать вы – те, кого мы обучаем.
Теперь все усилия были направлены на изучение и совершенствование техники древних цивилизаций. Здесь пригодились мои знания физики и математики, а также практический опыт, полученный во время изучения телепортации - знания древних книг я переводил на язык формул, которые затем превращались в прототипы и опытные образцы.
Первые опыты были неудачными — экспериментальные установки взрывались, наполняя лабораторию Хранилища сизым дымом и ароматом сгоревшего стейка. Но я продолжал упорно работать. Упрощенные уравнения постепенно дополнялись новыми членами, а установки работали все дольше и стабильнее.
Я не переставал удивляться их элегантности и простоте. Казалось, что человечество сознательно ограждалось Хранителями от доступа к знаниям, которые могли позволить человечеству совершить гигантской скачок в развитии. Или, при неумелом их использовании, разрушить Землю.
Во время работ возникало чувство, что я упускаю из виду что-то очень простое и, одновременно, очень важное. Нечто такое, что даст мне возможность совершить прорыв в исследованиях. Но все попытки «поймать» его приводили к пониманию, что в одиночку мне этого не сделать — на ход экспериментов одновременно влияет слишком много факторов. Для исследования вклада каждого из них нужны отдельные изолированные лаборатории. Нужна, наконец, команда единомышленников. А у меня ничего этого не было. Пока не было. Но, не смотря на это, эксперименты были продолжены.
Удачные образцы техники, разработанной молодыми исследователями, передавались в опытное производство, организованное на нижних этажах Хранилища, а оттуда — Стражам.
Наши усилия позволяли сдерживать натиск «черных», но одержать решительную победу, которая обезопасила бы Хранилище на долгие годы не удавалось — как только появлялась новинка, менявшая ход битвы в нашу пользу, так сразу у «черных» появлялась аналогичная, и «статус кво» восстанавливался.
Когда это случилось впервые, все сочли это простой случайностью; когда произошло во второй раз — совпадением. Но утечки повторялись постоянно. Стало ясно, что где-то затаился враг. Но как такое могло произойти? Ведь все комнаты (и в особенности, лаборатории) в Хранилище уже давно оборудовали датчиками, распознававшими «черных» за километр. Но они не сработали ни разу, а потери секретной информации продолжились.
Неожиданная догадка родилась в моей голове. Я вспомнил опыты «папочки» над пациентами и то, что какая-то сила удерживает меня на территории Клиники. А что, если через меня «черные» получают доступ к последним разработкам?
Я поделился своими подозрениями с отцом. Он помрачнел и куда-то вышел.
Следующее посещение Хранилища началось с того, что, несмотря на пропуск, Страж задержал меня в «комнате прибытия» до прихода отца.
-Извини, - сказал отец, - но твои опасения Ангелы восприняли всерьез. Теперь ты и другие пациенты Клиник будут переведены на карантин. Вам будет доступна только фильмотека с записями прожитой жизни. Но даже туда вас будут допускать лишь в сопровождении куратора. Если вы найдете момент, когда «черные» завербовали вас, то мы попытаемся помочь и снять их заклятия. Если же нет, то мы вынуждены будем закрыть для вас двери Хранилища до тех пор, пока ваши тела не умрут. А дальше – стандартная процедура Страшного Суда.
-Мы понимаем, – продолжил он, - что вы были принуждены к сотрудничеству с «черными» помимо своей воли. Но, если вы не осознаете где, когда и как это произошло, значит, вы еще не готовы стать Хранителями.
Я слушал молча. Было очень обидно, но я понимал правильность принятых решений, понимал, ЧТО было поставлено на кон.
Оставшись в фильмотеке один, я начал просмотр с детских лет. Я видел себя маленьким, видел отца, деда. Видел свою беззаботную, счастливую жизнь.
Неожиданно, когда на бегунок показывал отметку в 4,5 года, я заметил, что меня коснулась черная душа. Она не смогла овладеть мной полностью, но оставила черное пятно.
В тот момент в моей руке была палка. Я сжал ее крепче, подошел к Пирату, цепному дворовому псу, любившему меня беззаветно, и ударил его.
Глаза животного в этот момент выражали сложную гамму чувств. В них читались недоумение и боль, любовь и желание отомстить. Но любовь была сильнее инстинктов, и Пират отступил на шаг, поджав хвост в знак покорности.
Это еще больше раззадорило меня. Я продолжал наносить удар за ударом, пока не загнал его в угол.
Терпение Пирата кончилось. Он неожиданно оскалился, бросился вперед, уронил меня на землю и победно поставил передние лапы на мою грудь. Но не укусил, а только напугал. Вся злоба его исчезла, как только он увидел меня поверженным. Все-таки, он по-настоящему любил меня и пытался превратить инцидент в игру.
Дед видел только последний эпизод – как разъяренная собака бросается на беззащитного ребенка. Он схватил веревку, набросил на шею Пирату и повел в лес. Больше Пирата мы не видели. Лишь через много лет, в чаще леса мне на глаза попался собачий скелет, привязанный к дереву. Я лишь отвернулся и прошел мимо. Никакие чувства не колыхнулись во мне.
На экране летели годы.
