же!
Понимая всю абсурдность ситуации, эту неизвестность, свой глубокий необъяснимый страх, Лешка невольно стал все больше и больше примерять это казнящее слово к себе.
Он даже заглянул через сиденье, нет ли на капитане кобуры с пистолетом. Оружия не было. Хотя оно может лежать где угодно в машине – в багажнике, например. Но все равно, тут же город, люди кругом ходят. И если стрелять в Леху, то они запросто пострадать могут!
Между тем, примерно через час пути «Волга» остановилась возле красивого дома на каком-то проспекте. Капитан не поворачивая головы, произнес:
- Выходите из машины! Следуйте за мной!
"Это же жилой дом! – усмехнулся Леха, - неужели стрелять меня здесь будут?"
Они зашли в парадное. Широкая, устланная ковром, мраморная лестница вела вверх. Справа от входа за стеклянной перегородкой сидел за столом прапорщик. И Леха сразу узнал знакомое лицо – это был дядька Степан! Прапорщик лишь на долю секунды задержался на лице Лехи и отвернулся к окну. Но сделал это как-то неестественно резко. Леха понял – о их знакомстве нужно молчать! Хоть дядька ни в чем не виноват, но пострадать за Леху может.
Капитан легко взбежал по лестнице, не ступая при этом на ковер. Леха поступил также. Остановились они у массивной дубовой двери с цифрой «2». Капитан позвонил. Открыла приятная женщина лет пятидесяти.
Черты ее лица показались Лехе знакомыми.
- Все, Надежда Васильевна! Доставил! – неожиданно тепло и мягко сказал ей молчаливый капитан.
- Спасибо, Дима! – мелодично ответила женщина. И уже, обращаясь к Лехе куда суше, с паузой между словами, добавила:
- Проходите, Алексей!
Леха зашел вовнутрь.
- Снимайте обувь, берите тапочки и идите в гостиную! – ее голос потерял мелодичность и стал отдавать холодным металлом.
Леха снял туфли и, оказавшись в носках, почувствовал их несвежий запах. Носки-то он еще вчера утром надел и после этого немало работал. Почти полтора дня прошло.
Квартира была явно богатая. Леха сумел рассмотреть на стенах немало картин и всяких украшений. А вот за носки было неудобно. Хотя, с другой стороны, никто не говорил, что нужно приводить себя в порядок. Да и тому, кого будут расстреливать, совершенно необязательно иметь чистые носки. А вот в туалет серьезно хотелось. Однако Леха промолчал. Важнее было понять, где он сейчас находится и что с ним будут делать.
Он вошел в гостиную. Тут тоже было много картин. На каких-то были люди, на каких-то природа. Но детально рассматривать их возможности не было. Леха глубоко сел на черный кожаный диван, прижав к нему пятки и положив на колени руки.
Напротив висел портрет Брежнева в маршальской форме и со множеством орденов.
Вскоре пришла хозяйка. Ощущалось - она очень взволнована, но старается держать себя в руках. Наконец она присела в кресло напротив. Теперь их разделял только журнальный столик из стекла.
- Здравствуйте, Алексей! – строго сказала дама, - Кофе? Чай?
- Водички, если можно, - у Лехи пересохло в горле.
- Танечка! – куда-то крикнула хозяйка, - принесите нам минералки!
Через полминуты появилась русоволосая девушка в пилотке и переднике. Она поставила на столик поднос с бутылкой запотевшей минералки и двумя хрустальными стаканами. И уходя плотно прикрыла за собой дверь. Леха дрожащими руками открыл бутылку и налил себе полстакана. Бутылка несколько раз предательски цокнулась о хрусталь. В животе заурчало. Желание посетить туалет отложилось на какое-то время. Он медленно, маленькими глотками, выпил половину и поставил стакан на столик.
- Вы простите, Алексей, что пришлось Вас пригласить таким образом! – начала дама, - но нам необходимо серьезно поговорить. Зовут меня Надежда Васильевна!
Было видно, что слова собеседнице даются с трудом.
Леха выдохнул. Похоже, расстреливать пока не будут.
- Алексей! Недавно Вы были в командировке в одном южном городе и познакомились там с девушкой! Я – ее мать!
- Вы… мама Наташи?! – вслух понял Леха, - с ней что-то случилось?
- Случилось, Алексей! Или то, что у вас с Наташей произошло, Вы и за событие не считаете?! Так вот, Алексей! Отец Наташи - заместитель министра обороны генерал армии Николай Дмитриевич Мохов…
Тут женщина сделала паузу - то ли для того чтобы посмотреть в расширившиеся до предела зрачки собеседника, то ли для того чтобы до парня сказанное получше дошло. Потом продолжила:
- Вы не представляете, что испытала наша семья, когда узнала о вашем, так сказать, отдыхе!
Леха чувствовал каждый удар своего сердца. Казалось, оно бьется все быстрее и быстрее. Между лопатками пробежала струйка холодного пота. Стало ясно, что хоть преступником его никто и не считает. Но невольно он задел за живое человека, власти которого будет достаточно чтобы раздавить Леху как того клопа. И не просто сломать карьеру и устроить сложности по службе. Такому генералу достаточно лишь намекнуть, а уж исполнители сами решат как под благовидным предлогом Лехи жизни лишить. Тут подойдут авария, несчастный случай или даже самоубийство. Достаточно только слова. Одного генеральского слова.
Не зная Лехиных мыслей, Надежда Васильевна продолжала:
- Мы были просто в шоке! Когда отец узнал, чем вы там занимаетесь, он хотел сам лететь в санаторий и выбросить Вас из окна. Но я отговорила его. Мы вызвали домой Наташу и решили узнать о Вас побольше.
Я не могу передать, что тут творилось! Я думала или мужа потеряю, или дочь! Наташа буквально на коленях умоляла Вас пощадить. Сказала, что ничего не говорила Вам о том, из какой она семьи. Ей кажется, что она Вас очень любит!
Леха молчал. Такого поворота событий он себе даже и представить не мог.
- Я ничего не могу понять! Мы дали ей прекрасное воспитание. Она учится в институте и ни разу не оказывалась вечером дома позже восьми часов! Всюду ее сопровождал офицер. И с мужчинами, как Вы понимаете, она никогда не встречалась. И мы бы никогда не отпустили ее одну. Но пару недель назад министр предложил отправить отдохнуть детей членов коллегии на море. Он хотел, чтобы они познакомились друг с другом. И нам пришлось отпустить нашу девочку. Тем более, она прекрасно сдала сессию и заслужила отдых.
И тут мы узнаем, что она проводит время, закрывшись в номере с мужчиной! В общем, я еле уговорила мужа сначала разобраться во всем. Он сейчас пьет сердечное. Наташа в больнице. Скажем так - у нее нервный срыв!
Леха бросил взгляд на свою куртку. Она уже была мокрой насквозь. Его знобило. Он бы с удовольствием упал сейчас в обморок, но допущенный к летной работе организм такого сбоя не давал.
- Мы ознакомились с вашим досье, Алексей! И решили – раз девочка хочет, пусть будет так. Мы на вашу свадьбу согласны!
- Какую свадьбу?! – не понял Леха - Мою?
- На вашу с Наташей свадьбу! – уточнила Надежда Васильевна.
В голове у Лехи всплыла родная деревня. И Машка, выходящая из реки.
- Я… жениться… не… могу! – чужим голосом сказал Леха.
- Почему, Алексей? Вы же холостой! Или Вам не нравится Наташа? Алексей, Вы должны объяснить!
Леха чувствовал, что подписывает себе приговор. Он прекрасно понимал, кому он это говорит и тем не менее сказал:
- Мне нравится Наташа! Но жениться на ней я не буду!
- Мы переведем Вас в Москву. Вы сразу же получите квартиру и пойдете учиться в академию! Со временем сделаете карьеру и станете генералом! У Вас будет другая счастливая жизнь!
Казалось, она просто не расслышала Лехиного ответа и продолжает говорить по инерции.
- Вы простите, но дома меня ждет невеста. Мы с ней заявление в ЗАГС несем!
"Хотя если меня тут пристрелят, придется Машке отправиться в ЗАГС с кем-то другим", - мелькнуло в голове.
- Но это не помешало Вам соблазнить невинную девушку в другом городе! Вы же изменили невесте!
Леха вздохнул.
- Это правда! Но там я просто потерял голову! Наташа – просто золото! Я с ней будто в другом мире побывал. Но мы такие разные… Мы – неровня!
- Вы так любите невесту?
- Люблю, наверное… Да мне там больше и некого любить. Весь гарнизон знает, что мы собрались жениться. И в деревню к себе я ее уже возил. С родителями знакомил!
- Мы с мужем тоже начинали в дальнем гарнизоне. Мой отец был большим генералом, но считал, что его зятю в войсках нужно послужить обязательно. И мы там были целых пять лет, пока отец не разрешил поступить в академию. Я же помню эту беспросветную жизнь! Это был просто ужас!
- Везде люди живут! – тихо возразил Леха, - а я не надеялся и на это. Думал, что всю жизнь в деревне своей проживу. Туда и вернусь после службы. Собирался вернуться!
- Вы хорошо подумали, Алексей? Может Вам нужно время?
- Согласиться я не могу!
Раздался звонок, кто-то пришел. Надежда Васильевна поднялась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Потом было слышно, что она говорит с мужчиной.
Дальше была гнетущая минутная тишина.
Дверь распахнулась и в комнату вошел седой статный мужчина с огромной звездой на погонах. Его портрет висел в штабе полка. Только там он был важный и официальный, а здесь ощущалась немалая усталость.
Леха тут же подскочил и вытянулся в струнку. Генерал остановился на расстоянии вытянутой руки, и несколько секунд о чем-то думая, смотрел Лехе в глаза. У того поверх седьмого пота прошел мороз и застучало в висках.
- Я вижу, Вы нас не поняли, - наконец спокойно произнес генерал, - ну что ж… Прощайте, старший лейтенант!
Генерал вышел.
- Теперь точно пристрелят! – решил для себя Леха.
Вошел сопровождавший его сюда капитан, которого Надежда Васильевна назвала Димой.
- Собирайтесь! Следуйте за мной! – бесстрастно произнес капитан Дима.
Леха молча вышел из гостиной и направился к входной двери. Он уже взялся за дверную ручку, когда капитан негромко сказал:
- Переобуйтесь!
И Леха понял, что пытался покинуть квартиру в мягких комнатных тапочках. Дрожащими руками он натянул свои туфли и вышел. Провожать гостя из хозяев никто не стал.
Они спустились по лестнице. Дядька Степан что-то усиленно разглядывал через окно.
На улице ждала все та же «Волга». Леха и капитан сели в нее. Не говоря ни слова, они прибыли на аэродром. Капитан передал Леху особисту. Тот осмотрел старлея с головы до ног и сказал:
- Поднимайтесь на борт!
Леха поднялся. Самолет был тот, что и привез их сюда.
«Боже! Меня же не предупредили, чтобы молчал! Значит это не надо, значит я не жилец! Теперь точно сбросят с неисправным парашютом» - мелькнуло у него в голове.
Следом шел особист. И тут Леха вспомнил, что очень хочет в туалет. Терпеть уже не было сил.
Особист выслушал просьбу и отпустил воспользоваться ведром.
- Пристрелит или выбросит? – подумал после облегчения Леха, - или, может, ремнем придушит? В самолете стрелять нельзя.
Самолет взлетел и набрал высоту. А ответа на этот вопрос все еще не было. Внизу мелькали поля и реки, но выбрасывать или душить Леху никто не спешил. Особист сидел рядом, всю дорогу молчал и, казалось, о чем-то думал. Но каждое его движение вызывало у Лехи ужас. Неужели сейчас?! Время тянулось и казалось бесконечным.
И когда поздним вечером самолет сел на родную бетонку, Лехе показалось, что прошла целая жизнь.
Винты остановились. Особист поднялся с кресла.
- Свободен! – наконец бросил он, - утром явиться на службу.
И ушел.
Леха пошатываясь направился к ведру, в которое оправлялся. Голова раскалывалась от боли. Но он помнил: воспользовался
