Иногда и дилетанта полезно выслушать!

нет.
Если в машине шофер окажется один - тогда плохо, идти к оперу и рассказывать о наших фантазиях бесполезно. Не поверит, потому что никаких конкретных фактов. Придется с Докой рано утром в воскресенье – назад возвращаться Коваленко должен где-то в обед, не раньше - ехать
и не знаю что там сделать, но его машину остановить. Возможно, соорудив на дороге завал из камней. В нее любым способом попасть и осмотреть на предмет наличия "травки".
С таким вариантом приходилось считаться, но ГАЗ-66 - это не Докин мотоцикл, не сможем машину остановить сразу - не угонимся за ней по бездорожью никогда. Уйдет Коваленко, вместе с товаром. А если окажется с пассажиром -  нас будет два на два, то-есть по физической силе окажемся на равных, но в транспортных средствах у них будет явное преимущество. Здесь даже Дока вздохнул озабоченно, но опти¬мизма не потерял:
"Ружья с собой захватим", - сообщил мне как о деле, решенном оконча¬тельно, - "если что - я им баллон прострелю.
А Мефодич меня за это про¬стит" .
Простить-то простит, но неприятностей у нас в таком случае ожидается выше макушки. Как ни крути, а для дела лучше, что бы Коваленко уже из Мир¬ного выехал с пассажиром, и дальше с ним разбиралась бы милиция.
                                             

                            Часть 17.


                                 Страсти накаляться продолжают.


Как ведешь себя, зная что дня через два-три надежды и ожидания, исполнение которых ни в коей мере не зависит от твоей воли, начнут либо претворяться в жизнь, либо на них можно ставить крест? Да как не совсем нормальный! Возбужденный, дерганный, ничего вокруг не замеча¬ющий, со взглядом куда-то в пустоту - вот таким я сам себе и представ¬лялся в среду. Ребята это состояние заметили и несколько раз спрашива¬ли что со мной, уж не случилось ли чего дома. А Света так прямо и спросила, не заболел ли я ненароком. Видок-то у меня и вправду был тот еще.
Ладно, среда - все же полевой день, и его я провел по большей части в одиночестве, бегая с планшетом по горкам. Но голова была настолько заполнена мыслями - возмет ли завтра Алексей Коваленко машину для лич¬ных дел или не возмет - что для других, касающихся геологии, места уже не оставалось. То-есть, честно говоря, ничего нового и толкового на пла¬ншете я за день не изобразил. И как раньше делал в подобных случаях, решил сюда еще раз наведаться, с головой свежей, не забитой заморочками не по делу.
Наконец вернулись с поля в партию. В комнате я бросил рабочие причи¬ндалы и рванул а гараж, встретиться с Докой. Ребят этим сильно удивил - не поговорил с ними, ни о чем новеньком не поинтересовался, что обычно было естественным и обязательным ритуалом завершения полевого дня.
Доку пришлось поискать. Это как всегда: нужен человек срочно - а его нет, и не знаешь, куда торнуться, чтобы найти. Ну просто уму непостижи¬мо, куда он смог подеваться!
Весь гараж я облазил, но Доку так и не увидел. Не знал, где можно еще смотреть, и решил вернуться в камералку, сделать перерыв в поисках. А на пол пути из гаража услышал, как кто-то меня окликнул, причем издали. Я остановился, осмотрелся по сторонам - искал человека, которому я понадобился. И тут же его увидел: Дока! Он бежал от заправки, расположенной метрах в двухстах в стороне от крайних строений, и призывно махал руками. Сла¬ва богу, наконец-то объявился!
С улыбкой до ушей Дока подбежал, разглядел перед собой явно нелицепри¬ятную физиономию, в секунду все понял и не замедлил успокоить:
"А, не, спокойно все пока. К Мефодичу этот гад не приходил - я узна¬вал. Да и рано еще, он (т.е. Коваленко)  недавно на участок за ра¬ботягами поехал!"
Видимо, на лице у меня что то сдвинулось в лучшую сторону; Дока и это заметил, и почти без перерыва   продолжил, уже с серьезным видом:
«Да не переживай так! Все образуется, уж завтра-то точно! Я и мотик заправил, и у кого надо на пятницу с обеда отпросился!"
"Ну хорошо", - смог я выдавить – все же от его слов на душе стало поспокойней, - "день как нибудь дотерпим. А на завтра у меня ка¬мералка намечена, тоже смогу за Коваленко присматривать."
Дока счел нужным предупредить:
"Только не усердствуй, без дела в гараже не крутись, не дай бог тебя засветит!"
Здесь он, конечно, прав, и мне оставалось только согласиться:
"Бегать зря не буду, но в случае чего ты в камералку заскакивай. Должен я в курсе быть, что там у Коваленко с машиной - берет на все вы¬ходные, или только на субботу. Сам понимаешь, это важно."
"Не боись", - в очередной раз приятель попытался меня успокоить, - "все сделаю, как надо!"
Мы еще о чем то незначительном поболтали и разошлись - Дока в гараж, я в камералку.
                                         
                                           
                                Откровения "женоненавистника".


В комнате ребята готовились разбежаться по домам. Моему появлению об¬радовались, и Владимир высказал почему, а заодно и претензии к "нетоварищескому поведению начальника" присовокупил:
"Ну ты даешь, шеф! Смылся втихую, а мы с Пашей дело наметили коллек¬тивное"!
"Шеф у нас один - Игорь Георгиевич," –таковым  я считал  главного геолога, - "а о деле могли и раньше сказать, день вместе по участ¬ку мотались!"
"Да где вместе!" - возмутился Владимир, - "Мы тебя и видели, когда утром в машину залезал, да возле камералки из нее выскочил! И рванул ку¬да-то, слова сказать не дал!"
"Сейчас говорите, если есть что!" - предложил     приятелям. Паша предпочел промолчать, но на меня посматривал с интересом. А Вла¬димир изобразил на лице обиду на собеседника, то-бишь на меня, покрутил головой, рассматривая что там лежит на столе и около него на полу, что-то взял в руки - вроде нашел давно разыскиваемое, и не гляди в мою сто¬рону, донес суть "общего дела":
"Ленька домой побежал, через пол часа к нему баба притяпает, мужика кормить. Вот мы с Пашей и решили им подляну подстроить: завалимся втро¬ем, с тобой то-есть, и с парой бутылок, вина и водки. Хочет не хочет, а придется Лене нас со своей кралей знакомить!"
Высказав предложение коллективного нашествия, Владимир прекратил упражнения с руками и головой, и уставился на меня с явным интересом: как отношусь к этому мероприятию.
"А вы что, с Ларисой Ивановной до сих пор не знакомы?" – не веря в это, я улыбнулся. Сам то давно с женщиной познакомился и относился к ней как к любой из наших камеральских работниц. То-есть приветливо здоровал-
ся, комплименты при случае отпускал, по работе о делах разговаривал. Так же, как и мои коллеги, о чем я отлично знал.
«Знакомы-то мы знакомы», - согласился Владимир, - "но Леня наш друг, потому и с его женщиной нужно поближе пообщаться. Ленька сам не дога¬дается в гости пригласить, а мы завалимся - и все тут! Может, Лариса это¬го от нас и ждет!"
Владимир идею выдал и ждал ответа. Я не против Леню с его подругой навестить, хотя в тактичности такого поступка без предварительного с ними согласования все же сомневался. Но недолго: молчун Паша тоже открыл рот:
"Мы для дамы специально вина купили!" - причем сказал, как пожаловался, если судить по интонации голоса. Вином сомнения мои развеял: "Тогда идем точно!" - согласился и я.
Друзья сразу зашевелились, ожидая пока я наведу на столе порядок. После чего можно отправиться по домам и по пути договориться о даль¬нейших совместных действиях.
Через пол часа, приняв душ и облачившись в одежду если и не празд¬ничную, то все же выходную, т.е. не для дома, я прикнопивал на входную дверь листок бумаги с ориентировкой: "Дока, я в доме напротив че¬рез улицу, у Лени." Вдруг Коваленко с участка работяг привезет и уже сегодня машину на выходные выпросит? А Дока с этим прибежит ко мне, - вот и узнает, где нахожусь.
Ребята маячили на подходе, разодетые как пижены. Вышел навстречу, и уже втроем пошагали через улицу – Леня жил напротив моего дома. Правильно расчитал Владимир: хозяин с подругой, и наверное гото¬вятся к походу в партийскую столовую, на обед. Владимир то¬пал впереди всех, ему и говорить пришлось первому.
"Привет голубкам!" – обрадовал парочку, и со счастливой улыбкой, как у выигравшего в лотерею как минимум легковую машину, с распростертыми объятиями двинулся в их сторону к самодельной лежанке, одновременно игравшей роль скамейки. Вроде собирался от радости задушить обоих в объятиях.
Женщина, т.е. Лариска, от этих действий впала в ступор, с полной потерей голоса и оцепенением конечностей, а Леня с испугом вскочил на ноги и кинулся к висящим на стене брюкам, посчитав что находиться перед друзьями в плавках неприлично. При женщине он такого чувства, как мы поняли, не испытывал. Сорвав брюки с гвоздя, начал лихорадочно их натягивать, и одновременно из себя выдавил:
"Вы чего привалили?"
"Как чего?" - удивился Владимир, - "Ты и друзьям уже не рад?" С во¬змущением на лице глянул на меня и Пашу, что бы мы получше прониклись безответственностью ЛениногО высказывания; обернулся в сторону сладкой парочки и улыбнулся Ларисе:
"Видишь, какой у тебя друг негостеприимный?" - и заметив, что женщина из ступора выходит - т.е. уже шевелит руками, крутит головой и хлопает глазами, попытался "обрадовать" и ее, - "А мы не к Лене, мы к Ларисочке пришли, в гости. Ты же нас не выго¬нишь?"
Лариса наконец обрела дар речи:
"Мы в столовую собрались, еще не обедали."
Леня успел в брюки облачиться, и тут же показал, что нам совсем не рад:
"Гостей встречать нечем, пусто в доме!"
"А ништяк! У нас всего навалом!" - успокоил его всегдашний тамада; оберну¬лся к Паше с приказом, - "Давай шевелись, нечего скромничать!"
Паша тут же шагнул к столу и начал выгружать из сумки закуску в па¬кетах и баночках, бутылки со спиртным. А я подскочил к ящику от геофизической аппаратуры, в котором Леня хранил посуду - достать пару тарелок под огурцы и помидоры, нами же принесенные.
Женщина пришла в себя окончательно, и заговорила осмысленно:
"Ой, мне так неудобно, я к Лене на минутку заскочила. Может пойду и мешать вам не буду?"
"Ничего, ничего," - Владимир распоряжался как хозяин; вручил Лари¬се нож и определил дело, - "хлебушек давай порежь!" Повернулся к Лене: "А ты чего как неживой? Иди овощи помой, нечего сачковать!"
Через десять минут кампания сидела за столом. Правда, гости больше походили на хозяев, а хозяева - на бедных родственников, по необходимости присутствующих на семейном обеде. Но через пол часа, когда спиртного в бутылках прилично убавилось, повеселели все, излишнюю скромность
хозяева потеряли и стесняться нас стали поменьше. Ну как всегда на выпивках в компании. Леня к нашему удовлетворению перестал ехидничать по делу и без дела, а Лариса с удовольствием с нами общалась, что можно о
своей жизни рассказывала.                                  
Спиртное продолжало расширять и расширять границы дозволеного. И наступил момент, когда Владимир посчитал возможным поинтересоваться о самом важном, для чего, собственно, эта встреча и была организована.
"Лариска," - обратился он к единственной среди нас даме, - "в нашей кампании ты прописалась, как это положено. Теперь тебе можно и задание дать."
"Какое еще задание!" - встрепенулся Леня, зная что от тамады можно ожидать