попутчик Коваленко."
Здесь не выдержал Дока и выложил свое убеждение:
"Точно!" - лупанул ладонью по коленке, - "Попутчик-то к машине бежал со стороны разъезда железнодорожного. Вот и нужно туда слетать, мужиков местных распросить! Знают они все друг о друге!"
Михаил перевел на Доку взгляд, внимательно осмотрел его, усмехнулся и явно для меня ПОделился наблюдением:
«Уже и помощника подыскал, Юра. Не сомневаюсь, такого же шебутного и въедливого!" После чего потушил в пепельнице сигарету, из-за стола под¬нялся и пошагал на выход из комнаты, бросив на ходу: "Посидите минут пять."
Оставшись без надзора, мы на стульях зашевелились, и Дока не удержался:
"Как думаешь, убедил его (т.е. опера) машину стретить?»
Я пожал плечами:
"Точно не уверен, но надежда есть, раз сразу нас не выгнал," - предполагал я, что Михаил побежал к начальнику с информацией, и они ее сейчас обсуждают. Поделился с помощником и добавил ему переживаний:
"Все решается, в соседней комнате".
На что в ответ услышал очень меня удивившее:
"Боженька, помоги!"» Это убежденный атеист при мне впервые попросил помощь у потусторонних сил!
Прогматичное решение начальника милиции. Как следствие - экскурсия к железно¬дорожному переезду.
Ждать пришлось не пять минут - намного больше. Или время текло медле¬ннее в ответственный момент принятия решения без нашего участия? Наконец опер появился. И не один, а сопровождая заметную в Мирном личность - на¬чальника милиции. Причем на лицах обеих я и Дока уловили нечто похожее на улыбку или хорошее к нам расположение. Это укрепило надежды, потому бодренько вскочили на ноги, как в армии для приветствия старшего по зва¬нию. А майор Симонов, бывший сейчас именно таковым, шагнул в нашу сторо¬ну, молча и с серьезным видом пожал руку Доке, потом протянул ее мне, уже с улыбкой:
"Давно тебя, Юра, не видел! Потому и жил спокойно!» - числи¬лся я у майора за уважаемого знакомого после того, как из-за разгильдяй¬ства сержанта, в данный момент охраняющего вход в милицию, мне пришлось гоняться за убийцей, причем со стрельбой, в том числе и в мою сторону из обреза ружья. Слава богу, обошлось без нанесения повреждений. Все это в прошлом, сейчас же майор подтвердил свое "уважение" : «Что, еще хочется за кем-то погоняться? Вдруг и до стрельбы дело дой¬дет?»
Михаил, успевший подойти к столу, майора поддержал:
"Это для него как конфетка, подарок. Спокойно жить у него не получа¬ется!"
Я конечно возмутился такой характеристикой от двух ментов, но ответил с пользой для дела:
"На этот раз стрельба не обязательна, без нее обойдемся. Но поймать парочку подонков и для милиции не помешает!"
Симонов хехекнул пару раз, все еще с улыбкой на лице, шагнул к столу и умостился на месте хозяина кабинета. Махнул остальным рукой - тоже са¬дитесь. Проследил, как это мы сделали.
"Теперь давайте о деле," - начал серьезно, глядя на меня с Докой, - «я Михаила послушал, и честно говорю - даже с интересом. Все вы вроде бы правильно подметили, но," - он погрозил нам пальцем, - "изюминки не хва¬тает. Какого-то факта - все ваши выдумки соединить в единое дело. " Он перевел взгляд на коллегу: "Мы с Михаилом посовещались и пришли к вы¬воду: фактом может быть в данном случае одно - попутчик, которого шофер прихватил возле переезда, не железнодорожник, а приезжий из известного поселка, где растительные наркотики заготовляют постоянно. Так ведь, Ми¬хаил?" - захотел услышать от опера подтверждение своим словам.
"Точно так!" – не замедлил отозвался тот. Симонов вновь перевел взгляд в мою с Докой сторону:
"Поэтому решили так: сейчас ты," – кивнул на меня- - "вдвоем с Михаилом железнодорожников навестите. На нашей машине. Приятель твой", - посмотрел на Доку, - "поедет домой. Незачем лишним там толкаться." Дока на это обреченно вздохнул, но промолчал. А майор на его реакцию ус¬мехнулся и выдал самое важное:
«Окажется попутчик шофера приезжим, откуда мы предполагаем - завтра у меня соберемся," - он глянул на часы, - "в десять утра. И наметим, что делать дальше. Будет железнодорожником - все, отбой, считаем ваши пре¬дположения красивой сказкой." Он сделал паузу, что бы его слова мы про¬чувствовали получше: "Все до вас дошло правильно?"
"Дошло," - почти хором откликнулись я и Дока; и закрутились на стульях.
Через пять минут мой помощник, что бы не нервировать начальство, заво¬дил Урал ехать в партию. Не забыв напомнить: "Вернешся - сразу ко мне!" А еще через десять я сидел рядом с Михаилом в Уазике, катящем по ведом¬ственному асфальту в сторону железнодорожного переезда.
Три домика из красного кирпича под красной черепицей - вот и весь разъезд. В двух видны следы обитания - на окнах занавески, возле дверей ле¬жит какой-то инструмент. Третий дом явно нежилой - отсутствуют стекла в окнах, входная дверь полусорвана, висит на одной верхней петле.
Встречать нас никто не торопился, пришлось шагать до ближайшего крыль¬ца.
«Вымерли все, что ли?» - предположил Михаил, и постучал кулаком по входной двери. Никакого эффекта.
"Или под кайфом все?" - предложил другое объяснение и толкнул дверь в прихожую, оказавшуюся незапертой. Следующую, из прихожей в ком¬нату, открывать не пришлось - была распахнута настежь, и откуда то из¬нутри доносились звуки человеческого присутствия.
"Есть тут кто живой?" - очень громко вопросил опер, прежде чем загля¬нуть в помещение. Оттуда кто-то уже спешил, и через секунду нарисовалась заспанная бабенка, отнюдь не испуганная нашим появлением.
"Здрасьте, мы из милиции", - представился опер, из-за спины которого я следил за развитием событий. Бабенка в ответ кивнула головой, и отве¬тила не по теме:
"Лешки нет, на линии где-то."
Михаил, входя в комнату(а я за ним), изобразил на лице улыбку:
"А нам он и не нужен! Мы к тебе, красавица!"
Бабенка в момент повеселела:
"А чо надоть?"
"Поговорить, хозяюшка!" - объяснил опер, - "Присесть к столу приглаша¬ешь?"
"А садитесь, -согласилась баба, - "в ногах правды-то нет!"
Через десять минут мы знали о попутчике Коваленко многое. Зовут Генка, фамилия неизвестна; на разъезде его знают давно - приезжает часто по теп¬лу, т. е. не зимой; живет по несколько дней, потому как в Мирном ему оста¬новиться не у кого, а дела там есть. Откуда приезжает? А где-то за Солне¬чным живет, какой-то там поселок, и речка есть - привозит с собой рыбку сушеную. Ну и водочку. В общем, мужик не жадный, тихий. Ночует в сосед¬нем доме, там есть комната с отдельным входом; ему кровать железную поставили, матрас выделили.
Но днем на разъезде не сидит: с утра пешком идет к асфальту, дальше на по¬путке до Мирного. Назад возвращается к вечеру, всегда с пивом – мужиков порадовать. Когда появился в последний раз? А в прошлое воскресенье; сегодня домой уехал, но обещал вернуться, мужики ждут - рыбки сушеной приве¬зет под пиво.Когда приезжал раньше? Точно не помнит, но по весне - трав¬ка зазеленела. Жил с неделю, потом уехал. Еще раз приезжал после майс¬ких праздников, где-то перед днем победы. Но пробыл недолго. Переночевал, с мужиками пару бутылок выпил и все, уехал, какие-то дела у него до¬ма. Что делал в Мирном? Баба пожала плечами: а кто знает, отсюда не видно.
Прошли ко второму на разъезде жилому дому, бабенка впереди проводником. Я и Михаил задержались на крыльце - что-то у них в комнатах не очень чисто и ароматы можно сказать не радующие. Бабенка в дом зашла, вернулась назад с мужиком, как и она поначалу, таким же заспанным. Бабенку
отправили домой, чему та не обрадовалась; мужика Михаил начал распрашивать про гостя.
Ничего нового, все услышенное от бабенца он повторил чуть ли не сло¬во в слово. Оставалась надежда на комнату, где обитал гость Генка. Вслед за мужиком дом обошли и с противоположной стороны обнаружилась дверь в изолированную от других комнату. Конечно, на ней никаких замков. Зашли. Обшарпанные стены с остатками обоев, раздолбанный стол, такой же стул; железная кровать с голым замызганным матрасом и десятком ста¬рых журналов на нем. На столе несколько немытых стаканов, жестяная бан¬ка с горой окурков, тарелка с крошками и кусочками хлеба. Пол, похоже, тряпки не видел никогда, а веник - не чаще раза в год. Запах в комнате - не приведи господи.
В таком убожестве выживают разве что бомжи. Может Гена и есть бомж, или бродяга? Нет, не похоже. Если верить словам бабенки и этого вот му¬жика - при деньгах он был, работяг местных постоянно пивом и водочкой угощал. Михаил от мыслей в ненужном направлении отвлек:
"Мы тут посмотрим," - обратился он к работяге, - "а ты давай домой, что бы нам не мешать."
Мужик милицию послушался, испарился молча. После чего опер брезгливо по¬шмыгал носом, оценивая местные ароматы, поморщился от вида окружающего безобразия, и начал осматривать в комнате все: стол, пол, потолок, сте¬ны. Я старался не мешать, держался у него за спиной. Но найти что-ни¬будь интересное тоже пытался.
Ничего в глаза не бросилось, кроме разве что прикнопленных к стене над кроватью вырезок из журналов - фотографий почти голых красавцц. И где это Гена нашел такие?
Михаил фотографиями тоже заинтересовался - нагнулся над кроватью, ко¬торая мешала рассмотреть их получше. Что-то заметил и протянул к одной из фоток руку. Я глянул на нее же - нижняя кнопка отсутствовала, всего-то делов. Но Михаил думал по другому: на коленях залез на кровать к сте¬не поближе, теперь рассматривал фотку в упор очень тщательно. Поднял вверх нижний не прикрепленный к стене угол, и... начал ногтями срывать остальные кнопки. С фоткой в руке, соскочил с кровати на пол, повернул ее ко мне внутренней стороной:
"Видишь?" – порадовался своей находке. Я осмотрел страницу журнала с напечатанным текстом - на немно¬гих оставшихся чистыми местах шариковой ручкой что-то написано. Пригля¬делся - какая-то абракадабра: имена, и через черточку часть адреса - улица, дом, квартира. Имен не меньше десятка, как и адресов.
Мне это ни о чем не говорило, а Михаил вдохновился и тут же сообщил почему:
"Конечно, проверить нужно. Но определенно имена и адреса кого-то из местных, Мирненских. Только кто их написал и зачем Гене это нужно?"
«Черт те что», - согласился с его выводами, уже заметив, что в ранее не прикнопленном к стене углу фотки нет дырочки. Обратил внимание опера на сей факт:
«Смотри, даже дырочки для кнопки нет. Значит, специально сделано, что бы имена и адреса в любой момент можно посмотреть и прочитать!»
"Точно," - согласился Михаил, и показал не менее интересное, - "а как все написано! Не как напечатанное, а наоборот, чтобы не читать вверх ногами, когда уголок отвернешь. Значит уже на стене на фот¬ке и писали!"
В этом у меня никаких сомнений не возникло. Обнаружив одну подозрительную фотку, Михаил не остановился и тщательно осмотрел остальные, сорвав их со стены. Затем перелистал журналы на матрасе, все попавшие в пределы видимости бумажки на полу. Но больше ничего интересного не нашел, и посчитал возможным с осмотром закруглить¬ся .
"Фамилию бы Гены узнать, да приходил ли кто к нему посторонний," - напомнил мне, когда выбрались на
