дверь и орать, они наверняка решат, что это русский, - ворчал я.
- Сергей, ты просто завидуешь нашей блестящей победе! – донимал он меня.
- Да, Барри, завидую. Да, признаю, что сборная Англия сыграла здорово. Да, знаю, что у сборной Украины в этой группе нет никаких шансов. Ты доволен?!
- Очень доволен! Мне приятно услышать это от тебя, Сергей. Это доказывает, что ты нормальный, дружишь с реальностью и не нуждаешься в психиатрической помощи, - хохмил Барри.
На следующее утро Барии пригласили на работу. Он отправился туда с учащимися. Как я понял, его функциональной обязанностью было поддержание чистоты в помещениях отдела образования.
В этот день, старшей преподавательнице английского языка, помогала новая коллега. Вместо знакомой мне Чебурашки, появилась другая женщина средних лет, которая оказалась более коммуникабельной и внешне вполне привлекательной.
Вскоре, в наш класс наведался и Барри с щёткой и совком. Не успел он подойти ко мне, как его приостановила старшая училка. Как я понял, она поинтересовалась, чего ему здесь надо? Я заметил, что Барри в своих объяснениях указал на меня, и старшая позволила ему посетить наш класс.
- Привет, Сергей! У вас здесь неплохая компания. Хорошо сидите! – поделился Барри своими впечатлениями.
- Не жалуюсь, - ответил я. – Как тебе твоя новая работа?
- Супер! Здесь есть возможность повидаться с людьми из другого крыла. И вообще, хорошо убивать время.
- Кстати, Барри, ты помнишь те спорные слова, которые ты считаешь продуктом моей личной фантазии? – вспомнил я о нашем лексическом споре в камере.
- Ну, конечно же, я не помню ни одного из твоих слов. Уверен, что ты их помнишь, - иронизировал Барри.
- Сейчас подходящий момент для решения этого вопроса. Думаю, наша учительница с радостью примет участие в нашем споре, - предположил я.
- Хорошая идея, Сергея! – согласился Барри. – У вас здесь симпатичные учителя, - отметил он.
Наши учителя в этот момент не были заняты. Обе сидели за своим столом, о чём-то говорили, попивая кофе. Мы с Барри подошли к их столу.
- Извините, - обратился я к ним. – У нас возникли некоторые вопросы. Полагаю, вы могли бы нам помочь, - изложил я суть нашего визита.
- Да, пожалуйста, - ответила старшая.
- В разговорах со своим соседом Барри, - я кивнул на стоящего рядом товарища с щёткой, - у нас постоянно возникают споры о существовании в английском языке слов, которые я применяю. Барри утверждает, что таких слов нет, это мои фантазии, поэтому, их значение ему непонятно…
- Этот русский постоянно выдумывает забавные слова! – вставил своё замечание Барри.
- Очень любопытно! – заинтересовалась старшая. – Могли бы вы назвать эти слова?
- У него много таких слов! – хохмил Барри.
- Пожалуйста, Сергей, - призвала меня старшая.
Я соображал, с чего начать.
- К примеру;
- congenial - сходный, близкий по духу; родственный;
- vulnerable - уязвимый; ранимый;
- deprivation – лишение, потеря;
- notoriety - дурная слава, известность, пользующийся дурной славой;
- Snoty; peevish – сопливый, брюзгливый, сварливый, раздражительный;
- стал я перечислять слова, которые не признал Барри, и коротко излагать своё толкование их.
Барри посмеивался. Две учительницы, молча, слушали меня, кивая головами. Вид у них был явно чем-то озадаченный.
- Довольно, Сергей, - прервала меня старшая, - пока этого достаточно, - мрачновато скомандовала она.
- Shame on you, Barry! – прошипела она, обращаясь к моему взрослому соседу. Её коллега, лишь, покачивала головой, укоризненно рассматривая своего немолодого соотечественника.
Барри выразил своё удивление, скорчив гримасу недоумения.
- Сергей, пожалуйста, оставь нас пока. Мы позже поговорим с тобой об этом, - обратилась ко мне старшая.
Я вернулся к своим литовским одноклассникам.
- Серёга, как тебе новая училка? – обратился ко мне Ромас.
- Гораздо интересней Чебурашки, - признал я. – С этой, мы, возможно, поговорим.
- О чём вы там базарили? – интересовался Ромас.
- Мы с соседом приглашали её посетить нашу камеру, - отвечал я, гадая, о чём они сейчас говорят с Барри?
Судя по первой реакции учителей, они упрекают моего соседа в невежестве. Барри стоял перед ними с виноватым видом, глуповато улыбаясь. Старшая, что-то серьёзно выговаривала ему.
Закончив беседу, Барри спешно покинул наш класс.
Увиделись мы с ним во время обеденного перерыва.
- Сергей, твои симпатичные учителя оказались на твоей стороне, - начал он.
- Скажи ещё, что у меня с ними был предварительный сговор о нашем споре, - съязвил я.
- Они хвалили тебя, и ставили мне в пример твой литературный английский, - улыбался Барри, упоминая мой английский с иронией. – Рекомендовали мне больше читать. Только я едва ли начну применять в своей речи слова, значение которых мне неизвестно, - передал он суть их сегодняшнего разговора.
- Я думаю, ты в этом не нуждаешься, - успокоил я его. – И тебе незачем читать книги, которые тебе неинтересны. Мы лишь выяснили вопрос о спорных словах. Сами эти слова тебе вовсе не нужны.
- Вот здесь ты прав, Сергей! Ты всегда видишь суть проблемы, - согласился со мной Барри. - Но сборная Англии всё же лучшая сейчас в Европе! – добавил он, и заржал, довольный своим ценным замечанием.
- Возможно, Барри, - рассеянно согласился я. - Честно сказать, я был уверен в победе Германии в этом матче. Даже хотел попросить училку записать мне СД с музыкой Рихарда Вагнера.
- Кто такой Вагнер? – перебил меня Барри, - какой-нибудь немецкий футболист и рэпер? – живо заинтересовался сосед.
- Почти. Вагнер – не был футболистом. Это немецкий композитор, подобие нашего Чайковского, - коротко пояснил я. - Адольф Гитлер очень любил музыку Вагнера…
- Нахер Вагнера! Немцы не способны на хорошую музыку. И язык у них - собачий, - резковато реагировал английский ценитель классической музыки и специалист по современной филологии. – Сергей, разве тебе не нравится музыка русского Чайковского? Лучшей музыки уже никто не сочинит, - смягчил тон Барри. - И после такого позорного футбольного поражения немецкая музыка в английской тюрьме – совершенно неуместна! – сделал окончательное заключение старший по камере.
(Ри́хард Ва́гнер, полное имя Вильгельм Рихард Вагнер (нем. Wilhelm Richard Wagner; 22 мая 1813, Лейпциг — 13 февраля 1883, Венеция) — немецкий композитор и теоретик искусства. Крупнейший реформатор оперы, Вагнер оказал значительное влияние на европейскую музыкальную культуру, особенно немецкую.
Мистицизм и идеологически окрашенный антисемитизм Вагнера повлияли на немецкий национализм начала XX века, а в дальнейшем на национал-социализм, окруживший его творчество культом, что в некоторых странах (особенно в Израиле) вызвало «антивагнеровскую» реакцию после Второй мировой войны.)
В этот же день, во время открытых дверей, когда мы стояли с Барри у нашей камеры, о чём-то болтая, ко мне подошёл едва знакомый мне шотландский товарищ.
Нас одновременно оформляли с этим типом, и он тогда удивил меня, что не мог читать и писать. С того дня мы часто встречались, но никогда не разговаривали, лишь обменивались приветствиями.
- Привет! – протянул он мне руку, игнорируя Барри, беседующего со мной.
Барри умолк. Лишь взглянул на пришельца.
- Слушай, у тебя есть телефонная карточка? – перешёл шотландец к делу.
- Есть, с каким-то невеликим балансом, - ответил я.
- Мне срочно надо сделать звонок, - с озабоченным видом заявил он.
Говорил он очень невнятно. И весь его вид не вызывал симпатии. Долговязый, сутулый, прыщавое лицо с постоянно приоткрытым ртом и комично оттопыренными красными ушами.
Барри, услышав о чём, гость завёл разговор, тактично ушёл в камеру и включил телевизор.
- А от меня, что ты хочешь, - перебил я его гнусавые, большей частью непонятные, объяснения.
- Одолжи мне телефонную карточку. Я верну тебе в ближайший шопинг день, - допел он свою песнь.
- Сейчас поищу, - ответил я, и ушёл в камеру.
- Сергей, ты что, собираешься, что-то дать ему? – удивился Барри.
- На этой карточке осталось пару фунтов, и мне она не понадобится в ближайшие дни, - ответил я.
- Это не имеет значение. Ты делаешь ошибку! Таким мудакам нельзя ничего давать, ибо он не собирается возвращать полученное. Думаешь, почему он обратился именно к тебе? Потому что здесь никто ничего не одолжит этому wanker. Если ты ему дашь карточку, он даже не поблагодарит тебя, а лишь посчитает глупцом! - прочитал мне короткую лекцию Барри.
- Всё понял, Барри. Только я уже обещал ему, - ответил я, и вышел из камеры.
- Вот, здесь должно быть ещё пару фунтов, - отдал я ему карточку.
- Спасибо, - ответил он, принимая карточку, не очень-то обрадовавшись услышанному о балансе.
- Слушай, ты хочешь научиться читать и писать, пока ты здесь торчишь? – спросил я его.
- Зачем? – удивился тот.
- Здесь в школе обучают этому, да ещё и десять фунтов платят… Будет тебе на табак и карточки, - объяснил я, для чего стоит учиться читать и писать.
- Я работаю на кухне. Там я имею кое-какие продукты, которые можно обменять на табак, и мне платят двадцать фунтов в неделю, - выдал он свои аргументы. – Зачем мне засорять голову за десять фунтов! – добавил он с кривой улыбкой.
- Точно – мудак! – подумал я, и поинтересовался.
- Скажи мне, как ты обходишься, не умея прочитать даже самого необходимого?
- Когда это необходимо, я прошу кого-нибудь из своих друзей или близких, кому доверяю, - пожал он плечами, - это вовсе не проблема.
- Понятно.
- Ну, пока, приятель! Увидимся, - распрощался он со мной. А я, со своей телефонной карточкой.
*I work all day at the factory
I'm building a machine that's not for me
There must be a reason that I can't see
You've got to humanize yourself…
/Sting/.
Я работаю весь день на фабрике
Собирая машины, которые не для меня,
Должно быть, есть причина, которую я не способен видеть.
Мне следует очеловечить себя…
Барри вышел из камеры.
- Ты думаешь, ему надо срочно позвонить, как он тебе сказал?
- Не знаю.
- Он просто сейчас же обменяет твою карточку на несколько сигарет. Спорим, что он не вернёт тебе ничего, - доставал меня Барри. А ещё хуже, он расскажет таким же, как он сам, о неком русском простаке.
- Барри, я знаю, что ты здесь прав. Обещаю тебе, что больше никому ничего не одолжу, - обещал я.
- Нет, здесь изредка встречаются джентльмены, с которыми можно иметь дело, - учил меня Барри, - но ведь у этого на лбу написано, что он дешёвый ублюдок. Тебе не следует даже подпускать к себе близко таких!
- Хорошо, Барри, больше он к нашей камере не приблизится, - шутя, обещал я.
- Надеюсь, он теперь будет избегать тебя, чтобы не отдавать должок, - прогнозировал Барри. – Кстати, он не местный, судя по его акценту, откуда-то с севера, - добавил он.
- Из Шотландии.
- Всё ясно. Rubbish! – подвёл итог Барри и ушёл в камеру смотреть свою любимую передачу «Слабое звено».
Женщина в очках с внешностью и манерами офицера гестапо чеканила свои вопросы для участников состязания. Мне не всегда удавалось полностью понять суть вопросов и ответов, поэтому, я не составил Барри компанию, ушёл к своим литовским товарищам.
По окончанию времени открытых дверей, я вернулся в камеру и присоединился к просмотру передачи, которая нам нравилась. «Место под солнцем» - о предлагаемых к продаже объектах недвижимости в европейских странах.
В этот раз
