излишне растворяешься… Я бы даже сказал, вмешиваешься в чужие дела, - неуверенно пояснил он.
- Мне не следовало беспокоить вас, вызывая сюда? - спросил я.
- Нет, ты не понял. Это правильно, что сообщил мне о технических неполадках с газовым котлом.
Я хочу сказать, что ты излишне участвуешь в чужих хлопотах. Каждый должен сам решать свои проблемы, для этого они и даются конкретному человеку, чтобы он самостоятельно занимался ими, и чему-то учился. У твоих соседей свои проблемы, к примеру, они не говорят по-английски… А у тебя – какие-то свои, другие проблемы. Тебе следует думать только о своём, а им - о своём. Ты совершаешь грубую ошибку, помогая кому-то. Поверь мне, ты вредишь и себе и им! Я уверен, у тебя, как у всякого нормального человека, достаточно своих личных вопросов, на которые ты должен найти правильные ответы. Вот и занимайся своими вопросами. У каждого свой путь и своё представление о счастье. Я же вижу, как твои соседи воспринимают твоё участие… Это ненормально! Если им что-то надо, пусть сами этого добиваются. Запомни, у каждого своя жизнь, со своей порцией времени, порцией удач и неудач, хорошего и плохого, счастья и бед. Сергей, не вторгайся в чужую жизнь! Даже в виде помощи. Ты меня понял?
- Понял. У христиан, особенно, у православных, это несколько иначе, - неуверенно ответил я.
- Я знаю. Просто прими мой совет.
- Хорошо. Спасибо. Я буду нести свой крест, - коротко согласился я.
Егор проявился вскоре, телефонным звонком.
- Это я. Фото готово. Когда передадим это? – напомнил он мне о преступном замысле.
- Я всё помню, - рассеянно ответил я. – У меня тоже всё готово. Я позвоню и договорюсь о встрече. Тебе сообщу, как только что-то узнаю, - обещал я.
- Ладно. Я жду. Не пропадай.
Я, как и обещал, стал названивать Владимиру. Но его телефон оказался отключенным. Я уж подумал, что связь с ним потеряна, но позднее, после работы, его телефон, наконец, отозвался гудками вызова, и он ответил.
- Привет, Вова. Это Сергей, мы говорили с тобой об изготовлении документа. Тут появился ещё один товарищ, так что, намечается заказ на два паспорта.
- Фото и данные давайте, чтобы я переслал их людям, - проявил готовность Вова.
- Почтой на какой-то адрес я могу это отправить?
- У меня есть только электронный адрес, но мне нужны ваши напечатанный фото, я должен убедиться, что они правильно сделаны.
- Так что, единственный способ – это приехать и вручить?
- Получается так. Когда вас ждать?
- Возможно завтра, - неуверенно предложил я.
- Если завтра, тогда только вечером, после работы. Ориентировочно часов в семь, на станции метро Jubilee, - предложил он.
- Хорошо, найдём тебя через телефонную связь. Только ты не отключай свой мобильный, - согласился я.
- По окончанию работы, в шесть вечера, я всегда включаю телефон. Звоните.
Сообщив Егору о приглашении нас в Лондон, тот призвал меня не откладывать, а сделать это завтра же. Я не возражал.
Утром следующего дня мы встретились с ним у железнодорожного вокзала.
Осень начала переходить в зиму. Холодные промозглые ветры с дождями обостряли моё беженское настроение. Я стал больше скрываться в своей комнате или в книжном магазине с кафе. Оба эти места были достаточно сухими и тёплыми, чтобы почувствовать себя в безопасности. Посиделки в Интернет зале колледжа иногда вынужденно затягивались из-за непогоды.
У меня положительно сложилась тёплая человеческая связь с некой Фионой Зербст из Cape Town, что в Южной Африке. Она когда-то бывала в Украине, и даже несколько лет состояла в законном африканском браке с гражданином Украины из города Херсона. В Южной Африке наступало лето, и тёплые сообщения сестры-скорпиона скрашивали окружающий меня промозглый смурняк.
В моей электронной почте меня ожидали приятельские и прочие сообщения от разных людей, а я стоял в утренних сумерках у вокзала, поджидая случайного попутчика из Сибири. Озабоченные люди торопливо растворялись на вокзальном пространстве и разъезжались на проходящих поездах, в основном, в направлении Лондона.
Наконец, появился заспанный беженец Егор, и мы, молча, вошли в здание вокзала. Спустя десять минут прибыл ближайший проходящий поезд. Мы уселись в тёплом вагоне второго класса, и покатили в сторону Лондона, где надеялись встретиться с неким Вовой из Тернополя, состоящим в преступной связи со своим земляком, окопавшемся в Париже.
Я откинулся на своём месте у окна и закрыл глаза, вяло планируя, где и как убить время в Лондоне.
- Просыпайся, могильщик мирового капитализма! - подбадривал меня попутчик.
- Ты, дитя сталинских депортаций, имеешь идеи, как убить время в Лондоне? Тот тип проявится только к семи часам, - отозвался я, не открывая глаз.
- Лондон сожрёт наше время и деньги быстро и незаметно, - успокоил он меня. – Вероятно, ты хотел бы посетить библиотеку, где Карл Маркс работал над Капиталом?
- Я не до такой степени противник капитализма. Меня вполне устроит экскурсия по лондонским пабам, в поисках тихого уютного места с порцией жареного картофеля и рыбы.
- Ну, ты точно жертва капитализма, если питаешься такой гадостью, - живо отреагировал Егор.
- С пивом, эта жареная гадость - вполне съедобна. А ты чем здесь питаешься, овсяной кашей с молоком?
- Я взял с собой продукты. Мамка приготовила.
- Мамка знает о твоём замысле приобрести новое гражданство?
- Знает, знает. Её сейчас больше беспокоит то, что я связался с типом, который питается чипсами с пивом, и ненавидит Мировое Правительство.
- У твоей мамы, хотя и поверхностное, но не самое плохое представление обо мне.
- А ты чё, ещё чем-то страдаешь, кроме потребления несъедобной пищи и ненависти к мировому капитализму?
- Нет, не страдаю. Но, некоторые уверенно квалифицируют меня, как закомплексованного, завистливого совка, расиста и антисемита.
- Это неверный диагноз? – заинтересовался Егор.
- Не совсем верный. Если я говорю, что Мировое иудейское правительство откровенно гнобит православных славян, то это не означает, что я завистливый антисемит. Я по-человечески понимаю рядовых евреев, которым частенько, несправедливо достаётся лишь за их национальную принадлежность, и не имею ничего против них лично. Я говорю о мировой секте с концентрированным еврейским капиталом, навязавшей всему миру свой порядок, в котором нам ничего хорошего не светит.
- Понятно. Я передам это своей мамке, и всем евреям, кого лично знаю, - пообещал Егор.
- Так и передай. Правда, в личных отношениях с евреями иногда наблюдаются проявления их традиций. К примеру, настойчивые попытки поиметь ближнего гоя, за поца. Как главный раввин Днепропетровской области (хасид) в передаче "Ныне" 29 октября 1994 натаскивал своих соплеменников: "Любавичский ребе учил, что "для Бога равны все евреи". "Люби еврея как самого себя". "Каждый еврей - это вселенная". «Люби нас, как мы любим себя, иначе будешь лишен почетного звания порядочного, просвещенного, интеллигентного, современного человека!».
Не могу сказать, что такое отношение ко мне и прочим богом не избранным, совершенно не раздражает меня.
- Короче, ты антисемит, - махнул на меня рукой попутчик.
- Если бы я был убеждённым антисемитом, тогда я принципиально не носил бы штаны от Ливайс, - аргументировал я, хлопнув себя ладонью по заднице.
- Причём здесь твои штаны? – удивился Егор.
- Изобретение еврейского торговца текстилем, - пояснил я.
- Левис Страус чё ли? Еврей?! – уточнил Егор.
- Это у нас так называют - «Левис Страус». А в Америке это имя произносят Ливай Стросс. Конечно, - еврей. Затеял и удачно раскрутил своё швейное дело в Сан Франциско в конце 19-го века. Был холостяком и филантропом, вероятно, помогал только еврейской общине. Своё дело передал племянникам. Те не подвели! Во всяком случае, размер всегда указывается верно. Их штаны можно покупать не примеряя…
- Та в этих еврейских, линялых джинсах и чёрной футболке ты особенно похож на расиста и антисемита, - прервал Егор мой рассказ о хорошем еврее.
- Это твоё личное видение. Никто ещё не замечал в моей внешности этих качеств, - отмахнулся я.
- Как же не замечали?! Ведь диагноз-то тебе поставили – совок-антисемит! Достаточно твоей внешности; линялые джинсы, чёрная футболка с логотипом The Rolling Stones, чтобы разглядеть в тебе потенциального анархиста и антисемита, - издевался Егор.
- Ну, если еврейских штанов тебе недостаточно, могу добавить, что мне нравится музыка еврея Брайана Бромберга, - оправдывался я.
- Это ещё кто? – вяло поинтересовался Егор.
- Американский еврей. Басист. Сочиняет и хорошо исполняет современный джаз, - пояснял я, видя, что это уже едва ли интересует Егора.
Прибыли на вокзал Вотерлоу и нырнули в трубу подземки. Егор заявил, что знает достойное сухое и тёплое место, где можно положительно убить время.
Я не задавал вопросов. Молча, растворился в особой атмосфере подземного Лондона, наблюдая людей вокруг себя. В большинстве своём, народ в этом городе отличался заметной озабоченностью. Большие расстояния, дороговизна общественного транспорта и жизни в целом, принуждали людей к бесчеловечно рациональному поведению. Мне не хотелось присоединяться к ним, хотя, мне нравилось, что здесь никто никого не знает, и никому нет до меня дела.
Через одну остановку Егор призвал меня на выход на станции Charing Cross. Пройдя немного пешком, вышли к Трафальгарской площади. Невзирая на гадкую погоду, там оказалось немало праздно шатающихся туристов. Но Егор не присоединился к ним, а направился к зданию Национальной Художественной Галерее. Я мысленно одобрил план его действий, и, молча, следовал за ним. Вход свободный. Сухое, отапливаемое помещение площадью более 46 тысяч квадратных метров, и более 2300 картин, выставленных к осмотру. Чудное решение вопроса о нашем времяпровождении!
Заведение было основано в 1824 году. Положительный образчик проявления разумного и человечного капитализма.
Я подумал, в какое время Карл Маркс, он же Мардохей Леви, пользовался бесплатными услугами лондонской публичной библиотеки для создания своего детища?
Мы быстро перестроились на иную атмосферу и поплыли вдоль стен, от картины к картине, из комнаты в комнату.
После шести вечера я прозвонил Владимиру, и он ответил.
- Володя, это Сергей. Мы сейчас в Лондоне, подвезли фото. Надо бы как-то встретиться.
- Да, Сергей. Я всё помню. Дай мне сообразить, где и когда мне вас встретить? – суетливо отреагировал он. – Я перезвоню тебе вскоре и сообщу. Жди моего звонка.
- Ну и чё там? – поинтересовался Егор, заметив моё замешательство.
- Обещал перезвонить, - ответил я, почувствовав ответственность перед этим парнем, за качество услуг от незнакомых мне людей.
Владимир таки позвонил.
- Сергей, ты мог бы подъехать на станцию метро Jubilee к семи часам?
- Да, сможем.
- Тогда вас там встретит Роман. Он в курсе дел, я дам ему твой номер, найдёте там друг друга и передадите ему всё, что приготовили.
- Хорошо. Ждём твоего Романа на станции Jubilee к семи часам, - согласился я.
- Ну чё? - Спрашивали меня.
- Поехали на встречу с украинским агентом, - ответил я.
- Говорил про Владимира, а теперь уже какой-то Роман. Целая украинская банда! – проворчал Егор, следуя за мной.
Эта
