“благодарим за доставленные нам хлопоты“.
- Привет, джентльмены, - обратился к нам старший по званию, и больший по размеру, полицейский. – Это ваши вещи? – кивнул он на стол.
- Да, - коротко ответил я.
- Пожалуйста, парни, выложите всё из карманов, - без энтузиазма попросил он нас.
Мы встали, и принялись доставать из карманов и выкладывать на стулья, всё, что имели при себе. Володя выложил немалую сумму наличных. Я достал бумажник.
- Всё? - спросил он.
- Да, - ответил я.
- Позвольте, - они бегло прощупали сверху донизу нашу одежду. Ничего не обнаружили.
- Присядьте, - предложили нам.
Старший взглянул на деньги, принадлежавшие Володе, затем на мой бумажник. Взяв его, он стал заглядывать во все отделения. Найдя там карточки удостоверения личности и лицензию водителя на понятном ему английском языке, он сосредоточился на них. Затем, взглянул на меня, сравнил с фото восьмилетней давности. Тяжело вздохнул и покачал головой.
- Так вы, парни, оказывается, тяжёлый случай. С вами ещё и придётся разбираться, - устало комментировал он, укладывая мои документы обратно в бумажник.
Наши карманные вещи сложили в отдельные пластиковые пакеты.
- Соберите все свои вещи обратно в сумки, - скомандовал он.
Пока мы упаковывали сумки, они присматривали за нами. Туда же положили и пакеты с нашими карманными вещами.
- Хорошо, парни. Как вы понимаете, мы вынуждены задержать вас, для установления ваших личностей и выяснения прочих обстоятельств. Берите свои сумки и следуйте за нами. Вопросы есть? - флегматично пробубнил старший.
- Как насчёт туалета? – спросил я.
- Проводи, - обратился он к молчаливо стоявшему полицейскому из аэропорта, а сам, вздохнув, присел на стул.
Вежливый молчаливый полицейский жестом пригласил меня следовать вперёд. Выйдя из помещения в общий зал, я автоматически стал оценивать ситуацию и возможность сбежать. Полицейский следовал в метре за мной.
Ориентировался я в этом новом для меня пространстве плохо. Туалет оказался служебный и поблизости. Никаких шансов. Сделав своё дело, на обратном пути, я заговорил с ним.
- Чего нам следует ожидать? – спросил я полицейского.
- Обычная процедура установления личности, а затем, как правило - депортация, если таковое возможно, - безразлично ответил он.
Как только мы вернулись в помещение для досмотра, ожидавшие нас полицейские неторопливо встали.
- Теперь, парни, возьмите свои сумки и следуйте за нами, - устало командовал старший коп.
Мы оказались между тремя полицейскими. Старший шагал впереди, и двое позади нас. Вышли из вокзала и направились к служебному автомобилю, припаркованному неподалёку. Нам предложили места в задней части салона, отделённой со всех сторон решётками. Наши сумки поставили в отдельный отсек.
По дорожным указателям я понял, что нас везут в южном направлении, противоположном от Лондона. - Возможно, в курортный город Брайтон, - подумал я.
Мы оказались с Володей снова рядом, с возможностью свободно разговаривать. Но говорить нам не хотелось. Факт нашего позорного провала, потерь и неизбежных последствий был очевиден. Каждый задумался о своём. Вдобавок ко всему, я невольно чувствовал себя ответственным за случившееся.
- Нас могут посадить на какой-то срок? – заговорил Владимир.
- Если предъявишь им свой украинский паспорт, то они быстро избавятся от тебя, отправив на родину, - предположил я.
- Возвратиться домой в таком положении – для меня тоже наказание, - грустно комментировал Вова.
- Если хочешь задержаться в Англии, проси о предоставлении политического убежища. Но на свободу они тебя едва ли выпустят, будут содержать в каком-нибудь зоопарке для беженцев. Уж лучше домой.
- Что бы просить о политическом убежище, надо рассказать им про какие-то факты преследования, - не то констатировал, не то спрашивал Владимир.
- Самое простое в этой ситуации – это назваться голубым, которому на Украине невозможно самореализоваться. Хотя, и такое смешное заявление они могут подвергнуть проверке. Покажут тебя местному голубку-эксперту, тот обнюхает тебя, и выдаст заключение, что ты лже гэй, - вернулся я в привычную роль консультанта-сказочника.
- Спасибо, Серёга, за реалистичную картину! – немного взбодрился Вова. – Может, вместе назовёмся голубками и попросим пощады. Серёга, если ты войдёшь в роль, то сможешь убедить и голубого эксперта и миграционную службу в том, что мы голуби мира, нуждающиеся в защите, - разошёлся Владимир.
- Такой ты мне больше нравишься! Однако, мне лучше воздержаться от новой роли. Мне предстоит объяснить им происхождение многих документов на три разные имя. При мне действительные документы, выданные в Америке на моё истинное имя, и студенческий билет колледжа Саутхэмптона на вымышленное беженское имя. Ну, и голландский паспорт, и банковская карточка. К тому же, я уже просил у них убежища, как беженец из Белоруссии… Заявить теперь, что я ещё и украинский гомик. Разве что, объяснить такую трансформацию почти двухгодичным проживанием в Англии, - размышлял я вслух.
- Во! Ты начинаешь соображать. Решайся, Серёга, - ожил Вова.
- Не думаю, что мне поверят. Тебе лучше попробовать это самому. Фортуна совсем отвернулась от меня. И ты, держись подальше. Мне следует действовать в одиночку. Полагаю, возвращение в Украину для меня будет не самым плохим вариантом.
- Если имеешь сбережения, и есть где причалить? – добавил Вова.
- Это тоже вопрос! Несколько тысяч фунтов имеется, но они на банковских счетах местных банков, а карточки теперь уже не у меня. Очень надеюсь, что мои скромные трудовые сбережения не вызовут у них интереса.
- Блин! Говорю же тебе, давай закосим под голубых, может ещё выпустят, - призывал Владимир.
- Нет, это будет перебор. Извини. Хочу домой, отсидеться и зализать некоторые раны. Но со своими трудовыми сбережениями. Володя, если тебе нужна поддержка, скажи им, что ты украинский гонимый гэй, приехавший к сэру Элтону Джону.
- А это кто?
- Это некто типа местного Бориса Моисеева. Только этот чувак действительно, ещё и музыкант и композитор. В 70 - 80–е годы он сочинил и исполнил немало хорошей музыки, - увлёкся я новой темой.
- Так ты с ним знаком? Можешь позвонить ему, если эти позволят? – с надеждой спросил Вова.
- Я знаю его лишь заочно. Неплохо знаком с его музыкой 70-х годов. Последние годы он больше озабочен немузыкальными увлечениями. Предпочитает, чтобы его называли не «сэр», а «мадам». Во всяком случае, он известный и уважаемый британский гэй, - рекомендовал я Володе нового, более удачливого, товарища.
- Жаль, Серёга, что ты решил сойти с дистанции. Подумай. В Украине – безнадёга Давай ещё поборемся, - увещевал Владимир.
Автомобиль остановился у какого-то административного здания. Мы прервали разговор, пытаясь разглядеть, куда нас привезли. Открылись металлические ворота, и мы проехали в закрытый двор. Ворота тут же сомкнулись, и мы оказались в изолированном пространстве. Это была территория полицейского участка городка Кроули, графства Саррэй.
- Пространство сужается, изоляция крепчает. Возможно, я больше никогда не увижу Владимира, и уж точно, нам больше не позволят разговаривать. Нас разведут по разным камерам, - подумал я под звук открывающейся дверцы.
- Выходите, джентльмены, - скомандовал полицейский, распахнув двери.
Мы вышли из автомобиля. Второй полицейский прихватил наши сумки, и нас провели в помещение.
Это было некое приёмное отделение. Где-то там, я потерял из виду своего попутчика, а меня и мою сумку передали двум полицейским, которые тут же приступили к процедуре оформления моего поступления в участок.
Один из них стал заполнять анкету, а другой принялся разбирать и описывать мои вещи.
Я честно ответил на формальные вопросы; имя, фамилия, дата рождения, гражданство… Тот закончил с анкетой и присоединился к своему коллеге, стал составлять список личных вещей задержанного.
К этому моменту, полицейский, роющийся в моей сумке, уже сосредоточился на теннисной ракетке.
- Взгляни! – взмахнул он ракеткой, как полицейской дубинкой. – Уимблдон! – радостно выкрикнул объект Её Величества.
Его коллега тоже заинтересовался находкой.
- Ну-ка, дай мне, - попросил он, отложив бумаги в сторону.
Пока тот рассматривал странную находку, другой обнаружил в сумке теннисные мячи, и потребовал ракетку обратно. Однако, держащий ракетку, отказал ему. Если бы у меня оказалась пара ракеток, то они бы поиграли.
- Дай-ка мне мяч! – азартно призвал он, протянув к нему ракетку.
Тот набросил мяч своему коллеге на ракетку. Полицейский, закусив нижнюю губу, неловко принял мяч, подбросил его пару раз и потерял. Мяч упал на пол, нелепо и грустно скакнул на полу и покатился. Коллега быстро поднял его, вырвал у товарища ракетку, и тоже попробовал поиграть с мячом. Мяч быстро оказался на полу. Но служивые остались довольны своей игрой в мячик.
Вспомнив обо мне, они, добродушно улыбаясь, взглянули на задержанного. Их улыбки слиняли. Вероятно, я наблюдал за ними, не скрывая свою грусть, неприязнь и брезгливость.
Они свободно рылись в моих личных вещах, едва замечая меня, стоящего рядом. Поняв, что я не разделяю их спортивной радости, они вернулись к службе.
Записав ракетку и мячи в список, они приступили к пакету с предметами, изъятыми из моих карманов в аэропорту. Тщательно прощупывая бумажник, полицейский вынимал из него банковские карточки, удостоверения личности и прочие мелочи, раскладывая всё на столе. Найдя смятую квитанцию о текущем банковском балансе, выданную мне автоматом при снятии наличных, он разгладил её и стал изучать. Я знал, что это сегодняшняя квитанция, и, что остаток на этом счету составлял три с чем-то тысячи фунтов. Я снова пожалел, что не уничтожил бесполезную бумажку, а халатно оставил в кармане. Теперь, этот неандерталец в форме, приоткрыв рот, сосредоточенно изучал её.
- Том, Глянь! - протянул он квитанцию коллеге, ведущему запись, а затем, посмотрел на меня, но ничего не сказал.
Моё беспомощное и зависимое положение арестанта начало выводить меня из себя. Захотелось грубо ответить на его испытывающий любопытный взгляд: Что ты пялишься на меня!?
- ОК, так и запишем; квитанция о банковском балансе, банка RBS от 20-06-2001, банкомат Саутхэмптон… - сделал тот своё рутинное дело.
Закончив с описью всех вещей, они упаковали их в специальные пластиковые мешки и опечатали. Меня же, препроводили в другую комнату, похожую на лабораторию.
- Привет! – встретил меня там пожилой полицейский. – Приступим? – предложил он, и взялся за фотоаппарат Полароид.
- Привет, - ответил я, оглядывая служебное помещение.
- Так, приятель, для начала, надо сфотографироваться. Стань-ка, пожалуйста, вот здесь, - указал он мне специальное место у стены.
Я расположился, как было указано. Тот ловко прицелился и ослепил меня вспышкой.
- Теперь, повернись в эту сторону, пожалуйста, - продолжал он своё дело.
Я сделал, как он просил. И меня ещё раз сфотографировали, теперь уже в профиль.
- Отлично. С фотографией закончили. Далее, поработаем с твоими пальцами, - комментировал полицейский, готовя нужные для процедуры бумаги. Я наблюдал за его неспешными действиями и соображал – надолго ли я
|