пошли втроем – Пашу наконец-то отпустило наваждение, сходное со страстью авантюриста-золотоискателя, и он соизволил удостоить нас своим присутствием.
«Павел,» - обратилась к нему Наташа, - «вы нашли видимое золото?» - ну конечно, надеялась съэкономить время и силы, услышав от геолога отрицательный ответ – тогда и самой искать не нужно. Но Паша у нас не такой, что бы на четкий вопрос рубить правду-матку. «Блестки» – это ведь такое, что может попасть на глаза, а может и не попасть. Один кучу камней расколет – и бестолку, а другой случайно раз молотком тюкнет – и пожалуйста, вот вам видимое золото. Поэтому ответ был для меня ожидаемый, и не сразу, а после продолжительного обдумывания:
«Здесь породы, в которых золото всегда есть. Только времени не хватает, камни колотить. Сегодня он,» - кивнул на работягу, который кайло так и не отложил, - «канаву закончит, вот тогда и поищу.»
Врал Паша – я то видел, как он здесь не только молотком, а и кайлом размахивал. Для него найти «блестку» в канаве, которую задал сам, без подсказки и консультации с кем бы то ни было, задачей являлось первоочередной и обязательной, и он конечно золото искал. К сожалению, как я понял из ответа, пока оно в руки не далось.
У Наташи энтузиазм поуменьшился, и больше насчет золота она вопросов не задавала, хотя дальше по канаве «березиты» были просто шикарные, с прожилками кварца, вкрапленностью пирита и других сульфидов. И «железная шляпа»,пусть даже нетипичная, смотрелась не хуже, то-есть остаточные в ней текстуры и структуры подтверждали некогда присутствие определенного набора обязательных для золотосодержащей руды сопутствующих минералов.
Канава мне очень понравилась, наверное как и Наташе. И захотелось услышать от Паши подтверждение одного предположения, мною до сих пор скрываемого.
«Владимир приходил на канаву?» - невинно и вроде по делу поинтересовался у приятеля. Ну должен наш коллега, посмотрев первые образцы «березитов», канаву посетить обязательно. Вместе ведь работаем, вместе радуемся любым успехам каждого.
«Не-а,» - вздохнул Паша, - «он же больше в свои предвидения верит, а не в мою канаву,»
Наташа с удивлением хлопнула глазами, услышав о непонятном для нее «предвидении», а мне стало ясно, что Владимир уже и не рад предсказанию, что не будет на участке никакого золота. И не приходит сюда из-за принципа, с надеждой, что «березиты» «березитами» останутся, всего лишь подходящей для золота породой, но в данном случае его не несущей. Редкий случай: геолог - и руды не желает!
Наташа смотрела то на меня , то на Пашу, надеясь услышать, что это за «предвидения,» и какое они имеют отношения к красивой канаве. Но два мужика объяснять ничего не собирались – все, касающееся Владимира и его связи с космосом, не предназначено для чужих ушей, тем более женских.
Вылезая из кабины машины возле камералки, наблюдал невиданную картину: в нарушении принятых правил , не пропустив единственную женщину, из салона первым молча выскочил хмурый Владимир, и не дождавшись остальных, что делал всегда, тут же побежал в здание. Следующей выпрыгнула улыбающаяся Наташа, а за ней наш заведомый молчун-малахолик Паша, на этот раз с сияющим от удовольствия лицом и что-то тихонько напевающий.
«Они что, в машине подрались?» - поинтересовался у Наташи, на что Паша хмыкнул и отвернулся, а женщина прыснула смехом.
«Подраться не подрались, а ругались как ненормальные!» - покачала головой, как это делается, когда о человеке узнаешь совсем неожидаемое, - «Паша убеждал, что он рудопроявление нашел, а Владимир кричал, что нет там ничего и не будет!»
Теперь и я не мог сдержать улыбки: конфликт в моей группе перешел из стадии спокойного обсуждения в стадию почти физического давления. Пора это дело прекращать. Только не сегодня, сегодня я должен еще поработать, теперь следопытом.
Часть семнадцатая.
Нашлись следы преступников и после аварии!
вторник
К нужному месту прикатил без приключений. И с удовольствием убедился, что проселок вдоль железки оправдал мои надежды: в меру разбит по всей ширине, а не по одной или двум колеям, следы встречались только лисьи и заячьи, при полном отсутствии человеческих. Мотоцикл пристроил в укромном месте, и прежде всего, забравшись на железнодорожную насыпь рядом, внимательно огляделся. Нашел взглядом ведомственный асфальт, по которому к железке подъехал, и от переезда проследил его вначале через всю долину, потом и дальше, где тот тянулся по ее краю, а потом отворачивал направо и постепенно уходил в сопки. Там и разглядел знаменитый трамплин, от которого преступники бежали почти к тому месту, где сейчас я стоял. Говорю «почти» - сознательно немного не доехал, что бы точно знать, в каком направлении идти и отпечатки ног беглецов высматривать, с уверенностью что сзади меня они не остались. Теперь можно вернуться на проселок.
Следы на нем я нашел и легко и быстро. Они четко просматривались ближе к обочинам, хотя в центральной части о них можно было только догадываться по отдельным еле заметным углублениям нечеткой формы, оставшимся после проехавших машин железнеодорожников. Для полной уверенности поднялся еще раз на насыпь, и спустился вниз с противоположной стороны – там тянулся второй проселок, ничем не отличающийся от первого. Не менее легко следы нашлись и здесь, окончательно развеяв остатки сомнений в правильности моих действий. Еще раз перебрался через насыпь, на первый проселок.
Дальше дело пошло медленнее. Что преступники к железке вернутся, я не сомневался, Только где, в каком месте? Ясно, не сразу и не через полкилометра, а где-то дальше, что бы выйти не к ведомственному асфальту, а сразу попасть на главную местную магистраль - областное шоссе, до которого наш асфальт и проложен. Значит, и искать я должен впереди на отрезке в несколько километров, что особого восторга не внушало. Но успешное начало предполагает не менее успешный конец, и я медленно почапал вперед, внимательно выискивая в пыли следы человеческого присутствия.
Через два - два с полтиной километра первая сложность: вместе с железкой проселок начал прижиматься к сопкам, и под ногами прибавилось щебенки, на которой заметить отпечатки тяжелых предметов не просто, а человека кое-где вообще невозможно. Пришлось запоминать, откуда начинается такая бодяга, что бы, когда она закончится, нечитаемый отрезок продублировать, перескочив через насыпь железки на такой же проселок второй, который сейчас от сопок подальше, а следовательно и щебенки должно быть поменьше. Но это как запасной вариант, если следы я так и не замечу.
Бодяга тянулась пару сотен метров, потом по расчищенному бульдозером сухому руслу появился проезд под мостом и железнодорожным полотном, который, как я знал отлично, тянулся дальше через долину, и выходил уже не на ведомственный асфальт, а на главную трассу – областное шоссе. И по этому проезду беглецы могли к нему добраться запросто.
Здесь пришлось покрутиться – внимательно осмотрел отворот под мост, не торопясь и по несколько раз возвращаясь к подозрительным местам, где замечал непонятные углубления. Но под ногами была сплошная щебенка, на которой машина ничего не оставляла, и я понял, что пора перебираться на другую сторону железки.
Сделал это под мостом, и не останавливаясь пошел по отвороту дальше, к областному шоссе – если и преступники выбрали эту же дорогу, то следы их я обязательно увижу метров через двести, как только вылезу из расчищенного бульдозером каменистого сухого русла на равнину вмещающей его долины.
Следов я не нашел, хотя не заметить их было невозможно, до того четко отпечатывались в дорожной пыли другие – заячьи и лисьи, причем количество их говорило, что машины здесь давненько не проезжали. Пришлось вернуться назад к железке и проскочить вдоль нее по второму проселку, до непонятной мне конструкции, возвышающейся над насыпью и отмечавшей место, с которого у меня чуть ранее возникла сложность не только разобраться, а и заметить что-либо под ногами. Следов и здесь не нашел, хотя проселок позволял это сделать легко – в меру был разбит, и никакой щебенки, не в пример другой стороны железки.
Вернулся назад до моста и по этому же проселку побежал дальше, уже осознав, что только на нем я и смогу заметить все, что мне нужно. Пробежал, наверное, с километр, и вот оно – четкие отпечатки ног двух человек пересекали его в нужном направлении – к областному шоссе. Есть! Я улыбнулся, и в порыве вдохновения пулей взлетел на насыпь – определить с нее, как дальше могли бежать эти деятели. То-есть, как им поудобней пересечь долину, не залезая в слишком густые заросли кустарника и в то же время не маяча на виду. И конечно из долины выскочить не в лоб голых крутых сопок, а в лощинку между ними, где почти всегда есть мелкие сухие русла с кустарником.
Наметил два подходящих варианта, и все, пришла пора возвращаться, если хотел попасть домой засветло. Но, для полной ясности, спустился с железки в другую сторону и доскочил до первого проселка, здесь прямо по склону сопки, и конечно никаких следов на щебенке не обнаружил. По нему и домой пошел.
С хорошим настроением – как же, версия моя подтверждалась - я можно сказать добежал до мотоцикла, все же на ходу успев обдумать план на завтра, имея ввиду не основную работу по специальности. Не мог же я бросить дело, столь хорошо начатое сегодня, и не довести его до логического конца. Когда подтвердилось, что преступники вернулись к железке, и есть возможность проследить их путь дальше, по крайней мере до областного шоссе. А если подумать хорошенько, то тащить с собой деньги им совсем необязательно, легче на время спрятать, и вернуться, когда страсти вокруг «ЧП» поутихнут. Ну а заросшая кустами безлюдная долина, до которой я беглецов можно сказать довел по следам, идеальное место спрятать все, что угодно, с несомненными двумя плюсами: незнающему человеку найти невозможно, а шоссе, по которому за ними придется вернуться – вот оно, рядом. Себя я к «незнающим» не относил - хоть и примерно, но место, где можно поискать, уже определилось. И грех этим не воспользоваться. Конечно не в одиночку, а вдвоем, с Докой. А Михаила можно пока в суть дела не посвящать, вряд ли он последнюю мою придумку поддержит, да и без нее у него делов хватает – разбираться на турбазе – появлялись ли там беглецы; с самолетом заморочки - как и для кого он дважды ревел двигателем над Придорожном.
Радостный Чапа встретил возле калитки. Подпрыгнул несколько раз, пока не удалось лизнуть меня в лицо, и повел к крыльцу. Очень не любил мои поездки на Минском, на котором для него не находилось места,и всегда переживал, когда я выводил технику из гаража. Конечно, пытался устроиться на бензобаке, и даже таким образом иногда со мной катался, но только рядом с партией, не дальше. Сейчас он бурно демонстрировал радость встречи, и не желая более оставаться одному, поднял на крыльце заднюю правую лапу, с которой всегда начиналась процедура освобождения его конечностей от гряди перед посещением жилых помещений - пришлось
