восстания и было выбито это слово. Жандармы предлагали большие по тем временам деньги за уничтожение слова. Но к чести столбистов, среди них не нашлось ни одного негодяя. Видите, пара букв повреждена, это жандармы из винтовок расстреливали «Свободу». Но «Свобода» до сих пор напоминает нам о боях наших предков за лучшую жизнь. Смотрите, вон стоит «Дед». Действительно скала внешними очертаниями напоминала голову старика. Хорошо просматривался нос и длинная, как у Льва Толстого, борода. Следующая скала напоминала воткнутые в землю птичьи перья.
-Этот столб так и называется «Перья» -сказал Николай - на нем знаменитый ход «Шкуродёр». Если минут тридцать подождете, я Вам его покажу. Он подошел к скале с намерением влезть на неё.
-Я с тобой, показывай ходы, - Виктор в ожидании инструкций внимательно смотрел на Николая.
-Куда тебе в твоей одежде и обуви, в первую же минуту сорвешься,- и Николай показал на форменную одежду Казённого, в которой тот проходил армейскую службу, и ботинки на кожаной подошве. На нем же и его жене были одеты брезентовые штормовки, на ногах кеды на прорезиненной подошве.
-Почти ежегодно на столбах гибнут люди. В основном, конечно, по пьяни. Тебе, что жить надоело? Он отвернулся от Виктора и споро стал подниматься по скале. Минут через два-дцать пять он был на вершине одного из перьев. Передохнув немного, он осторожно передвинулся к расщелине между двумя перьями и вдруг полетел в неё.
-Ой! - вскрикнула Вика и закрыла лицо руками. Жена же Николая была совершенно спокойна. Николай солдатиком стремительно летел вниз. Метрах в пятнадцати от земли он расправил плечи и уперся ими и локтями в скалы. Скорость падения резко упала. К земле Николай подлетел, совершенно погасив скорость.
-Вот это и есть ход «Шкуродёр» - сказал он, подойдя к группе. Ну, пойдемте на «Картошку». Это четвертый столб, самый простой. На него любой заберется, а удовольствие получишь почти такое же, как и взобравшись на «Второй столб» или «Перья». Действительно трудно передать чувство восторга, которое охватило Казённых на вершине «Картошки». Где то там внизу расстилался зеленый ковёр тайги, а ведь высота сосен 30 и более метров.
Жена Николая рассказывала:
-Обычно на столбы уходят в субботний вечер, ночуют у костра. А рассвет встречают, взобравшись на скалы. Представьте себе, из-за горизонта встаёт солнце, и горизонт и солнце находятся ниже нас. Красивее картины я не видела. Восторг охватывает тебя. Такая лёгкость во всём теле. Кажется, взмахнула и полетела бы!
-Ты бы еще стихами заговорила, - усмехнулся Николай, - хотя передать это невозможно, это нужно испытать.
К автобусной остановке они возвращались другой дорогой. Узкая тропинка вилась меж деревьев. Вдруг перед ними открылись две скалы. Они стояли рядом, и вверху их соединяла перемычка в виде головы льва. «Львиные ворота» - назвал их Николай. Минут через десять Игорь, ехавший на отцовских плечах, закричал: «Воробьи!» Перед ними на вершине сопки рассыпались, как стая птиц, небольшие скалы.
-Их так и называют «Воробышки» - сказал Николай.
Недалеко от тропинки они увидели небольшую группу парней и девушек. Они сидели и лежали вокруг нехитрой снеди и двух бутылок. Водочная бутылка была пустой. Во второй бутылке виднелся недопитый портвейн. Все с интересом слушали вихрастого парня. Он упивавшийся всеобщим вниманием играл на гитаре и пел:
«Скучно мне стало, женщинов нету
Фай дули фай дули фай
Вот полечу на другую планету
Фай дули фай дули фай
Сяду на спутник ноги я свешу
Фай дули фай дули фай
Круг колбасы и бутылку подвешу
Фай дули фай дули фай
Чувиху возьму как спутницу странствий
Фай дули фай дули фай
И проведу я с ней ночку в пространстве
Фай дули фай дули фай
К черту пошлю я любую планету
Фай дули фай дули фай
Если вина там и женщинов нету
Фай дули фай дули фай
Фай! Фай!»
Он кончил петь лихо ударив по струнам и тряхнув чубом громко сказал:
- Привет Николай! Что экскурсантов водишь?
- Привет, ты Лёха, как всегда прав, - ответил Николай. Для своей группы вполголоса пояснил:
-Студенты. Вот черти! В среду Гагарин в космос летал, а в воскресенье они уже песню поют.
Глава девятая
В понедельник 17 апреля на оперативке лейтенант Казенный доложил о ходе расследования убийства Батрака. Рассказал также об угрозах двух неизвестных, при этом подробно описал их приметы.
Выслушав, майор Кузнецов спросил своего заместителя:
-Помнится мне капитан, Вам ведь тоже угрожали двое, когда Вы работали по делу об убийстве подполковника КГБ?
-Так точно, но их приметы не имеют ничего общего с приметами людей угрожавших лейтенанту.
-Тем не менее, дайте лейтенанту для ознакомления дело подполковника. Надеюсь, Вы его еще не сдали в архив, что-то мне говорит, что возможно эти дела связаны.
-А там и сдавать нечего. Как только стало известно, что убитый - подполковник, сотрудник центрального аппарата, находившийся в городе в командировке, нам приказали передать дело в КГБ. Так, что у меня черновые записи и некоторые документы, которые были в двух экземплярах.
-И все-таки интуитивно я чувствую, что забывать об этом деле нам рано. Покажите лейтенанту, что осталось.
-Есть.
После оперативного совещания Казенный знакомился с делом подполковника КГБ. Подполковник был убит в субботний вечер 15 октября. Нашли его рано утром в воскресенье. Убит был, видимо, с целью грабежа. Грабители сняли с него золотые часы, забрали деньги, серебряный портсигар, но оставили дорогое пальто. Особое внимание Виктор обратил на то, что не было установлено орудие убийства. Догадки медиков были расплывчаты, они не смогли указать, чем был убит подполковник. След был похож и не похож на удар палкой или железным прутом.
Утром во вторник лейтенант сидел в междугороднем автобусе у окна. Остался позади «Такмак» и на небольшой скорости автобус спускается по горной дороге. В метрах тридцати ниже виднеется еще одна дорога.
-Там эта же самая дорога, по которой мы едем. Минуты через три мы поедем по тому участку- говорит один из попутчиков лейтенанта своему сыну -это знаменитый «Тёщин язык». А местность эта называется «Дивные горы». Смотри, какая красота! Недаром наш край сравнивают со Швейцарией!
Казенный впервые ехал по этой дороге, но он не мог подавить чувство, что он уже ехал по «Тёщиному языку». Услужливая память подсказала. Перед окончанием школы милиции он стажировался в районном отделе Горно–Алтайской автономной области. Из одного из улусов поступило сообщение об избиение пьяным хулиганом учителя. Казенному было поручено съездить и разобраться на месте. На попутной грузовой автомашине он ехал по знаменитому Чуйскому тракту. Машина то петляла на горной дороге, то на большой скорости неслась рядом с разъяренной Катунью. Реке было тесно в ущелье, и она старалась столкнуть и разбить скалы, мешавшие ее водам разлиться широко и свободно. Но скалы стояли непоколебимо. И это вызывало у Катуни еще большую ярость. Она неистовствовала. Шум стоял такой, что порой неслышно было звука мотора.
Водитель, кряжистый мужчина лет сорока внимательно смотрел на дорогу. И при этом что-то мурлыкал. В минуту относительного затишья на реке до Казенного донеслась песня:
«Есть по Чуйскому тракту машины
Много ездит на них шоферов
Среди них был отчаянный шофер
Звали Колька его Снегирев
Он трехтонную Амо машину
Как родную сестренку любил
Чуйский тракт до монгольской границы
Он на Амо своей изучил»
Дорога вырвалась из плена скал на небольшую поляну. Поляна была оранжевой. Жарки. Тысячи их росли на этой поляне. Водитель остановил автомашину и заглушил мотор. И Катунь вроде бы присмирела. Стало непривычно тихо.
- Пойдем, поклонимся новобрачным, - сказал водитель и открыл дверцу. В метрах тридцати от дороги у подножия скалы на деревянном кресте были закреплены два колеса рулевого управления автомашины. Водитель, срывая цветы, сформировал букет и пошел к кресту. Виктор шел за ним. Водитель положил букет около креста среди нескольких других букетов, поднял и забросил в траву пару завядших букетов. Склонив голову, постоял у креста. Взглянув на Виктора, сказал:
- Посидим, - он кивнул на ствол поваленного дерева в нескольких метрах от креста.
- Кому это? – спросил Виктор, когда они сели.
- Наши, с автобазы. Помолчав, продолжил, - я и на фронте шоферил,- он скосил глаза на колодки боевых наград, пришпиленных на видавшем виды пиджаке. В сорок седьмом демобилизовался и приехал домой. Поступил работать на автобазу. Тогда здесь ужас, что было. В войну в деревнях оставались женщины, старики и ребятишки. Хозяйство пришло в упадок. Обветшали дома. Коровы, лошади падали от голода. Главной рабочей силой в колхозах были женщины и подростки. Работали за палочки. Учетчики в журналах ставили палочку за каждый отработанный трудодень. Но на трудодни практически ничего не получали. На всю деревню или улус была одна радиоточка в конторе. Газеты доставлялись только парторгам и то не регулярно. Немногие мужчины вернулись с войны. Но жизнь стала налаживаться. Подросла молодежь. Комсомольцы готовы были горы свернуть. Власть почти в каждой деревне стала строить школы, дома культуры. В средине пятидесятых годов в колхозах была введена денежная оплата труда. У народа появились деньги. Пусть небольшие. Многие стали перестраивать старые дома, а некоторые возводить новые. Уже не редким гостем во дворе стоит мотоцикл, а в некоторых деревнях во дворе можно увидеть и легковой автомобиль.
Наша автобаза обслуживает учреждения и хозяйства района. До недавнего времени работал у нас Саша Снегирев. Потомственный шофер. Его отец Николай погиб в сорок первом под Москвой. Сашка - шофер от бога. Он водил ГАЗ-63. Машина небольшая, юркая, но у нее высокая подвеска. Поэтому чуть, что может перевернуться. И это на наших крутых горках! Но у Сашки за несколько лет не было ни одного происшествия. Саша был стройным улыбчивым парнем. Рост метр восемьдесят, прямой нос, голубые глаза, над высоким лбом шапка светло-русых кудрявых волос. Эти кудри ни одну девчонку свели с ума. Девчата слетались на них как мухи на мед. И безумно счастлива была та, которую он провожал по окончании танцев. Думаю, что отказа он не получал. Но постоянной девушки у него не было. На вопрос о женитьбе, смеясь отвечал, что его невеста еще не выросла.
С ростом благосостояния у людей выросли и духовные потребности. Вечером в домах культуры попеременно с танцами идут кинофильмы, выступают лекторы общества «Знание». Агитбригады краевого управления культуры дают концерты. Колхозники выписывают газеты, журналы, а председатели колхозов и парторги - приложения к журналу Огонек», которые представляют собой многотомные собрания сочинений русской и мировой литературы. Раньше почту в деревни доставляли мы в качестве попутного
