болотной водой не особо что-то помогали. Безумно, до смерти хотелось пить – и Федора уговорила себя, что в ее обстоятельствах угроза дизентерии (да хоть холеры!) не самое страшное, после чего – даже без особого омерзения – напилась мутной и вязкой жижи («выживу – разбавлю бутылкой водки!» - пришло храброе решение).
Федора пыталась прикинуть, когда ее могут найти – выходило по-всякому. Если Кот погиб, могли и дня через три хватиться: в письме к следователю был намек на рискованные действия, но не на болота. Вдобавок и тащили ее долго, и место, похоже, выбирали, где местные не появляются. Только с вертолета и заметишь. Евстигней, конечно, найдет рано или поздно. Хорошо бы, не поздно…
Федора для порядка всплакнула – и принялась изучать жизнь ужей.
. . .
За день Федора еще трижды предпринимала робкие попытки выбраться из заточения – но кругом была топь, оставалось только гадать, по каким приметам бандиты находили тропу, и надеяться на помощь. Ожидание, как ни странно, давалось ей легче, когда, вялая и разбитая, она приходила в себя после жуткой ночи. Но, отогревшись на солнышке, отоспавшись, Федора почувствовала себя неожиданно бодрой, и вот тут ее стало тяготить вынужденное безделье. Увы, даже валять дурака она привыкла со вкусом – не с друзьями, так с книжкой, с газетой, на худой конец. Здесь же, кроме двух ужей (которые довольно быстро смылись по своим змеиным делам), ряски на воде и скудной травки, развлечений для ума не было никаких. Федора побродила взад-вперед, разглядывая местность (местность была так себе), повалялась, вспоминая друзей и родных, сделала зарядку, чтобы меньше ныла спина, четырежды спела самой себе и болотным пиявкам весь репертуар «Наутилуса» - делать было решительно нечего. Хоть бы лягушка какая припрыгала! Но нет – безмолвием и мертвенной тишиной веяло от болот.
К вечеру налетели комары – и стало не до скуки. Комары были как на подбор – толстые и зверски голодные. Воюя с ними, Федора не сразу услыхала приближающееся хлюпанье и тихие голоса – а услышав, ошалела от счастья и завопила что было сил, забыв напрочь про всякую осторожность.
- Ты глянь, жива еще! Кто б мог подумать
- Ничего, это мы исправим.
Разумеется, это были бандиты. Добросовестно явились доделать начатое. Из-за камыша показались их ненавистные морды: распухшая, виновато-наглая механика и невозмутимо-холодная Родиона.
Пропадать – так с музыкой!
Бороться с Родионом было глупо, поэтому Федора с диким уханьем прыгнула на механика и повалила его в воду. Пока тот барахтался и звал на помощь, Федора бросилась наутек. Ей удалось пробежать метров 20, когда нога ее провалилась, Федора отчаянно дернулась – и почувствовала, что ее затягивает.
«Как глупо, - успела она подумать,- ничего еще толком не сделала, и бедные мама с папой… Как они это переживут…» Сзади раздавались вопли и выстрелы, но ей уже было не до них, тина доходила до груди, и то ли от вязкой воды, то ли от ужаса, но и дышать стало труднее. И тут мощная сила выдернула ее из болота – как морковку из грядки. Федора вздохнула такой знакомый и такой кошмарный запах – и не поверила своему счастью.
Конечно, это был Вася. Слава Богу, Пете и Барсику хватило соображения не бегать самим по болотам, а поручить это Васе. Ибо кто, как не Вася, знал родные болота вдоль и поперек и со своими шестью центнерами веса порхал по ним, как легкокрылый мотылек. И кто, как не он, знал все человеческие тропки, явные и тайные, и все мыслимые и немыслимые места, где могли спрятать Федору. И, тем не менее, еще несколько минут – и было бы поздно. Спасли Федору ее крики. Легкая заминка возникла, когда отвязанный Родион, вспомнив десантную молодость, начал палить напропалую – Вася потерял драгоценные 2 минуты, утихомиривая воинственного придурка, сейчас тот был кроток, как младенец. Механик же от одного вида Васи впал в тихую прострацию и ни что не реагировал.
Ах, как светилась счастьем Васина физиономия! Как мурлыкал и урчал Кот, от восторга позабыв все слова! Про Петю и говорить нечего – на почерневшем от тревоги (а также и от грязи) лице его глаза горели фанатичным огнем, и чувствовалось, что готов он за Федору хоть в огонь, хоть в болото.
С большим трудом отговорила Федора своих друзей от немедленного мщения. Предложения были такие:
Разорвать бандитов на кусочки. Медленно. Идея была Васина, Кот поддержал.
Утопить в болоте. Предложил более гуманный Петя. Кот и Вася не возражали в принципе, хотя и высказали легкое разочарование.
И только тот довод, что у Федоры могут быть потом неприятности правового порядка, остановил распаленных мстителей. Виновники же их гнева тихо шевелили волосами от ужаса и потрясения.
. . .
Деревня встречала героев триумфом. Получив Федорину записку, Евстигней не стал долго раздумывать, а, проклиная на все лады легкомысленную девчонку, кое-как доделал неотложные дела, отпросился у начальства и помчался в деревню – и уже скоро собирал народ на поиски.
Почему перепуганные бандиты и решили доделать начатое – а вдруг спасателям повезет, и они успеют обнаружить живую, а главное, разговорчивую Федору.
Разумеется, появление наших героев в деревне произвело неизгладимое впечатление на публику.
Ну что еще можно добавить к этой истории?
Федора отработала в деревне еще полгода, после чего ее ставку сократили, и она вернулась в Минск. Работает в частной ветеринарной клинике, мечтает открыть свою. Еще мечтает съездить в Австралию и в Африку, для чего усиленно зубрит английский и рассылает свои резюме по инетовским адресам.
Обожаемый кот Барсик, самая трепетная ее любовь, заласканный родителями и друзьями, слегка распоясался – жрет исключительно крабовые палочки и 25-процентную сметану и, чуть что, учит всех жить. Раз в два месяца он начинает отчаянно хандрить, и Федоре приходится в очередные выходные везти его на историческую родину, где за неделю он сбрасывает лишний вес и вредные привычки.
Родион и механик получили свои сроки. Лепрозория уволили с работы – но без уголовщины и даже без особого шума, так как районное начальство посчитало неразумным афишировать свою близорукость. Теперь он изображает идейного страдальца и баллотируется в депутаты. Говорят, в перспективе видит себя президентом.
В деревню Могила в последнее время зачастили студенты-филфачники. По местному фольклору пишутся уже две диссертации. В связи с чем Вася по-прежнему предпочитает нелегальный образ жизни, справедливо полагая, что слава – вещь сладкая, но и утомительная. Они очень сдружились с Петей, ибо только Вася способен часами, не раздражаясь, выслушивать бесконечные петины рассказы о федориных достоинствах, коих с каждым рассказом становится все больше и больше.
А что же колхозное стадо, из-за которого и разгорелся весь сыр-бор?
Увы, попытка организовать на его основе районный Диснейленд вяло захирела, и, повалявшись на складах, никому особо не нужные, механические коровы тихо обветшали и превратились в груду хлама, выбросить который ни у кого не доходят руки.
Конец.
