отшатнулся в ужасе, все еще держа перед собой догорающую спичку, зацепив при этом носком сапога что-то, лежавшее на полу, которое с глухим стуком откатилось в сторону. Взглянув вниз, я увидел, что это был круглый предмет серого цвета размером с небольшую дыню, который, казалось, ловит мой взгляд парой небольших черных дыр. Рядом, в куче каких-то сваленных вместе палок, лежал еще один такой же гладкий круглый предмет серого цвета. Приглядевшись, я понял, что смотрю в черные дыры глаз человеческого черепа. И другой предмет тоже был черепом, а поодаль, в куче рассыпанных берцовых костей, ребер и стоп, лежал еще один. В этот момент огонь обжег мне пальцы и я выронил спичку и снова оказался в кромешной темноте.
- Плохо дело, - сказал я вслух, вспомнив мрачные прогнозы Генри. – Похоже, мой хозяин коллекционирует здесь скелеты, и видимо, дело не обходится без насилия. Ну и дурак же я был, что не захватил с собой мачете.
Я зажег другую спичку и огляделся в поисках двери. Уж лучше мокнуть под дождем, чем сидеть и ждать своего конца в этом таящем гибель логове. На мгновение мне показалось, что дверь вообще исчезла. Затем я выхватил из темноты ровные ряды "позвонков", сплетенных воедино сверху донизу. Они были похожи на огромный стежок, бегущий снизу до кого-то места у меня прямо над головой. Внутренняя поверхность жалюзи почти ничем не отличалась от стен по своей текстуре и цвету, так что их не так легко было выделить. Я высоко поднял спичку над головой, а другой рукой попытался раздвинуть сочленения крайних крючков жалюзи. Вначале, при моем толчке, оно было подалось, но тут же крючки спружинили назад и как бы задеревенели. Их концы еще глубже ушли в специальные пазы, или мне так показалось, и они с самого начала были застегнуты наглухо? Я уже не знал, что и думать. Отблески пламени плясали на их гладких поверхностях и я, вглядываясь в их хитросплетения, пытался уверить себя, что это не игра моего воображения. Оставив затею раздвинуть края жалюзи, я уперся руками в одну их половинку, надеясь таким образом выдавить ее наружу. Моя рука скользнула по поверхности соединительных планок, которые в одно мгновение "вспотели" и стали скользкими и влажными. От неожиданности я даже выронил из другой руки спичку и трясущимися руками зажег следующую. Да, сомнений не было: в том месте, где я только что надавил рукой, выступила влага, оросив упругий, пористый материал. Пространство, где только что побывала моя рука, в считанные секунды покрылось жесткой щетиной, которая являла собой контраст с остальной гладкой поверхностью стены. Я коснулся ее пальцем и тут же отдернул руку, вскрикнув от боли. При моем прикосновении упругие волоски вздыбились, и один из них больно уколол мой палец. Вне себя от отчаяния, я сжал пальцы в кулак и что есть силы треснул им по сплетениям позвонков. Мою руку отбросило назад, и … весь кулак оказался в крови. Теперь вся поверхность двери ощетинилась колючими волосами, выступавшими из всех сочившихся влагой пор. Я стряхнул на пол выступившую на руке кровь, с удивлением отметив, что капли ударились о невидимую водную поверхность. У меня под ногами образовалась небольшая лужица, но это была не обычная вода, а как бы, газированная, что-то вроде пивной пены. Я сделал шаг в сторону, и тут же мое новое место под ногами стало наполняться пенящейся влагой. Лежащая рядом кучка костей развалилась и они скрылись под жидкостью.
Я снова пожалел, что оставил мачете снаружи. Вытащив очередную спичку из коробка, я зажег ее о затухающую и полез в карман за складным ножом. Ножик был маленьким, узким, с перламутровыми планками на ручке. Как оружие, он выглядел смехотворно, но я все же решил открыть его. Мои руки тряслись, как осенние листья на ветру, и в результате нож выпал из моих непослушных пальцев. Проклиная все на свете, я стал шарить рукой по залитому странной влагой полу, но уже в следующее мгновение резко отдернул руку от пола. Поднеся ее к спичке, я увидел в ее бледном пламени, что пальцы на ней покраснели и покрылись волдырями. Это был настоящий ожег, как будто на руку плеснули соляной кислотой. Надо было что-то делать, что-то срочно предпринимать.
Мрачные своды склепа, казалось, ожили. Время от времени по ним пробегали странные судороги, а через мгновение изо всех пор вылезла бледная щетина, которая угрожающе дыбилась в мою сторону, словно иглы обороняющегося дикобраза. Между иглами-ворсинками сочилась и пузырилась влага, которая стекала тонкими струйками вниз. Хлюпая сапогами по скапливающейся на полу воде, я переместился в центр, чтобы быть подальше от устрашающих игл щетины. Между тем, вода неуклонно поднималась. Вначале она была мне по самые лодыжки, а теперь поднялась до голени. Водная поверхность колыхалась из стороны в сторону, шевеля лежавшие на дне кости. В этот момент моя спичка догорела, но я не стал зажигать новой.
Мой разум лихорадочно подыскивал хоть какое-то логическое объяснение происходящему, цепляясь за обрывки мыслей, как утопающий за соломинку. Забытые фразы Генри снова зазвучали в мозгу. Я вспомнил, как он сказал в ответ на мои насмешливые уверения, что кувшинники не питаются ничем, кроме насекомых:
- Они, возможно, больше, чем вы себе представляете.
А о лесных сторожах, "это совсем не то, что вы думаете". Вспомнилось, с каким сомнением в голосе он сказал в ответ на мое обещание вернуться к ужину, "Хорошо бы". Напрасно он пытался уберечь меня от этой напасти. Он ничего не сказал мне напрямую, зная, что я подниму его на смех. И вот, теперь я в ловушке — попался, как комар в кувшин саррацении! И как комара, меня промаринуют в пищеварительных ферментах и растворят до такого состояния, когда меня можно будет легко сожрать.
Пока что меня спасают только мои болотные сапоги с их толстой резиной, не позволяя ядовитым веществам добраться до живого тела. Но поток воды все время прибывает, заполняя пространство вокруг с упорством неумолимого хищника. Вода уже достигла колен и скоро она доберется до незащищенных частей моего тела. И тогда… Даже если я устою на ногах, это мне вряд ли поможет.
Но и это мне вряд ли удастся. Склеп стал с неимоверной быстротой наполняться душным, едким паром, который с каждым вздохом неумолимо приникал мне в легкие. После нескольких вдохов у меня все поплыло перед глазами, казалось, что начинают плавиться мозги. Я чувствовал, что у меня подгибаются колени. Я расставил ноги для большего равновесия, но они тут же стали разъезжать по скользкому, залитому водой полу.
Напрягая глаза в темноте, я попытался сконцентрироваться на каких-то предметах, но вместо этого перед ними засверкали молнии, и в ушах раздался такой звон и грохот, словно на меня обрушился стеклянный свод здания. Меня охватила страшная вялость, все тело вдруг пришло в оцепенение, руки и ноги отказывались подчиняться, и каждый мускул требовал покоя. Я понял, еще пара минут и я свалюсь в отравленную ванну, которая вмиг отключит мое одурманенное сознание. Все вокруг завертелось в сумасшедшем безостановочном ритме. Я с трудом открыл глаза, и мне показалось, будто сквозь пелену дурмана пробивается слабый луч света, какое-то серое пятно, в котором движутся черные тени. Я услышал далекий голос, низкий и громоподобный, который произнес мое имя. "Ну, вот, начинаются предсмертные галлюцинации", подумал я, напрягая остатки сознания. Я невольно шагнул к источнику света и в изумлении увидел, что ко мне оттуда тянется огромная голая рука, черная, как кожица спелой сливы. Пальцы руки были растопырены, словно ища кого-то в темноте.
- Иди сюда, - послышалось мне сквозь звон в ушах, - Скорее.
Слабо освещенное пространство впереди увеличилось в размерах, его искромсанные края проваливались внутрь под ударами сверкающего оружия, которое показалось мне пылающим мечом самого архангела Михаила. Держащая его рука воителя тоже была иссиня-черной и она крушила все вокруг с нечеловеческой силой и яростью. Может, это сама смерть пришла за мной, подумалось мне, или это тоже игра моего угасающего сознания? Я шагнул навстречу мощной руке, которая, словно угадав мое присутствие, потянулась ко мне и крепко вцепилась в плечо, словно коршун, настигший ослабевшую жертву. Рука потащила меня к свету и, приподняв над скопившейся на полу вонючей жидкостью, вынесла наружу и, по-видимому, тут я без чувств свалился на землю.
Когда сознание вновь вернулось ко мне, я увидел, что лежу на сыром пригорке, упираясь взглядом сквозь редкую блестевшую на солнце листву дерева в небо, в котором полуденное солнце разгоняло остатки грозовых облаков. Через секунду эту картину заслонила широкая черная физиономия с выражением сострадания и озабоченности в глазах.
- Генри, - пробормотал я, - как ты здесь оказался?
- Я пошел за вами, сэр, - сказал он, укоризненно покачав головой. – Раз вы не послушались меня, я сказал себе, "Генри, тебе надо идти за хозяином". И пошел. Да чуть, было, не опоздал.
Я приподнялся с земли и сел, упираясь в грязь руками.
- А где я, - начал я трясущимися губами, но недоговорил. – Я же был там, внутри.
- То-то и оно, что внутри, сэр. Внутри лесного сторожа. А я нашел вас по вашим следам. Потом увидел это, - он поднял свою ручищу с моим мачете, - услышал, как вы там барахтаетесь, ну и начал рубить эту чертову загородку, да и вытянул вас оттуда. Вот и все.
Он бросил тесак на землю, выудил пестрый носовой платок из карманов своих широченных брюк "дангари" и насухо вытер мне лицо.
- Я же говорил вам, хозяин, от них ничего хорошего не жди.
С помощью Генри я поднялся на ноги и огляделся.
- А где оно?
- Далеко отсюда, сэр. Я вас сюда на себе притащил. И забудьте о том, что вы видели. Лесные сторожа, они прячутся, где хотят. Никогда не знаешь, где они вылезут. Во всяком случае, я не собираюсь тащить вас обратно, чтобы показать вам это место. Я сам здорово испугался. Наверно никогда не был так напуган с тех пор, как был не больше кролика.
- Напуган, - повторил я – Ты был напуган? Ну, что ж, немудрено. Но ты все же вытащил меня оттуда.
- Да, сэр, я вас вытащил. - Он широко улыбнулся, обнажив ряд ровных белых зубов. - Слава Богу, что я смог это сделать. Наверно, вы единственный, кому удалось оттуда выйти живым.
- Я видел там человеческие кости, - сказал я, вспомнив увиденное в склепе.
- Надо думать. Как я сам слышал не раз, лесные сторожа не хлебом питаются. А живым человеческим мясом.
- Так же, как кувшинники насекомыми, - попробовал пошутить я.
- Вот именно. Эти чертовы цветы выделяют что-то, что нравится козявкам, что-то вроде меда. А лесные сторожа — черт их знает, животные они или растения, или вообще неизвестно что,— но они выделяют что-то¸ что нравится людям. Они возникают на пути человека в виде домов или хижин. Человек заходит внутрь, и только его и видели. Он пропадает и гибнет там насмерть. Только вам удалось избежать этого.
- Это что-то вроде мимикрии саррацений, - сказал я, размышляя вслух. – Но не защитная мимикрия, а мимикрия хищника! Вот уж, никогда бы не подумал…
- А разве я не говорил вам это сегодня утром? – напомнил мне Генри. – Если вы мне не поверили тогда, кто вам теперь поверит. Попробуйте, расскажите.
Он тесал ветку мачете, потом
