Романтик из Урюпинска, или долгая дорога в Рио-де-Жанейро

сорок минут, но сотрудников не приглашали. Раздавались возмущенные возгласы,  люди  расходились,   и вдруг следовало новое распоряжение (директор по телефону звонил через стену секретарю) - совещание переносится на послеобеденное время. После обеда ситуация повторялась, и встреча переносилась на утро. После двухнедельного правления  нового руководителя русскоязычные работники в массовом  порядке стали  писать заявления "по собственному желанию".
4
"Надо срочно искать работу! - лихорадочно думал Ильин. – Эту пытку я долго не выдержу. А не получится, как в старой поговорке: каждая последующая жена - хуже предыдущей!»
Но долго искать работу не пришлось. Антон встретил старого приятеля, и тот сообщил, что написал заявление об уходе из своей редакции.
- Да разве можно твоего редактора с моим сравнивать? – удивился Ильин.
- Можно, - ответил Валентин, - но не нужно.  Хочешь, махнемся, не глядя, тогда и почувствуешь разницу.
- Запросто! - согласился Антон.
"Чем же его не устраивает редактор? - думал, возвращаясь домой, Ильин.
Антон знал, что сорокалетний Ильясов, полгода назад вернулся из Токио, где четыре года работал собкором центральной газеты, свободно владел тремя иностранными языками, а по-русски говорил - залюбуешься! За те полгода, что он возглавлял международный республиканский журнал (по своей сути повторяющий апээновский "Спутник"), никакой отрицательной информации вроде бы не было.
Утром Ильин был в кабинете Ильясова. Редактор, как старый знакомый, поздоровался  за руку и жестом указал на кожаное кресло.
- Слышал, что у вас освобождается место фотографа,- начал Антон.
- Да,  ответил редактор. - Вот Валентин  закончит сдачу дел, и  можете принимать у него лабораторию.
- У меня к Вам просьба.  Мне нужна вторая половина рабочего дня, и я бы хотел устроиться на полставки.
- Зачем же на полставки? Оформляйтесь на полную, как положено. А сколько вы будете на работе один час или круглые сутки - меня не интересует. Мне нужны хорошие слайды, сданные вовремя в секретариат. Ильин ушам своим не поверил!
С понедельника он уже работал на новом месте, наслаждаясь свободой, и еще не веря в свалившееся на него счастье.
Пребывание в редакции международного журнала оказалось таким комфортным,  что вызревающая мысль о переезде в Россию утихла, как зубная боль.
Уехавший полгода назад на Среднюю Волгу сотрудник и приятель Ильина Игорь Никитин, присылал письма, в которых делился своими впечатлениями об исторической родине. Зарисовки бытовых сцен своей дикостью соперничали с описаниями Максима Горького. Антон относил это на счет впечатлительности Игоря.  
Подумать только! "Лужи блевотины и крови на асфальте, снегу (в зависимости от времени года) возле питейных заведений и на центральной улице города".
"Неужели и мне когда-нибудь доведется увидеть эти картинки русской жизни", - думал Ильин.
И как в воду глядел.
В один из апрельских вечеров в квартире Ильина раздался  междугородный звонок. Звонила родственница жены и сказала: "Если хотите- переезжайте к бабушке  насовсем.  Ей уже восемьдесят лет и ухаживать за ней некому. Надумаете - сообщите".
Прошлым летом Ильины ездили в отпуск  в Средневолжск и видели это жилье, - старый деревянный дом с печным отоплением в центре города без канализации, без ванной, без душа, с клозетом на улице. Три маленьких комнатки, крошечная  кухонка, где двоим тесно.
И вдруг Антон ясно понял - или сейчас, или никогда!  И он,  плюнув на новую работу, на стабильную зарплату,  на хорошую квартиру, решился уехать. Сначала один, чтобы осмотреться, устроиться на работу, прописаться, сделать
ремонт, а потом, осенью, забрать к себе семью.
Весть об отъезде Ильина мгновенно облетела  шестнадцатиэтажный издательский корпус, который с легкой руки Антона уже лет десять журналисты называли "элеватором". Теперь, встречаясь с Ильиным, чуть ли не каждый считал своим долгом пошутить, скрывая чувство зависти: "В Россию едешь!  Смотри, не спейся там!".
5
Приехав в Средневолжск,  Ильин сразу же позвонил Игорю Никитину. Встретились у почтамта. Еще издали, увидев Антона в зимних сапогах,  в куртке с пристегнутым мехом и шерстяной вязанной шапочке, Игорь рассмеялся и, пожимая руку спросил:
- Ну что, бабай, замерз? Это тебе  не Ташкент!
- Слушай, здесь всегда такой конец мая?
- Да нет, это временное похолодание, через пару дней будет совсем тепло.
-  "Совсем тепло" - это плюс одиннадцать?
Пошли на рынок, и Никитин на правах хозяина, не позволив Ильину вытащить деньги, купил телячью вырезку, овощей, зелени, бутылку водки, и они поехали к Игорю. Любитель узбекской кухни умудрился сварить на электроплитке  вкусный плов.
Через несколько дней Ильин по рекомендации Игоря устроился фотографом в коммерческую газету, которую содержала какая-то фирма. Еженедельник был рассчитан на местных предпринимателей, рекламировал всевозможные товары, услуги, попутно похваливая своего спонсора, - обычное провинциальное издание.
С первых же дней работы Антона Сергеевича удивило, что в коммерческой газете, где сам бог велел зарабатывать, люди  не работали толком: приходили, когда хотели, долго раскачивались, играли на компьютерах, обсуждали местные сплетни, гоняли чаи, а иногда, "после вчерашнего" похмелялись пивом. Было ощущение, что до этого города еще не долетели ветры перемен. Редакция была настоящим подарком для бездельников, а подарок этот преподнес молодой синеглазый бородач, сумевший найти спонсора и убедить его в необходимости выпуска еженедельника.
Гурьянов был человеком умным, подвижным, хорошо чувствующим ситуацию, и при этом добродушным и  воспитанным.  В городе его знали все и он всех.
Рабочий день редактора начинался с телефона, но звонил он не для того, чтобы узнать биржевые новости, а чтобы выяснить, где и когда  будет презентация. Чуть не каждый день в городе открывались разные фирмы и фирмочки, и их владельцы хотели быстрой раскрутки, надеясь на помощь СМИ.
Костяк газеты составляли замглавного Лариса Петровна – маленькая женщина без возраста,  Инга Зорина - крепкая и телом, и мастерством, и  Гурьянов, обладающий хорошими организаторскими способностями.  Без его связей и знания изощренно-провинциальной жизни газета не продержалась бы и двух месяцев.
Коллеги недолюбливали бывшего ташкентца Никитина, который благодаря своей энергии и работоспособности был на особом положении. Он предлагал множество разных идей, сам же их реализовывал, носился по всему городу, доставал рекламу, оформлял договоры и приносил редакции весьма ощутимую прибыль.
У Ильина с Ингой сразу же сложились хорошие отношения, и она стала "своим парнем", с кем можно было поговорить за жизнь за чашкой кофе, выпить по рюмке коньяку.
Как-то хорошим летним днем они шли по уютному старому бульвару и Инга неожиданно, с какой-то болью сказала:
- Ненавижу этот город! Болото чертово!
- Ты что, тоже не местная? - удивился Сергей.
- Да местная, местная...
- А что тебя не устраивает?
- Ладно, давай не будем. Поживешь здесь - поймешь.
Потом еще не раз он слышал от самых разных людей: "Болото! Мухосранск!
Скорей бы  уехать из этого захолустья!".
Газета  выходила в течение полутора лет, пока у спонсора была возможность платить. Потом ее закрыли. Но редактор проявил себя с лучшей  стороны и  не стал разгонять людей.  Через пару  недель он зарегистрировал фирмочку по торговле разными вещами: от предметов женского туалета до вин и коньяков, которые привозили знакомые летчики. Антон и Инга, как не имеющие коммерческой жилки, отказались менять профессию, и на прощание Гурьянов сказал:  "Вы же понимаете - это вынужденная мера. Как только найду лоха с деньгами - открою новую газету, так что не теряйтесь, позванивайте".
Редактор сдержал свое слово. Через полгода он вышел на приятеля губернатора, создавшего солидное государственно-коммерческое предприятие и предложил создать газету. Закупили новые компьютеры, оргтехнику. Ильин съездил в Москву и купил профессиональную фотоаппаратуру. Теперь редакция находилась в самом центре города, а не на окраине, как раньше. Сотрудники почувствовали себя   людьми: всем дали хорошие оклады, ежемесячно выплачивали ощутимые премии. Многие  приоделись, стали лучше питаться.
Как-то выпивая с Гурьяновым, Ильин заметил:
- Теперь можно себе  представить что такое синекура.
- Да нет, - задумчиво сказал редактор. - Это не синекура, а всего лишь минимум, который должны иметь все нормальные люди. Синекуры, Антон, у нас в принципе быть не может, она может быть только там, - и он указал пальцем в грязный потолок.
6
В первую российскую зиму Тина чуть не погибла. От неминуемой смерти ее спас... сильнейший гололед.
Ильин пошел в магазин и захватил с собой собаку, как всегда без поводка, (она его не переносила). Уже перешли дорогу, и хозяин направился к дверям магазина, как вдруг Тина неожиданно (что ей взбрело?) выбежала назад на проезжую часть и сразу же попала под  переднее, правое колесо "икаруса", ехавшего с небольшой скоростью. "Все!" - мелькнула мысль, и Ильин приготовился увидеть раздавленную собаку. Но произошло какое-то чудо! Водитель притормозил, и переднее неподвижное колесо потащило собаку по полированному льду дороги.  Тина, точно выгребая из водоворота, отчаянно заработала передними лапами и сумела вытащить себя из-под колеса! С выпученными глазами она метнулась к хозяину. Ильин успел заметить бледное, перекошенное злобой и напряжением лицо водителя, быстро шевелящиеся губы, выплевывающие мат. После этого случая Антон Сергеевич перестал брать с собой собаку без поводка.

Весной Тина впервые принесла двух щенков, один из которых был мертвым, но оставшийся рос крепким, упитанным и через три недели стал таким же игрушечным медвежонком, каким в свое время была Тина.
Однажды, выйдя в сени, Ильин увидел, как щенок подошел к основанию перил, представляющие собой гладкую широкую доску, сел на попку и, как с горки! ловко съехал со второго на первый этаж. Антон Сергеевич глазам своим не поверил! Каждый раз перед прогулкой щенок пользовался только таким способом передвижения; ступени лестницы были для него слишком велики. Все домашние специально собирались в сенях, чтобы понаблюдать за цирковым номером щенка.
Как он до этого додумался, кто его научил? Никто так и не узнал. Щенок подрастал, и его надо было отдавать. Ильин предлагал соседям, но у них были свои собаки, предлагал знакомым, но безрезультатно. В один из воскресных дней хозяин взял малыша на руки и пошел на конечную автобусную остановку, расположенную неподалеку. Почуяв неладное, Тина увязалась за ними. Антон Сергеевич подошел к первому подошедшему автобусу и предложил водителю:
- Купите щенка, недорого.
- Какой породы? Дворняга?
- Охотничья. Сеттер беспаспортный. Вот его мамаша бегает, и он такой же будет.
- Сколько?
- Да на бутылку дай и хватит.
7
Антону Сергеевичу все еще не верилось, что он насовсем приехал в Россию, на Волгу, на родину своих родителей, и  просыпался каждое утро с радостным чувством. На улицах, в транспорте, в библиотеке,  в фойе театра он, как любознательный турист с интересом вглядывался в лица голубоглазых