Утро было хмурым, Стёпка проснулся рано и надрывно ревел ввиду своей полной утренней одинокости. Татьяне хотелось спать. Голова гудела, глаза никак не хотели открываться и встречать утро.
- Степаныч,- умоляла она, лёжа на диване с закрытыми глазами. – Ну, не реви. Дай маме поспать. У тебя же игрушки есть.
Но тот не унимался, и она, с трудом оторвав голову от подушки, заметно пошатываясь, пошла к сыну. Тот сразу перестал голосить и разулыбался во весь рот. Несмотря на его малый возраст, он уже хорошо изучил свои возможности руководства обожающей его матерью. Та не выносила громкого плача сына и всегда уступала его нескончаемым требованиям внимания к своей персоне. А персона из него вышла ещё та. В свои два года Стёпка был крупным, пухлым мальчиком с богатой кудрявой шевелюрой и ямочками на щеках. Чуть что, он обиженно надувал губы и начинал реветь, дабы не откладывать свои желания надолго. Получал то, что хотел, и на время затихал. Вот и сейчас мать вытащила его из кроватки и усадила в «загон». Так именовалось сооружение, которое она смастерила для сына из деревянного заборчика. Сама же, бросив подушку рядом на пол, повалилась досыпать. Спать ей хотелось всегда. Стёпка с рождения вёл себя беспокойно, всё время подхныкивал, постоянно сбрасывал одеяло, да и писался по нескольку раз в ночь наверно от того, что к утру подмерзал. Татьяна изматывалась и без этого. Она растила сына одна, помощи ждать было неоткуда. Бывшая детдомовка, она имела маленькую квартирку и считала это самым большим жизненным достижением, конечно, после Стёпки. Для неё он был на самом первом месте.
Рождение сына ожидалось ею, как праздник. Отца ребёнка она знала мало. Связь была мимолётная, странная. Но поняв, что беременная, не сомневалась ни минуту в том, что этот ребёнок ей нужен. Выросшая без родительской ласки и заботы, она с детства мечтала о том, как будет любить и баловать своего малыша. Как будет защищать его от любых невзгод. И она защищала и любила, не жалея себя. Когда Стёпке исполнился годик, она отдала его в ясли и вернулась на прежнюю работу в школьную столовую, где работала поваром. Неизбалованная вкусностями, она старалась накормить ребят чем-нибудь особенным и, надо сказать, ей это удавалось. Даже учителя охотно приходили в столовую, и наперебой хвалили её супы и картофельное пюре с подливой.
- Танюшка,- говорили они, - нам с тобой повезло. Ты такая мастерица. Без тебя мы бы пропали здесь со своими нагрузками. Язвой бы давно обзавелись на все желудки сразу. А после твоих обедов даже изжоги не бывает. Как только ты так наловчилась?
Но это были только расхожие фразы. Ни одна из них никогда не поинтересовалась ни её жизнью, ни кулинарными секретами. Все они быстро поглощали обеды и удалялись. Некоторые покупали в буфете пирожки, рассовывали их по пакетам и со словами - это домой на ужин - убегали. Она, смотрела им вслед и была рада, что помогает жить этим замотанным работой молодым учителям. Она знала, что почти все они живут семьями, но времени на отдых у них нет так же, как и у неё. Они всегда торопились, большей частью выглядели усталыми, и даже болезненными. Да и с нарядами у них тоже было не густо. Многие ходили в одной и той же одежде практически весь учебный год. «Ну, и чем они живут лучше меня? - думала Танюшка. - Учились, голодали там в общежитиях, нервничали, сдавали экзамены, пересдавали, ночи не спали. И что? Работают, собой заняться некогда, мужу и собственным детям уделить внимание не могут. Каждая вон норовит своё чадо к бабке отправить при любом удобном случае. Денег на отпуск ни у кого не хватает. Все на это жалуются. А уж нервов сколько с мужьями…».
Танюшка слушала их жалобы и думала, что не так уж плохо ей живётся с сыном, несмотря на то, что она одна, и мальчишка растёт без отца. И времени она ему уделяет ничуть не меньше, чем в полных семьях. Именно такой термин частенько звучал в школьных стенах. Им было хорошо вдвоём, тепло и тихо. Степашка рос мальчиком крепким, болел редко. За полтора года пребывания в яслях она только два раза брала больничный, и то совсем ненадолго. Зато летом они целых два месяца наслаждались пребыванием вдвоём. Каждый день, нагрузив коляску, они отправлялись к реке, и проводили у воды по нескольку часов. Стёпка резвился на песке, валялся в траве, ел, спал, и совсем не капризничал. Он не боялся воды, и мог подолгу плескаться у берега без материнского участия в своих играх. Татьяна сидела у воды, смотрела за сыном и вспоминала своё детство. Своих родителей она не знала никогда, её подкинули в вестибюль больницы перед самым Новым годом. Это случилось в большом городе. Видимо матери совсем некуда было податься с ребёнком. Так говорили нянечки (однажды она случайно подслушала их разговор). Потом все годы был детский дом. Персонал там работал в основном пожилого возраста, воспитатели не отличались особой теплотой, но и не обижали. Иногда в детдом приходили нарядные тёти и дяди и забирали кого-то из детей, но её не выбрали ни разу. Она помнит эту липкую зависть к тем мальчишкам и девчонкам, которые пришлись к душе этим красивым парам. Ночами она представляла, как потом эти счастливчики будут весело жить в новом доме, как много у них будет конфет и игрушек. У них будет своя отдельная комната с красивыми занавесками на окнах и ковром на полу. Она даже несколько раз плакала от обиды и зависти, но потом успокаивалась, старалась забыть и отогнать от себя грустные мысли. В такие дни она особенно долго крутилась на кухне. Там работала поваром тётя Лиза. Она относилась к Танюшке с особой теплотой и частенько пускала на кухню, что в общем-то запрещалось правилами. Она и привила у неё любовь к кулинарии. Кстати, имя Танюшка тоже прилипло к ней из-за тёти Лизы. Именно та называла её так и никак по-другому. Тётю Лизу в детдоме уважали все. Она была хозяйкой самого главного. Вкусной еды!
- Прижимайся к плите, девонька,- говорила ей повариха,- около неё никогда не замёрзнешь и голодной не останешься. А это главное для женщины. На чужие столы заглядываться не придётся. Наоборот, все к тебе прижиматься будут.
Танюшка слушала и верила. Тётя Лиза многое нашептала ей, пока та крутилась около неё. Вот и сейчас она частенько благодарила добрую повариху, стоя у школьной плиты. Она даже как-то хотела наведаться к ней, будучи беременной. Было время, когда ей вдруг стало невыносимо тоскливо и страшно одной. Но та уже не работала, и, к тому же, уехала к дочери готовить для своих внуков. Так ей ответили по телефону.
Рёв Степашки оторвал её ото сна. Сыну надоело сидеть в «загоне» одному, и он настойчиво будил мать.
- Встаю, встаю, - отозвалась она. - Сейчас будем есть кашу. Пацан сразу замолк. Напоминание о любимой каше действовало на него магически. Каши у Танюшки были особенно вкусными, пышными. Тётя Лиза научила их не столько варить, сколько упаривать. Накормив сына, она привычно взялась собирать сумку. Сегодня она запланировала провести целый день в лесопарковой зоне недалеко от дома. Ещё раньше она облюбовала там полянку, где многие родители вместе с детьми проводили выходные. Воды рядом не было, но зато было много детей, и она надеялась, что сын увлечётся играми с ними. Погода как раз стояла не жаркая, и у воды с ним было бы гораздо сложнее. Устроившись рядом с раскидистыми кустами, она стала приглядываться к окружающим. Отдыхающих с детьми в этот раз было немного, но Степашка быстро приглядел себе интересную игрушку и ринулся к ней. Не успела Танюшка подхватить его на руки, как он плюхнулся на чужое яркое одеяло, и вцепился в маленький самолётик. Тут же незамедлительно последовал громкий крик хозяина игрушки. Мальчуган лет пяти испугался такому решительному нашествию незваного соседа и вцепился в своё сокровище. Улыбающийся дедушка принялся успокаивать внука. Тот резко прекратил визжать и пытливо уставился на Степашку. Татьяна старалась утащить сына с чужого одеяла, но, где уж там. Стёпка буквально прирос к нему, и отчаянно отбивался от матери.
- Да пусть себе играют,- остановил её седовласый мужчина. - Сейчас успокоятся, потом ещё будет не растащить. Устраивайся рядом, - предложил он.- Места всем хватит. Жена ушла домой за питьём для внука и, как провалилась. Оба её дождаться не можем.
- У меня есть, - спохватилась Татьяна, и устремилась к коляске.
- Паркуй сюда свой транспорт, - крикнул вдогонку мужчина. - Бегать будет не так далеко.
Устроившись рядом с новыми знакомыми, Танюшка любезно угощала пирожками деда и его внука. Стёпка к еде был равнодушен.
- Закормленный он у тебя по всему видать, - сказал мужчина. – А пироги вкусные. Секреты, что ли, какие знаешь?
- Знаю, - улыбнулась Танюшка, - поваром работаю.
- Ясно, - кивнул головой новый знакомый. - Меня Стефанычем зовут.
- А я сына Степанычем назвала, - улыбнулась Татьяна.
- Ну вот, почти тёска, значит, найдём общий язык, - подытожил Стефаныч.
Раскинув рядом тростниковую подстилку, Татьяна стала разглядывать окружающий их народ.
- Сегодня не густо, - перехватил её взгляд Стефаныч. - Мы сюда частенько приходим. Сами внука растим. Дочка с мужем всё отношения выясняют. То сводятся, то разводятся. А до ребёнка им дела нет. Год уже Максик с нами живёт. Тяжеловато, конечно, но что делать. Единственный внук, еле дождались, можно сказать. Да и ему с нами лучше. Какой там за ним догляд? То ссорятся, им не до парня, то мирятся, опять же, не до него. И чем всё закончится, не знаем. Жена первое время на таблетках сидела, а сейчас уже ничего, смирилась. У нас и сын есть, но он далеко и детей у него пока нет, хотя женат уже вторым браком. Так что этот - первенец и баловень. Бабка всего зализала. Князьком растёт.
Мальчишки тем временем увлечённо возились недалеко от кустов. К ним присоединились ещё парочка пацанов, и они бегали друг за другом хвостами.
- Во, видал, как сдружились, - кивнул головой в сторону компании Стефаныч.- Теперь вот ещё как растаскивать будем? Без рёва не обойтись.
- Уведём, не волнуйтесь. У меня дома его любимый кисель приготовлен. Он за ним бегом бежит.
- Да я не волнуюсь, это я так, - махнул тот рукой. - Что уж у тебя там за кисель такой? – полюбопытствовал он.
- Да из ревеня делаю, вкусный получается. От него он ни в жизнь не откажется. Любимый напиток.
- А наш ничего кроме молока не пьёт. Даже от чая отказывается. Такая ли, знаешь проблема.
- А я вот следующий раз прихвачу с собой этот кисель, посмотрим, как он от него откажется.
- Да уж, прихвати, душа моя, прихвати. А вдруг и правда, станет пить. Вот уж было бы здорово. У нас с едой большие проблемы. Можно сказать, мучаемся. Другой день не знаем, чем накормить. От всего отказывается. Врачи говорят, это у него нервное, всё от родителей идёт. Нам бы его раньше у них забрать, да соваться всё стеснялись. Чужая семья, их ребёнок. А потом они уже сами нам его сунули, да и не забрали. Вот растим вдвоём с бабкой. Да вот и она, - он махнул рукой в сторону тяжело идущей женщины.
Было видно, что ей трудно дышать, и она сильно устала.
- А у нас тут гости, - сказал он жене, когда та грузно опустилась на одеяло.
Та пристально посмотрела на Татьяну и приветливо махнула головой в её сторону.
- Гнались за тобой, что ли? - пробурчал Стефаныч, -
