перед глазами Карасевича на секунду возник образ трубки. Иван Борисович зашел в табачную лавку, приобрел стильную трубку и несколько видов дорогого табака. «А неплохо бы здесь вечером поужинать Красевич», – заявил Мортидо, когда тот проходил мимо известного в городе трактира «Без дна». Что имел в виду ресторатор Бурлаковский, когда давал название своему заведению никто не знал. Однако ассоциаций у завсегдатаев оно вызывало не мало. Среди них были такие как «бездна», «бездонная бочка», а у особо любителей выпить – «бес на дне стакана». О том, что сходу вечером в трактир просто так не попасть, знал даже никогда не посещающий подобные заведения Красевич. Поэтому он зашел в трактир и заказал на вечер столик.
Вернувшись домой, Красевич еще раз полюбовался перед зеркалом своим новым образом и, усевшись в кресле, стал набивать табаком трубку. В жизни он никогда не пробовал курить ни сигарет, ни папирос и уж тем более трубку. Однако набил и раскурил ее, как старый заядлый курильщик, чему сам удивился.
– Спасибо Красевич, – сказал Мортидо, когда он выпустил изо рта ароматный клуб дыма, – ты настоящий друг.
– И все же хотелось знать, кому мне выпала честь стать настоящим другом?
– Да не думай ты! Главное, что мне у тебя комфортно.
Далее Мортидо ловко перевел разговор на тему психиатрии, в которой он оказался большим докой. Собеседником Мортидо был великолепным, но ничего нового для себя Красевич не узнал. Зато за время беседы он освежил все свои познания по психиатрии и выкурил три трубки. Непривычный долгий диалог с собеседником, находящимся внутри себя плюс табак произвели на него утомительное действие, и он прилег вздремнуть. Разбудил его Мортидо: «Красевич! Пора ужинать!».
Красевич посмотрел на часы. До времени, на которое был заказан столик, оставалось полчаса. Он вызвал такси и ровно к назначенному часу был возле входа в трактир «Без дна». На двери висела табличка, сообщающая, что заведение закрыто на спецобслуживание. Красевич было развернулся, но появившийся в дверях швейцар приветливо помахал ему рукой и распахнул перед ним двери. В фойе ему навстречу вышел сам Бурлаковский, которого Красевич узнал по примелькавшейся на местном телеканале физиономии. Бурлаковский лично проводил Ивана Борисовича в бельэтаж за сервированный столик, откуда открывался вид зала на первом этаже и, пожелав приятно провести время, удалился. На первом этаже был накрыт огромный стол, за которым пировал цвет города. Среди них Красевич заметил мэра, начальника полиции, крупных бизнесменов с женами, а также абсолютно не вписывающуюся в эту компанию смуглую брюнетку парикмахершу, что сегодня стригла его. Когда подошла официантка с меню, Красевич растерялся от обилия блюд в нем, но Мортидо быстро взял все в свои руки и продиктовал что заказать. Официантка оценила заказ Красевича, склонив голову набок и подняв вверх брови. Один глаз у нее был карий, а другой зеленый.
Блюда были восхитительны. «Рыбку, попробуй, попробуй рыбку, – бубнил под руку Мортидо, – она просто объедение!» – приговаривал он. Насытившись яствами, Красевич пошел в туалет несвойственной для себя походкой, чеканящей каждый шаг. Туалет находился на первом этаже. Когда он проходил мимо пирующего стола, веселье гостей резко смолкло. Воцарилась тишина, в которой отчетливо было слышно цоканье новых ботинок по мраморному полу. Гости прятали глаза, и только мэр, восседающий на почетном месте, с раболепной улыбкой кивал Красевичу головой.
– Почему они так ко мне относятся? – спросил Красевич Мортидо, когда вернулся за свой стол.
– Это не к тебе Красевич, а ко мне. Я здесь главный мир!
– У них тоже есть миры?
– К каждому из них приставлен мир, который сделал их теми, кем они есть. Но они не помнят об этом. И это не они приветствую тебя, а их миры меня.
– От чего их освободили?
– В основном от моральных обязательств. Какие миры, такие и освобождения.
– А ты, кроме как от научных догм, от чего освобождаешь?
– Многие знания Красевич, многие печали…. Лучше посмотри, как сейчас Лиля будет танцевать.
В этот момент грянула музыка. Гости пустились в пляс. Они образовали круг, как это часто бывает в знакомых компаниях. В центре круга танцевала смуглая брюнетка парикмахерша. Ее сдержанные движения и в то же время несущие в себе сексуальные призывы заводили окруживших ее мужчин. Они вились вокруг нее, танцуя спинами к ней, как антропоморфные твари из кошмара Красевича.
– Кто она, Лиля?
– Да так, колдовка одна, – лениво ответил Мортидо. – Ладно, пора домой.
VI
Красевич шел домой пешком. Вначале он хотел ехать на такси, но Мортидо изъявил желание подышать свежим воздухом. Проходя мимо рынка, он увидел Ахмеда и узбека, торговца приправами. Они сидели на ящиках при свете фонаря, играли в нарды и о чем-то неторопливо беседовали. Даже издалека было слышно, что Ахмед говорит с характерным кавказским акцентом. Когда Красевич удалился от них метров на сто, ему захотелось узнать, о чем они ведут беседу. Он остановился и стал внимательно смотреть на них. В его голове появился еле слышный разговор двух мужчин, который становился громче, как при повороте ползунка громкости усилителя звука, только в роли ползунка выступала его концентрация внимания. Когда слышимость стала хорошей, Красевич ослабил внимание.
– Не счастливый ты Ахмед, – говорил узбек.
– Это почему, Фархад? – теперь Ахмед говорил на чистом русском языке.
– Зла ты всем желаешь, а счастье, это когда желаемое совпадает с действительным. Зло не желать надо, а делать.
– Так я и делаю.
– Твои методы слишком грубые и не всегда достигают цели, потому ты и несчастлив.
– А что твоя хитрость против моей жестокости?
– Давай проверим.
– На ком?
– На том, кто сейчас из-за угла выйдет.
– Хорошо. Чей ход будет первым?
– Кто выиграет, того и будет первый ход, – сказал Фархад и бросил кубики. – По рукам?
– По рукам!
Красевичу стало интересно, чем закончится игра и стал ждать окончания партии. Выиграл Ахмед. Иван Борисович уже собрался развернуться в сторону дома, как из-за угла рынка вышел слегка покачивающийся человек. В темноте он был похож на его соседа с нижнего этажа. Фархад и Ахмед многозначительно переглянулись.
Дома Красевич всю ночь разговаривал с Мортидо и курил трубку. Мортидо говорил, что находится вне времени, и не каждый может быть удостоен его вниманием.
– Ты Красевич – личность! – льстил Мортидо. – С тобой интересно, не то, что с теми кто, избавившись от одного хомута, сразу сами лезут в другой.
– Какой интерес у тебя ко мне?
– Хочу посмотреть твои границы.
– Какие границы?
– С запредельностью.
– Как ты это будешь делать?
– Пока не знаю, но для начала нужно будет освоить территорию.
Что-то насторожило Красевича в ответе Мортидо и тот, вероятно почувствовав это, перевел разговор на тему души, которая волновала Ивана Борисовича в последнее время. Внезапно менять темы Мотридо был мастер. Однако, как и в беседе о психиатрии, Красевич так ничего нового для себя не узнал. У него даже сложилось впечатление, что он разговаривал сам с собой, только разными голосами, но тут, же рассеялось. Спать Красевич лег под утро.
Проснулся он в обед усталым и разбитым. «Ну, ты Красевич и спать! – приветствовал его Мортидо. – Собирайся уже – гулять хочу!» Иван Борисович умылся, позавтракал и, выкурив, по настоянию Мортидо трубку вышел из дома. Мортидо захотел осмотреть центр города. Красевич направился в сторону центральной площади. Неожиданно его кто-то одернул за рукав. Обернувшись, он увидел перед собой бывшую пациентку, которой когда-то проводил обряд снятия порчи.
– Иван Борисович! Здравствуйте! Вас совсем не узнать, богатым будете! Что у вас с ногой? – возбужденно говорила она, смотря на трость.
По ее виду Красевич сразу определил, что она находится в маниакальном состоянии.
– Очень хорошо, что я вас встретила, – сменила она радость на заговорщицкий тон, – хочу вас предупредить, в городе появилась ведьма. Высокая, кривая, черная, звать не то Ляля, не то Лейла. Говорят, она порчи на смерть наводит. К ней бизнесмены табунами ходят, чтобы от конкурентов избавиться. Вы уж нейтрализуйте ее, пока она полгорода в могилу не свела.
– Приму к сведению,– подыграл Красевич,– зайдите ко мне на следующей неделе и поподробнее все расскажите, такое оставлять нельзя. Только обязательно зайдите, договорились?
– Зайду, Иван Борисович, обязательно зайду, – и она, озираясь по сторонам, удалилась быстрыми шагами.
– Веселые у тебя знакомые! – смеялся Мортидо, – А ты артист, Красевич!
– Что за мир у Лили, которая вчера так зажигательно танцевала?
– Да так, путеводитель один, – с неохотой ответил Мортидо и тут же добавил, – показывай, что тут у вас есть из достопримечательностей.
Красевич до вечера ходил по городу. Он как вновь знакомился с местами, на которые уже давно перестал обращать внимание из-за повседневной обыденности. Мортидо подмечал в старых постройках такие мелочи, которые Красевич не увидел даже во время своего первого приезда в город после окончания института. Изучив центральную архитектуру города, Мордидо заявил, что пора домой. На обратной дороге возле супермаркета Красевичу повстречался сосед с нижнего этажа, которой был несказанно рад встрече.
– Борисович, ты, что клад нашел? Выглядишь прямо как мафиози! – и с деланной озабоченностью добавил, – что с ногой?
– Пустяки.
– Борисович, ты меня знаешь, выручай.
– Ты Миша человек взрослый, потому своей судьбой распоряжаешься сам, – Красевич вытащил из портмоне пятитысячную купюру и протянул ее соседу.
– Куда мне столько?!
– Извини Миша, но мельче нет.
– Я Борисович отдам, ты меня знаешь!
Сосед быстро направился к двум ожидающим его сомнительным личностям, размахивая перед собой купюрой и крича: «Мужики, живем!»
Вечером Красевич по просьбе Мортидо смотрел местные новости и, как уже стало входить в привычку, курил трубку. В рубрике «Дела города» выступал мэр. Он как обычно сыпал обещаниями: повысить, ускорить, улучшить. «Как я раньше не замечал, что у него лицо типичного Дауна?» – подумал Красевич. «Не Дауна, – со смехом поправил Мортидо, – а альтернативно одаренной личности!» В конце выступления лицо мэра и вовсе приобрело образ антропоморфной твари из ночного кошмара. «Это, наверное, что я слишком много курю, – подумал Красевич. «Все в порядке, – отозвался Мортидо, – ты стал видеть мир таким, каков он есть на самом деле». В конце новостей сообщили, что в одном из районов города было совершено жестокое убийство. Молодому человеку, по предварительным данным полиции курьеру преступной группы, занимающейся торговлей наркотиков, зверски перерезали горло.
– Лилина работа, – хохотал Мортидо, – закружила парню голову, что он вместо пакета с мусором поставил на помойку чемодан полный денег!
– Это случаем не тот чемодан, который я нашел? – у Красевича зашевелились волосы на голове.
– Успокойся Красевич! Ты не причем. Никто тебя искать не будет. Здесь главный мир – я!
Снизу послышались шум драки и крики: «А! Помогите! Убивают!» Красевич хотел вскочить, но какая-то невиданная сила вдавила его в кресло, да так, что он не мог даже
