что в том мире катастрофы не произойдёт.
В своих записях я отразил всё, что нужно для пользования аппаратом. Хотя надеюсь, что 13 апреля он будет уничтожен во время катастрофы. А катастрофа неминуема, я чувствую».
– Выходит, ты исполнил свою странную мечту, Мезин, – медленно проговорил Святославский, захлопывая дневник, но не выпуская его из рук. – И заодно прихватил с собой девчонку. Интересно, помогло ли это тебе убежать от страхов? Вот только обманули тебя твои предчувствия: промахнулся мимо нас твой страшный Апофис и больше угрозы для Земли не представляет. Зато ты изобрёл чудесный аппарат…
Собеседник профессора всё ещё стоял в дверях и с изумлением прислушивался к его бормотанию, не разбирая, правда, ни слова. Наконец, он не выдержал:
– Профессор, вы что-то об этом знаете?
– Боюсь, что я кое о чём догадываюсь. Если Мезин отыщется – немедленно проинформируйте об этом меня, даже если это произойдёт через год. В лабораторию без моего ведома никого не впускать, а лучше отдайте все ключи от неё мне. Акт об ответственности за вверенное имущество я подпишу позже. В этой лаборатории до появления Мезина буду работать я. – Профессор Святославский снова бросил взгляд на аппарат и тихо прошептал: – И что у тебя за привычка прерывать эксперимент в самом разгаре? Прежде чем заявлять всему миру о твоём открытии, Мезин, мне нужно убедиться, что за дверь в соседние вселенные ты открыл. И повесить на них огромный замок, если там нет ничего хорошего. Впрочем, очень хочется верить, что ты действительно гений, а не самоубийца.
Профессор вышел из лаборатории, подождал, когда его спутник запрёт дверь за замок и отобрал ключ.
– Пойдёмте к Нестерову,– сказал он, сворачивая в очередной проулок, – и если у него опять будет бардак в лаборатории, я ему ноги оторву.
GOOGOL
Весь следующий субботний день они провели как во сне. Проснулись поздно, ещё долгое время сладко потягиваясь и наслаждаясь моментом, потом поочередно приняли душ и спустились в ближайшее кафе на завтрак. Погода радовала глаз, и даже жаркое солнце не так раздражало, ведь им было теперь, где от него укрыться. Что они и сделали, до самого вечера просидев в своём номере, увлечённо смотря телевизор и читая купленные газеты и журналы. Впрочем, от обилия новостей и несоответствий в прошлом, к которым им предстояло привыкнуть, уже кружилась голова, поэтому Антон и Ленка предпочитали ни о чём не думать.
Когда жара спала, и на город опустился прохладный вечер, они вышли на улицу, желая прогуляться по Новосибирску и найти какие-нибудь интересные места. На парочку никто внимания не обращал, а вот они смотрели по сторонам, иногда замечая в толпе знакомые лица, и едва сдерживаясь, чтобы по старой памяти их не окликнуть.
В основном своих знакомых встречала Ленка и тихо рассказывала Антону, кем они были в их мире, а потом вместе размышляли, как могла повернуться их судьба в альтернативной реальности. Но кое-кого узнал и Антон, правда, не сразу, потому что увидел то, чего совершенно увидеть не ожидал.
Когда они проходили по парковой аллее, его внимание привлёк облокотившийся на цветочную клумбу калека – совсем ещё молодой парень, едва ли старше самого Антона, но заросший, оборванный, в грязной пропотевшей футболке, вот только ноги его были отрезаны у самых бедер. В правой ладони парень сжимал обыкновенный пластиковый стаканчик, в котором одиноко ютилось несколько мелких монет.
Антон никогда не давал милостыню, прекрасно понимая, куда на самом деле идут эти деньги, и кто использует несчастных калек для своего бизнеса. Ему даже удалось убедить в своей правоте Ленку – она по душевной доброте хотела всем помочь. Вот и сейчас молодой учёный собирался спокойно пройти мимо, но вместо этого резко остановился и посмотрел на юродивого в упор. Тот словно почувствовал на себе его тяжёлый взгляд, повернулся и, протянув стакан, демонстративно побренчал мелочью. Ленка с недоумением смотрела, как Антон безропотно лезет в карман и, отсчитывая от изрядно истощившейся за два дня пачки банкнот тысячу рублей, просовывает деньги в стаканчик. И всё это время он не отрывает взгляда от загорелого лица калеки и бормочет «Как же так?».
Юродивый, похоже, наоборот потерял дар речи, увидев подношение, поэтому только и смог, что быстро вынуть деньги и сунуть себе за пазуху да проводить щедрую парочку заинтересованным взглядом, пока та не исчезла за поворотом.
– Антон, кто это? – спросила Ленка, когда они отошли на достаточное расстояние.
– Это просто невозможно… – пробормотал Антон, всё еще поражённый зрелищем. – Он как-то рассказывал – не мне лично, а так, в компании, – что в детстве на каникулах много времени проводил у бабушки, которая жила на самом краю города, рядом с железнодорожными путями. И они с друзьями играли там, монетки на рельсы клали, чтобы локомотивы их расплющивали, цеплялись сзади за последний вагон и катались так через поле. Короче, опасно развлекались, но следить за ними было некому. И однажды они бежали по путям, он упал и сильно расшиб коленку, так что не смог сразу подняться. Так и остался сидеть прямо на рельсах, не догадался перелезть на траву. А тут локомотив вывернул прямо из-за поворота. Подкрался, как говорится, незаметно, и пока не загудел, никто его не увидел. Машинист затормозил, да только поезд был слишком тяжелым и не успел бы остановиться на такой короткой дистанции. В общем, тогда он ухитрился спрыгнуть с полотна в последний момент, ну и друзья его за руки оттащили. Говорил, мол, секундное промедление – и точно бы без ног остался. Я думал, заливает. Все, наверное, думали, он же большой любитель прихвастнуть. А ведь не врал, выходит, вот оно как вышло в этой реальности… может, и в чём-то другом не врал…
– Да кто не врал? – не выдержала Ленка, так и не добившись конкретики. – О ком ты говоришь? Кто это был?
– Денис Нестеров. Я тебе о нём рассказывал… пару раз.
Лицо Ленки понимающе вытянулось. Из скупых рассказов Антона она давно знала, какие напряжённые отношения сложились между ним и Денисом, и в глубине души она терпеть не могла наглого Нестерова.
– Этот мир недосчитался хренового человека, но гениального учёного, – глухо добавил Антон. – Чёрт меня подери!
От избытка чувств он пнул чугунное ограждение и тут же об этом пожалел. Впрочем, повод для расстройства был. Пускай Антон и недолюбливал Нестерова, но всё, чего он хотел по отношению к нему, так это видеться с ним как можно реже. На расстоянии Денис был вполне терпим, и Антон мог вполне спокойно читать о его научных успехах в журналах. Неприязнь давала о себе знать, как только Нестеров раскрывал рот. Конечно, Антон в глубине души всегда хотел заткнуть наглеца за пояс, доказать свою правоту и новаторство, быть полезнее для науки. Но только не увидеть своего оппонента в жалком облике грязного калеки, выклянчивающего милостыню из прохожих. Да ещё и осознавать, что того Нестерова, которого он знал и на дух не переносил, через несколько часов благодаря Апофису может и не быть. Здесь, оборванным иродом, он может умереть от гангрены, передозировки наркотиков или алкогольного отравления через десять, а то и двадцать лет, а там, счастливый, богатый и успешный молодой учёный может погибнуть, чуть-чуть не дожив до тридцати.
– Антошка, успокойся, прошу тебя, – потрепала его за плечи Ленка. – Ты ни в чём не виноват, у каждого своя судьба. Вспомни, что ты в этом мире должен быть мёртвым уже восемнадцать лет, а я вообще не должна была родиться живой! Нестеров, по крайней мере, до сих пор жив. И он сам виноват, что был настолько самоуверен и глуп, что попал под поезд. А ведь ты говорил, что существует бесконечность миров, значит, в одном из них он вообще может прожить сто лет, не ведая горя и страданий, купаться в роскоши и умереть в своей постели в окружении десяток внуков и правнуков. И не твоя вина, что ты смог перенести нас именно сюда. Ты вообще большой молодец, что сумел это сделать!
– Всё равно, эта реальность негостеприимна, – покачал головой Антон. – Наверное, это нормально, мы привыкнем.
– Конечно, привыкнем! Антошка, давай сходим в кино?
Маленькая хитрость Ленки удалась: захватывающее зрелище на экране отвлекло Антона от неприятных мыслей, и после сеанса в сторону гостиницы он шёл, улыбаясь в предвкушении ужина и сна.
Перед тем, как лечь спать, Антон пересчитал оставшиеся сбережения – за номер они уплатили на неделю вперёд, значит, дней на десять их скромных запасов ещё хватит. Не так много времени, чтобы не оказаться однажды на улице, но Антон по этому поводу не особенно переживал. Для человека, который привык действовать, а не мечтать, трудности не являются непреодолимой преградой. Кроме того, в голове созрело несколько идей, и, по крайней мере, одна из них должна была сработать. Но свои главные надежды молодой учёный возлагал на профессора Святославского. Шестое чувство ему подсказывало, что профессор обязательно жив и занимается научной деятельностью на высшем уровне. Вполне вероятно, что не в Новосибирске, но разве это было для них проблемой? Завтра, в воскресенье, надо снова прибегнуть к помощи компьютера и разыскать учёного, чтобы в понедельник связаться с ним и предложить свои услуги. Если же этот вариант не сработает, то нужно искать научные лаборатории, институты, частные фирмы, занимающиеся разработками в области физики. Проблемой могло стать отсутствие у него документа об окончании высшего учебного заведения, ведь не станет же он предъявлять всем прихваченный из своего мира красный диплом института, которого в этой реальности не существует вовсе! Однако достать диплом всё же следует – он может послужить косвенным доказательством его здравого ума при разговоре с профессором Святославским. Учёный наверняка сможет поверить в настоящую историю, подкреплённую фактами и воспоминаниями.
Утро вечера мудренее – преклоняясь перед этой бессмертной истиной, Антон забрался под одеяло, где уже сладко спала Ленка. На её красивое безмятежное лицо с улицы падала полоса света фонаря. Антон ласково убрал с лица любимой выбившуюся прядь волос и подумал о том, как непросто ему далась влюбленность, как старательно он избегал симпатии, а судьба – несправедливая, жестокая, слепая! – всё-таки распорядилась таким образом, чтобы в новом мире он не был одинок, а все тяготы навалившихся испытаний с ним разделил единственный на земле человеком, который ему дорог.
Антон опустил голову на подушку, закрыл глаза и быстро уснул. Во сне он внезапно очутился в родном институте, один в совершенно пустом секторе Физиков. Открытое пространство и абсолютная тишина пугала, а воздух был буквально пронизан немой угрозой. Антон стоял в самом центре холла и оглядывался в поисках выхода. Все двери были распахнуты. Идти к выходу? Или, может, бежать к себе в лабораторию? Запустить сигнал тревоги?
Антон растерялся, не в силах разобраться в противоречивых эмоциях и наугад направился к одной из дверей. Где-то над головой возник и начал стремительно нарастать низкий гул. Антон посмотрел наверх, но ничего кроме крыши, не увидел. Гул со временем стал неприятен, и молодой учёный перешёл на бег. Но, как всегда бывает во сне, ноги налились
