Судьба князя Игоря 1. Князь Игорь против Хазарии

                                                                    4. СУДЬБА КНЯЗЯ ИГОРЯ

                                                          4.1. КНЯЗЬ ИГОРЬ ПРОТИВ ХАЗАРИИ

    Князь Игорь, сын Рюрика, родился и провёл раннее детство в Новгороде, так следует из летописных текстов:

    “Великiй же князь Рюрикъ въ великомъ НовЪграде самодержавствуя, ту и скончася; сына же своего Игоря видЪ мала суща, – остави яко двою лЪтъ, – его же и всю державу свою поручи князю Ольгу, иже бЪ отъ рода его”
                    (Книга Степенная царского родословия, ч. I, ПСРЛ, т. XXI, с. 7, С.-Петербург, 1908)

    Если в год смерти Рюрика Игорю исполнилось два года, а это был 879 год (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 22, Рязань, 2001), то родиться княжич должен был в 877 году. Но в Иоакимовской летописи имеется любопытная заметка с уникальными сведениями, там сказано, что после рождения сына князь Рюрик дал своей жене “обесчанный при море град с Ижарою в вено” (В.Н. Татищев “История Российская”, т. I, ч. I, с.110, М., 1994). Вообще-то, монархия на Руси тогда ещё не сложилась, да и притом как раз в Новгороде княжеская власть всегда сильно ограничивалась, так что, скорее, это сам Рюрик получил от новгородской знати в кормление ижорскую землю. Главное, какие получатся выводы.
    Если верить Иоакимовской летописи (а почему бы и нет?), то, пока Игорь жил на Русском севере, его там называли на западнославянский манер – Ингорь (Там же). Ижорская земля иначе называлась – Ингрия, сходство очень заметно. Так может, имя Игорь родители специально подобрали с тайным смыслом, чтобы оно напоминало княжичу о месте его рождения? Подобную мысль уже высказывал А.Г. Кузьмин:

    “Имя Игорь может быть славянской формой, обозначающей выходца из Ингарии или Ингрии (Ижоры). Имя Ингвар попало на Русь много позднее, лишь в конце XII в., вероятно, через брачные контакты”
                  (А.Г. Кузьмин “Начало Руси”, с. 321, М., 2003).

    Действительно, в летописи несколько раз фигурирует рязанский князь Ингвар Игоревич (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 409, 418, 419, 422, Рязань, 2001). Выходит, что на Руси имена Игорь и Ингвар никогда не смешивали и не считали родственными. Даже мысли такой не возникало. В западных источниках (Константин VII Багрянородный, Лев Диакон, Лиутпранд Кремонский) князя Игоря называли Ингер (Inger), отсюда следует, что при жизни князь (по крайней мере, официально) звался Ингорем. У хорутан (словенцев) под 803 годом упомянут князь Инго, у чехов под 736 годом – Инговой (С.А. Гедеонов “Отрывки из исследований о варяжском вопросе. I-XII”, с. 201, С.-Петербург, 1862). Уж к хорутанам и чехам норманны точно никакого отношения не имели. Имя Ингер использовалось и в Византийской империи, причём ещё до рождения князя Игоря:

    “Ибо хотя кесарь и многие другие уговаривали царя <…> тот вопреки всем их надеждам вскоре назначил паракимоменом Василия, которого он к тому же сделал патрикием и женил на чуть ли не самой прекрасной, самой красивой и скромной из всех благороднорожденных женщин, дочери всем тогда известного и прославленного за свое благородство и ум Ингера”
                  (Продолжатель Феофана “Жизнеописания византийских царей”, ВБ, кн. V.16, с. 153, С.-Петербург, 2009)

    “И вот августа Феодора держит совет с логофетом Феоктистом относительно того, чтобы дать жену Михаилу, своему сыну. Ведь она знала, что он сдружился с Евдокией, дочерью Ингера…”
                  (“Хроника Симеона Магистра и Логофета”, т. I, сер. “Византия и ее окружение”, гл. 131.6, с. 179, М., 2014)

    Обнаружено это имя и у кельтов – имена Iger, Inger, Ingar упоминаются в числе бретонских святых, а в Галлии VIII-X веков зафиксированы имена Ingeraldus, Ingerardus, Ingermegilmarus. (А.Г. Кузьмин “Об этнической природе варягов” // “Вопросы истории”, №11, 1974, с. 79).
    Широкая распространённость имени Игорь-Ингорь-Ингер доказывает его древнее индоевропейское происхождение. Славяне имя Игорь ни от кого не заимствовали, они получили его в наследство от своих предков, а значит, имеют все права на это имя.
    Долгие годы Игорь оставался в тени великого Олега. Происходили настолько масштабные события, что сравняться славой с князем Олегом казалось немыслимым. Какие-то обязанности ложились и на Игоря, но не он руководил государством и не его военные победы прославлял народ. Из воли своего знаменитого дяди Игорь никогда не выходил, даже жену ему Олег выбрал самолично:

    “Въ лЪто 6411 (903). Игореви же възрастъшю, и хожаше по ОлзЪ и слушаше его, и приведоша ему жену отъ Пьскова, именемъ Олгу”
                    (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 28, Рязань, 2001)

    Если дата рождения Игоря, указанная в “Степенной книге”, верна, то женился он в 26 лет. А вот в знаменитом олеговом походе на Византию Игорю участвовать не довелось, Олег его “оставивъ КиевЪ” (Там же, с. 29). Государственные дела забрасывать нельзя, да и для преемника это хорошая возможность проявить свои способности. Годы шли, и наступил срок Игорю княжить:

    “Въ лЪто 6421 (913). Поча княжити Игорь по ОлзЪ. <…> И Деревляне затворишася отъ Игоря по ОлговЪ смерти”
                    (Там же, с. 41)

    Первая проблема – проверка на стойкость, на умение держать удар. Дашь слабину – и всё твоё дальнейшее княжение пойдёт наперекосяк:

    “Въ лЪто 6422 (914). Иде Игорь на Деревляны, и побЪдивъ à, и возложи на ня дань болши Олговы”
                    (Там же)

    Игорь сразу же дал понять всем на Руси, что намерен прочно держать в своих руках управление государством, и своеволия не допустит: “Игорь спешил доказать, что в его руке меч Олегов” (Н.М. Карамзин “История государства Российского”, т. I, с. 111, М., 1989). И вдруг – новая опасность, да посерьёзнее предыдущей:

    “Въ лЪто 6423 (915). Приидоша ПеченЪзи первое на Рускую землю, и сотворивше миръ со Игоремъ, и приидоша к Дунаю”
                    (Там же)

    Жадные степняки неожиданно смиренно попросили мир и поспешно откочевали к Дунаю, даже не попытавшись закрепиться в причерноморских степях. Видно, военная демонстрация Игоря их весьма впечатлила. Степняки уважали только силу. Под 920 годом в летописи промелькнуло короткое сообщение “Игорь воеваше на ПеченЪги” (Там же, с. 42). И это всё вплоть до 941 года. События наверняка происходили, не могли не происходить. Но в летописях они не отмечены. И всё же, когда князь Игорь после трёхлетней русско-византийской войны заключил мирный договор с ромеями, оказалось, что у Руси к тому времени появились новые приобретения в Причерноморье. Таманский полуостров с городом Тмутаракань и Восточный Крым с городом Корчев (Керчь) в этом договоре объявлены зоной ответственности киевского князя:

    “А о сихъ, оже то приходять Чернии Болгаре и воюють въ странЪ КорсуньстЪй, и велимъ князю Рускому, да ихъ не пущаеть: пакостять странЪ его”
                    (Там же, с. 50)

    Земли таманских болгар империя признавала русским владением, а самих болгар – подчинёнными русской власти. Впервые у двух государств там появилась общая граница. Арабский географ ал-Мас’уди (896-956) побережье морей Понт и Меотис (Чёрного и Азовского) безоговорочно отдавал русам и по его утверждению будто бы “никто, кроме них, не ходит по этому морю” (Ал-Мас’уди “Золотые копи и россыпи самоцветов” // “Древняя Русь в свете зарубежных источников”, т. III, с. 113, М., 2009). Да и в летописи с гордостью отмечено: “… Понетьское море <…> словеть Руское” (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 7, Рязань, 2001).
    Когда же Игорь успел завоевать указанные земли, ведь ещё не так давно они принадлежали могущественной Хазарии? Так значит, в промежутке между 920 и 940 годами случилась русско-хазарская война? Да, именно так всё и происходило, что однозначно подтверждает документ, обнаруженный в университетской библиотеке Кембриджа. Рукопись из собрания Каирской синагоги содержит письмо некоего хазарского еврея “своему господину”. Его автор, будучи подданным хазарского царя Иосифа, явно сочувствовал хазарам, зато к Руси был настроен враждебно. Воспоминания о русском вторжении в хазарские пределы вызывали у него резкое неудовольствие:

    “И пришёл он ночью к городу С-м-к-раю и взял его воровским образом, потому что не было там начальника, раб-Хашмоная”
                    (П.К. Коковцов “Еврейско-хазарская переписка в X веке”, с. 118, Л., 1932)

    С-м-к-рай – это еврейско-арабское название Тмутаракани (искажённое хазарское “Самкерц”). Автор был раздосадован неудачей хазар и оправдывал её тем, что в городе не было “начальника”. Но этот факт свидетельствует лишь о том, что у Игоря имелась хорошая разведка. Князь внимательно следил за противником, и умело выбрал время для своего удара, захватив врага врасплох.
    По всей вероятности, Игорю удалось привлечь к этой войне и Византию, крымским владениям которой угрожали хазары. Об этом можно судить по тому же кембриджскому документу, автор которого считал, что русы напали на хазар по наущению византийского императора Романа Лакапина (919-944):

    “А Роман [злодей послал] также большие дары Х-л-гу, царю Русии, и подстрекнул его на беду”
                    (Там же)

    “Злодей Роман”, известный своими гонениями на иудеев, был непримиримым врагом и хазар, которые тоже исповедовали иудаизм: “…император, правящий ныне, т. е. в 332 г.х / 943, и носящий имя Арманус (Роман), обращал евреев своей страны в христианство силой и не любил их… и большое число евреев бежало из Рума в страну хазар” (Мас’уди “Мурудж ад-Дзахаб”, гл. XVII // В.Ф. Минорский “История Ширвана и Дербенда”, с. 193, М., 1963). Вот поэтому вполне вероятно образование антихазарского союза в составе Руси и Византии. Ведь и договор 944 года тоже предусматривал совместную оборону их крымских владений:

    “…да не имате волости, князи Рустии, да воюете на тЪх странахъ, и та страна не покаряется вамъ, и тогда, аще просить вой у насъ князь Руский да воюеть, да дамъ ему, елико ему будеть требЪ”
                    (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 50, Рязань, 2001)

    О политическом сближении Руси с Византией свидетельствует грамота, посланная императорами-соправителями Константином VII и Романом I к “архонту России” в промежутке между 24 сентября 920 года и апрелем 922 года (Г.Г. Литаврин “Византия, Болгария, Древняя Русь (IX- начало XII в.)”, ВБ, с. 68, С.-Петербург, 2000). Можно предположить, что византийцы в этой грамоте просили русов о военной помощи против Болгарии, согласно договору 911 года, потому что в конце 922 года константинопольский патриарх Николай Мистик в письме к болгарскому царю Симеону откровенно угрожал:

    “Императоры не перестанут возбуждать для вашей гибели всякий народ: и венгров, и аланов, и печенегов, и русских, и другие скифские племена, пока последние не истребят болгарский народ совершенно”
                  (М.В. Левченко “Очерки по истории русско-византийских отношений”, с. 118, М., 1956)

    До войны Руси с Болгарией дело не дошло, но подобные заявления не рождаются на пустом месте. Они предполагают, если и не союз, то близкие позиции двух государств при решении общей проблемы. А хазарская проблема беспокоила и Русь, и Византию.
    Воевать ромеи, конечно, не стали, предоставив это Руси. Но из Херсонеса было удобно собирать сведения о Хазарии, а Игорь удачно ими воспользовался. Благодаря такой помощи, он знал о