ШКОЛА КАК ЕЁ НЕТ

я н у : (угрюмо) Ты, типа про че?
А р н о л ь д и : (со злым смехом) А ты на себя посмотри, поймёшь… Собачка цепная с кличкой. Только ошейника не хватает.
Р а е в с к и х : (не соображая) Эй, Муля! Че ты там трешь с ними?! Презик… давай, курить давай или сотик, ты попала… борзая потому, что! А ты, Арнольдинка, бабло готовь…
П р е з е : (вспыхивая) А, вам все бабло нужно! Да на! Да подавись! Жрите, на… Сколько вам хватит, а, когда вы лопните, сволочи!

Презе швыряет в Раевских сотовым – тот попадает Раевских в лоб, она падает с заборчика; потом Презе швыряет курточку с талии; куртка попадает на лицо Мульпямяну; потом швыряет туфли с ног, одну за другой – кричит: «Ну, че еще надо? Хватит вам, нет, уродки?!». К этому времени Мульпямяну подняла уже неразборчиво ругающуюся Раевских и отступает назад. Последний туфель Презе летит уже ей в спину.

П р е з е : (ошарашенно) Ой… я даже не ожидала, что я…
А р н о л ь д и : (торопливо) Ну, значит, отбились… (подбирает ей ее куртку, и один туфель, виновато) Слушай, а вторую сейчас не найдешь… И сотовый. Темно там. Вон, кстати, автобус мой.
П р е з е : (гордо) А и не надо! У меня этих сотиков… (топает босой ногой) А я тоже так пойду. Домой! По улице!!! Я тоже не овца! Пусть все видят… давай, Танька, пока!
А р н о л ь д и : (с улыбкой) Ты молодец, Юлька! Давай, до завтра!

Арнольди убегает в темноту, где слышится шум мотора автобуса и звук открывающихся дверей; Презе машет ей, потом гордо  кидает на плечо сумку, и, размахивая курткой, широким, уверенным шагом уходит в другую сторону кулис.

[ЗАТЕМНЕНИЕ]

[ЗВУКОВАЯ ВРЕЗКА]
Голос диктора:

Как отмечено в докладе российского профсоюза учителей, работники педагогической сферы по прежнему остаются заложниками командно-административной системы образования. Представитель профсоюза, Анатолий Магметов, заявил в интервью для «Российской газеты», что широко обсуждаемая сейчас  система заключения контрактов не более, чем на один будет только провоцировать самодурство педагогических чиновников. Это все новости на сегодняшний день. Оставайтесь на волнах «Радио-Дача!»

Сцена 2.

Сцена представляет хорошо знакомый нам кабинет Ковалева с дополнительными стульями для членом педагогического совета (большая массовка). Ковалев за столом, завучи на диване (все трое – Шуртис, Шиллер, Коломенская), остальные на стульях, Литвиненко (в необыкновенно цветастом платье) принципиально у окна, Чичуа в задних рядах, с Андреевым (по-прежнему в джинсовом).
Сцена начинается с того, что Ковалев что-то уточняет негромко с сидящей рядом с ним протоколистом Игнатьевой. В зале крики: «Да откройте же окна», «Да мы простудимся!», «Ой, не надо, чай в Сибири живем», «Нет, серьезно, товарищи, душно ужасно!», «Так ужасно или душно», «Откройте», «Не открывайте». Часто повторяются возгласы: «Теплынь», «Бабье лето», «Босиком хоть ходи».

К о в а л ё в : (обращаясь к Литвиненко) Тамара… В самом деле. Дышать невозможно! Откройте хотя бы одну створку!
Л и т в и н е н к о : (лукаво) А коли простудимся?
К о в а л ё в : Больничный – оплачивается… Да не, серьезно, бабье лето, на улице плюс восемнадцать… и еще неделю будет. Светлана, закончили? Отлично. Начинаем! (громко говорит, привставая) Коллеги! Переходим к последнему пункту повестки дня. Самому интересному, как обычно, под наименованием… «Разное».
И г н а т ь е в а : (жалобно) Товарищи… У нас никто не записался на выступления! Есть кто-то? Кто хочет выступить?
Из зала (поднимается Матильда Дебенгоф, физрук) : Владимир Владимирович, я все-таки классный руководитель одиннадцатого «Бэ»… Тут моего ученика с урока выгнали. А вы говорили, что этого категорически нельзя! Это так или нет?!
К о в а л ё в : (поправляя галстук, уверенно) Матильда Оскаровна, так и еще раз повторяю всем присутствующим: выгонять ученика, никакого с урока не имеем права! Как хотите! Этим мы нарушаем его конституционное право на получение полного среднего образования… И в суд могут подать! И в районе уже были такие прецеденты. А кстати, с какого урока, выгнали?
Д е б е н г о ф : (разводит руками) Да я даже не знаю, с какого… просто интересно… (садится)
К о в а л ё в : (горько усмехается) Ну вот вы так руководите… Даже не знаете, с какого… А кого хоть выгнали? Коллеги, признавайтесь!
Ч и ч у а : (из зала) Я! Я выгнала! (пробирается на середину, встает, торопливо говорит, прижимая руки к груди; в коротких джинсах-капри, босиком и в растянутой лохматой кофточке) Коллеги, простите за мой вид, мы сейчас декорации новые делаем… того же Шекспира нашего, но уже на языке прогоняем. Владимир Владимирович, а можно я не буду говорить, кого я выгнала? Он уже извинился, конфликт улажен.
К о в а л ё в : Ну… ну вы хоть скажите, за что?
Ч и ч у а : Это – могу… Этот юноша назвал Варвару Мульпямяну «чуркой» и еще, не буду говорить, как!
Л и т в и н е н к о : (от окна, азартно) Вот дела. А он долго жил после этого, этот юноша?
К о в а л ё в : (растерянно) Не понял… И он – извинился?! Перед Мульпямяну извинился?
Ч и ч у а : (твердо) Да! И передо мной! А ребятам я сказала, что национализма и расизма вообще, в нашей школе, не будет!
К о в а л ё в : (разводит руками) Ну, тут не убавишь, ни прибавишь…

Шуртис вскакивает с дивана, вырывается на середину.

Ш у р т и с : (кричит) А я так скажу: Мульпямянку эту, молдаванку чортову, надо гнать поганой метлой! В столовой она поварих материт, меня материт, дворника избила, лопату об его сломала! И вот еще с этим босиком… Вы тут смотрите, как она вышла, которая эта… не запомню фамилию, никак! Я пожилая женщина, ветеран труда, а они передо мной пятками маячат! И матерят! Алкоголизм, наркомания, шприцы везде вон валяются, в песочницах, а тут она ходит и босячит, значит, я думаю, гнать, потому что мы вам не тут, по головке не погладят и доиграимся…
К о в а л ё в : (пытаясь остановить ее знаками) Стелла Матвеевна! У вас все очень сумбурно! Давайте по существу… кто кого материт?
Ш у р т и с : (кричит, оборачивается к нему и грозит кулаком) Не дам я, чтобы меня, заслуженного работника, всякие сявки тут ухайдокивали! С репетиции она! ДИкарации свои, грязная, как свинья! Последила бы за своим языком! Они тут бордель устроили, а мы им подавай?! Гнать надо или я сама уйду. Вот уйду и все!
Л и т в и н е н к о : (от окна, азартно) Тогда свои ржавые плиты из технологии забирайте, Стелла Матвеевна? Вы их как раскочегарите – так вонь на всю школу!
К о в а л ё в : (встревожено) Ну, что это за цирк…
Ш у р т и с : (оборачиваясь теперь к Литвиненко и грозя кулаком ей) А ты у меня еще покричи! Покричи у меня! Я с тобой каши не ела, а ты пешком под стол, когда я в сельской школе пахала-то. И в детдоме! А щас они хуже детдомовских. С пупками ходят, в носу носят, босячат и хамством огрызаются, слова им не скажи! Довели до ручки!
А н д р е е в : (из зала, громко) Надо им запретить с пупками ходить! Все пупки – под нож!
И г н а т ь е в а : (в ужасе) Стелла Матвеевна, что вы несете…
Ш у р т и с : Не-ет, меня вам не так! Я до товарища министра дойду! Вы у меня вот тут где сидите, босячество ваше, ханорики ваши и бычки в туалетах. Развалили школу, истуканы! Бордель завели!

Коломенская, которая махала рукой Шуртис с дивана, встает. Выходит, берет за плечи начавшую всхлипывать Шуртис и тихонько отправляет ее на диван, передавая в руки Шиллер. Затем улыбается «американской» улыбкой, одергивает безупречную юбку. Поправляет золотую цепочку, закладывает руки за спину.

К о л о м е н с к а я : (хорошо поставленным голосом) Уважаемые коллеги! Стелла Матвеевна, как всегда, чересчур эмоциональна. Позвольте мне предложить вам взгляд на ситуацию с другой стороны… у меня есть пять минут, Владимир Владимирович?
К о в а л ё в : (торопливо) Конечно, Зинаида Леонидовна!
К о л о м е н с к а я : (спокойно) Дело, конечно же, не в том, что уважаемая Юлия Фирузовна находится на официальном деловом мероприятии в мягко говоря, не совсем подобающем виде…
И г н а т ь е в а : (робко) Но она же не в лифчике пришла, Зинаида…
К о л о м е н с к а я : (жестко, наотмашь) А вы - помолчите. Сейчас я говорю! Еще придет, не волнуйтесь… и дело не в том, что наши детки кому-то грубят. Они не ангелы, мы это знаем. И других у нас нет, как правильно заметил Владимир Владимирович…
Л и т в и н е н к о : (дерзко) Можно, короче, Зинаида Леонидовна? Я вот в фитнесс-клуб опаздываю!
К о л о м е н с к а я : (строит ей ненавидящую гримасу) Итак, в первой части нашего педсовета я докладывала вам, дорогие коллеги, о нашей успеваемости за прошлый год. Чтобы освежить память… Я все эти цифры помню наизусть, но дабы не было сомнений… (выдергивает из кармана жакета маленький листок) Так вот! Только за первый месяц первой четверти эти показатели за аналогичный период прошлого года – упали на 67 – слышите?! – процентов. Количественная и качественная успеваемость снизилась на сорок три – на секундочку! – процента. Я уже не говорю о втрое выросшем количестве мелких дисциплинарных поступков. А я вам напомню, коллеги – это наши показатели. По ним нас оценивают. По ним мне и вам платят заработную плату, которую вы кладете в карман, а некоторые (взгляд в сторону Литвиненко) умудряются откладывать и на фитнесс-центры. И я так предполагаю, что со следующего года она значительно снизится. Не надо, Владимир Владимирович, я финансовую механику знаю, позвольте, я договорю? Вот и хорошо. Это объясняется, дорогие коллеги, только тем, что у нас в прошлом году не было такой замечательной практикантки, как Юлия Фирузовна Чичуа. Вот справка: по причине ее так называемых репетиций пропущено на сегодня восемнадцать часов английского языка в старших классах, шесть дополнительных занятий, три факультатива…
К о в а л ё в : (раздраженно стучит по столу костяшками пальцев) Зинаида Леонидовна! Вы у нас заместитель по воспитательной работе, напоминаю!
К о л о м е н с к а я : (мило улыбается ему) Хорошо, исправлюсь. Дорогие коллеги! Случай с непонятным «незапланированными антрактом» позавчера, с загадочным возгоранием за сценой – это из той же серии. Удивительно, как мы все живы. Потому, что я вам напомню фразу из классического английского стишка: «Враг вступает в город, пленных не щадя – оттого, что в кузнице не было гвоздя!». Дьявол, как говорят, кроется в мелочах! Итак, сначала наша Юлия Фирузовна не отправляет на урок сбежавших учеников в количестве четырех человек. Потом мило сбрасывает туфельки и начинает там отплясывать с ними в актовом зале…
Ч и ч у а : (из зала, возмущенно) Да мы в мяч играли, что вы говорите такое?
К о л о м е н с к а я : (улыбаясь печально, разводит руками) Вот видите?! В мяч! Взрослая учительница и юные оболтусы. Не знаю, как там в Англии, а у нас в мяч играют на физвоспитании в урочное время. Дальше. (стальным голосом) Не перебивайте! Потом мне докладывают, что наша уважаемая Виктория Марковна Глинская возлежит на уроке на столе в полуголом виде…
Г л и н с к а я : (из зала, охнув) Ой! Ну вы с чего это взяли?
К о л о м е н с к а я : (сухо) Из объяснительных. У нас есть ученицы, у которых вид нагого учительского тела вызывает, простите, здоровое отвращение. Нагих ступней тоже, простите, они у вас не идеальны… ну, а потом госпожа Глинская устроила этот стриптиз во время так называемой «постановки»…
Г л и н с к а я : (из зала, не сдержавшись) Вот дура малохольная!
К о л о м е н с к а я : (улыбаясь) Ну, я это не услышала.