Мечта и Цель

даже отрекаясь от любящего младшего брата – лишь бы попробовать жить по-другому.
Мирослав сидел на кухне и думал об Игоре, когда в вечерней тишине раздался звонок мобильного телефона. На дисплее высветился незнакомый номер, но мужчину в инвалидном кресле посетило ощущение, что видит его не впервые.
– Алло? – прозвучал его встревоженный голос.
– Алло. Мирослав?
– Да.
– Добрый вечер. Хотя чего доброго… Вы уж извините, но я звоню Вам снова с плохими известиями. Мы уже встречались с Вами прежде – я декан факультета кибернетики, в котором состоял…
«СостоЯЛ?!»
– … Ваш брат Игорь. Вам удобно сейчас говорить?
Мирослав не сразу понял вопроса, потерявшийся в догадках о причине звонка.
– Да… Да. Конечно. Я Вас слушаю. Что с Игорем? Вы знаете где он?
– Да… Знаю. Почти два года он находится под наблюдением врачей психиатрической больницы.
Мирослав остолбенел, телефон вот-вот выскользнет из ослабшей руки. Декан не сделал паузы, желая как можно быстрее выложить суть звонка.
– Его нашли в загородном доме в невменяемом состоянии крайней степени тяжести. Его госпитализировали и долго наблюдали в критическом состоянии: он никого не узнавал и ни на кого не реагировал, замыкаясь в прострации, разговаривал сам с собой и постоянно твердил об убийстве некоей Натали, пересказывал разговоры с человеком, которого называл незнакомцем. Наибольшее душевное расстройство приходилось на моменты, когда Игорь начинал твердить об отпущенном сроке и каком-то Вестнике Смерти. Через несколько месяцев обследований и курса лечения, врачи отметили улучшение состояния, но, к сожалению, душевная травма оказалась необратимой. Наш институт продолжал, – и будет продолжать, – оплачивать лечение – вы не подумайте лишнего! Я звоню Вам по той причине, что недавно самочувствие Игоря ухудшилось… Он начал буйствовать, разбивая все попадающие под руку часы, будто настенные или наручные, и… агрессивно требовать какие-то «крылатые». Специалисты предположили, что ими может оказаться какая-то памятная вещь из прошлого, заполучив которую, пациент… простите, я хотел сказать – Игорь, сможет успокоиться. Вы не могли бы помочь нам с этим вопросом?... Алло? Мирослав? Алло?!
Телефон больше не касался уха мужчины. Бесшумно положенный на стол, аппарат продолжает светиться экраном и звучать встревоженным, но едва слышным голосом декана.
– Алло! Мирослав! Вы меня слышите?
Нет. Он слышит лишь шум города, вливающийся в кухню сквозь распахнутое окно четырнадцатого этажа. Мирослав крепко вцепился в края рамы, подтягивая себя к провалу, и, проползая животом по подоконнику, уже увидел лавочку возле двери подъезда, – крошечную с такой высоты, – на асфальтовой площадке, лежащей впереди его пути.
«Лучше б я разбился насмерть еще тогда…»
«Накажи себя…»

*    *    *
Больного определили в закрытый бокс и приостановили обследования, выжидая спада буйного состояния.
«Осталась малость… Скоро конец… Осталась малость… Скоро конец…»
Обхватив колени рукой и культей, Игорь покачивается на койке, тараща глаза и непрерывно повторяя зацикленные фразы. Он не знает сути произносимого, не понимает, чего ждет. Лишь животное чутье намекает на крохи воспоминаний, порождая неосознанные действия и слова, бешенство при виде часов. Это же чутье шепчет, что скоро произойдет нечто хорошее. Нечто очень ожидаемое свершится. И азарт предвкушения заставляет сердце биться чаще… и кидаться на людей.
Некое чутье шепчет, что вот-вот…
«Тик… Так… Тик… Так…»
Игорь звонко засмеялся, как ребенок, дождавшийся новогоднего подарка. Запрыгал на пружинистой кушетке, заставляя скрипеть металлическими ножками об пол. Ликование сумасшедшего не знало границ.
– ТИК-ТАК! – голосит мужчина, хлопая в ладоши – материальной об фантомную. – ТИК-ТАК!
Эйфория закончилась не скоро. Роняя слюни с распахнутого рта и восторженно выпучив глаза, он подполз к подушке, на которой поджидают чугунные часы в форме капли и лист бумаги с угловатым почерком слов. Крылья распахнулись неспешно и величественно, словно антикварная шкатулка. Игорь затаил дыхание.
«Черепушка-черепушка-черепушка…»
Но стрелки не указывают на нее. На циферблате – без двух лет смерть.
«Ты сможешь вернуть жертву времени, если Мечта умрет сейчас же», – гласит последняя надпись на листе.
Игорь прыснул смешком, захихикал, загоготал, впадая в истерику до судорог и крови из носа, заставляя санитаров вломиться в палату и принять экстренные меры по успокоению.
После укола, в боксе воцарила тишина, и плечистые медбратья смахнули пот со лба, выступивший от жаркой борьбы с безумцем, который стих, уткнувшись в стенку. Они не видели чугунных часов и не слышали их навязчивого хода, лишь Игорь вторил им беззвучным шевелением губ в такт заторможенного ритма.
Тик… … … … Так… … … … Тик… … … … Так… … … …
Разум рьяно пытается подчинить чувства.
Ему кажется, что он волен решать чего хотеть.
Но чувства,  – что кошка на ветке,– пусть и облаянные разумом,
просто ждут затишья.