СТРАСТИ ПО "ПАДИШАХУ"

– А я что... отключался, да?
Он приподнялся на локтях, подтянулся, но сесть не решился. На него смотрели доброжелательно озабоченные и открыто заинтересованные лица девушек.
– Очень красиво отключался. – Смущённо усмехнулась Катя, – Мы уж решили, что это наши девочки так крепко придавили вас.
Тимофей буркнул что-то невразумительное, голова его свесилась, уткнувшись подбородком ему в грудь, плечи дрогнули, и стало понятно, что он, несмотря на явное недомогание, смеётся.
– Нет, – он отрицательно покачал головой и поднял на девушек чуть болезненно усталые, но улыбающиеся глаза. – Ваши девочки меня не придавили.
– Вы подрались с этим Валерой, да? – выпалила Алёна, первой задав вертевшийся у всех на языках вопрос. Тимофей вздохнул – допрос с пристрастием!
– Как вам сказать... – медленно начал он – ведь не отстанут! – и осторожно сказал, – Ну... махнулись раз-другой. Но дракой это, пожалуй, не назовёшь.
Вздохнув, он исподлобья оглядел их лица, задержался на Сонечкином откровенно заинтригованном лице и подмигнул ей.
– А синяк? – безудержно счастливая Мила кивнула на его лоб.
– Синяк? – Тимофей потрогал левой рукой лоб. – Нет. Это совсем другой случай.
Лена замерла, испугавшись – ведь у неё тоже синяк, и расположен он почти на том же самом месте, но девушки про её синяк, который накануне вечером вызвал такой переполох, не вспомнили, тем более что он был тщательно прикрыт чёлкой. К тому же, вряд ли кому из них пришло бы в голову увязывать её синяк с синяком, украшающим лоб сего денди.
– Я вас разочаровал, да? Вы уж меня извините, но мы не дрались. – Он, наконец, решился сесть, ткнувшись при этом, как по заказу в Леночкины колени. Она вздрогнула и отодвинулась.
Девушки запротестовали, не желая принимать никаких извинений, они горели желанием разузнать подробности.
– У вас попить не найдётся?
– Только компот! – с готовностью отозвалась Мила; никто и глазом моргнуть не успел, а она уже достала из пакета фляжку и протягивала её Тимофею. – Но кружек у нас нет, мы пили так... – она немного сконфуженно и кокетливо улыбалась ему.
– Компот? Лучше не придумаешь. – Тимофей сел удобнее, – Вы только не смотрите на меня. – Он усмехнулся – А то ведь разолью половину.
Девушки рассмеялись и скромно отвели от него глаза, дав ему возможность спокойно попить из фляжки. После этого, рассыпавшись в благодарностях по поводу своего спасения и за необыкновенно вкусный, ароматный и, главное, так кстати не выпитый ими самими компот, Тимофей попытался покинуть арену не состоявшегося действия, попросту говоря, улизнуть от девушек. О! Каким наивным он оказался! Его спасли и напоили, он у них, что называется "почти в руках", а он – до свидания и всё? Взял и пошёл?
Для начала они познакомились: ему пришлось доложить, как его зовут, в ответ девушки все без исключения представились, очень мило при этом улыбаясь. Кроме Лены, конечно. Она улыбалась скорее натянуто, чем мило.
"Знакомясь" с Леной, Тимофей, как человек более опытный, чем она, посчитал нужным для начала галантно напомнить ей, что они почти знакомы, памятуя о том, что их видели вдвоём на вокзале, и какой из-за этого поднялся переполох. Но Елена, к его огорчению, явно не стремилась раскрываться перед подругами и показывать степень их знакомства.
– Я помню. Вы спросили время. – Как можно безразличнее ответила Лена, леденея под взглядами девушек. Особенно пронзительно смотрела на неё Мила, но ничего подозрительного, видимо, не уловила, потому что лицо её смягчилось и опять озарилось внутренним радостным светом. Старый холостяк молча скромно сидел чуть в стороне, но достаточно близко, чтобы всё слышать и быть в курсе событий.
***
Девушки вытянули из Тимофея почти всё, связанное с данным происшествием. Началось всё именно с того, чего Лена боялась, а именно, со скамьи на вокзале, где Тимофей имел неосторожность задремать. Как и когда объявилась на вокзале данная четвёрка, он не знает. "Где ему знать! Дрых!", – чуть не плакала Лена, не задумываясь о причинах вокзальных ночёвок. Сквозь дрёму он слышал разговор, понял, что рядом кто-то сел, кто-то куда-то отходил, возвращался. Тимофей только нехорошего-то и сотворил, что спикировал разок на жену этого Валеры, коснувшись носом её плеча – она как раз склонилась, чтобы поправить юбку. При словах о пикировании на плечо Зои, Лена отодвинула своё колено от бедра Тимофея.
Только коснулся и сразу выпрямился! – подчеркнул Тимофей, адресуя это уточнение Леночке, но та отодвинулась ещё дальше от него и принялась перебирать камешки. Девушки были само внимание и не позволили Тимофею прекратить повествование. Они очень квалифицированно, не снижая темпа, вытягивали из него подробности, желая досконально знать всё, что привело его к сегодняшнему бегству.
Валера сразу завёлся – устал человек с дороги, впереди ночь на вокзале, утром беготня, неизвестно что и как у них устроится, а жена красавица! А на улице дождь! Он грязно ругнулся в пространство. Тимофей, конечно, понял, что это в его адрес, но лишь молча отодвинулся подальше – связываться с таким себе дороже. Но Валера на этом не остановился, продолжал ворчать, избрав объектом своего недовольства некоего абстрактного современного молодого человека, который пьёт, гуляет, мать родную не знает, и вообще – хамьё плодится прямо на глазах! Ну, что ж, в принципе, это ещё можно было вытерпеть, не принимая всего произносимого на свой счёт. Но тут, как на грех, Зоя конкретизировала абстрактного молодого человека, разобидевшись на ворчливость мужа, явно не украшающую его. Она опрометчиво вступилась за рядом сидящего ни в чем не повинного человека.
Бедная! Она сказала, что ничего ужасного не произошло, что она сама как-то задремала в электричке, голова то и дело падала. Да и вообще, молодой человек очень симпатичный и видно, что человек хороший. Вот это высказывание было колоссальной ошибкой! Симпатичный?! Хороший? И это говорит его жена?! Может она мечтает о таком вот субчике? И уже с ним сговорилась? И Валера переключил своё негодование на жену; его не могли остановить ни сестра его жены, ни муж сестры. "Наверное, он был очень голоден". – С серьёзным видом предположил Тимофей.
Вот на этой фазе разговора, когда пошла разборка с женой, Тимофей не выдержал, презрев золотое правило – не лезь в чужие перебранки, особенно, если противные стороны муж и жена. Правда, так уж нагло он и не встревал в разговор, только буркнул, вставая со скамьи: "Сдуреть можно, ну и мужик. Хуже бабы!". Но Валера услышал и, недолго думая, наотмашь ввалил Тимофею по уху, свалив его обратно на скамью. Мало что соображая от удара, Тимофей в ответ – сработал рефлекс – всё же умудрился двинуть Валеру под дых. Из положения сидя, да ещё с круговертью в глазах, удар получился не очень сильный, но вполне достаточный, чтобы обидчику согнуться пополам. Вокруг все заволновались, кто-то стал грозить милицией. Чем кончилось дело у Валеры и Зои, Тимофей не знал, потому что, пока Валера глотал ртом воздух, он перебрался из этого зала в другой и скоротал ночь, сидя на подоконнике – на улице шёл дождь.
А на другой день, во второй его половине, он имел несчастье оказаться на пути Валеры, столкнувшись с ним на пляже почти нос к носу. И он, Тимофей, постыдно бежал.
– Ну вот, дальше вы всё знаете. Так что ничего особенного.
Может быть, так оно и есть – ничего особенного, но сколько же завертелось вопросов в романтических юных головках! Во-первых, что он делал на вокзале? Этот грубый прямой вопрос девушки сумели облечь в такую форму и произнести такими простодушно-сочувственными голосами, что не ответить было нельзя. И он ответил, не моргнув глазом, что встречал знакомых.
– Знакомых? – не удержавшись, каким-то бесцветным голосом переспросила Лена.
– Да. – С готовностью подтвердил Тимофей. – Знакомых. Но, к сожалению, они не приехали. А тут дождь пошёл...
За спиной Тимофея пронзительно восторженно завизжал чей-то ребёнок. Тимофей резко обернулся на голос, и его вдруг повело. Среагировал он быстро – упёрся руками в камни и удержал себя. Одно мгновение, и он был уже, как ни в чём небывало. Но эта кратковременная слабость, это неожиданное головокружение не ускользнули от пристальных глаз юных красавиц. И ему пришлось выложить всё. Заволновавшиеся девушки оказались неумолимо дотошными, да и сам он был готов к тому, чтобы хоть кому-то сдаться, как частично сдался сейчас этим девушкам – они такие милые!
Корень его бед был до того тривиален, что и говорить-то не о чем. Тимофея просто-напросто обокрали в самый первый день. Они ехали к морю вдвоём с другом. Друг ещё в поезде познакомился с одной весьма привлекательной особой, милой и без особых претензий на будущее, и сразу по прибытии в Сочи отбыл с ней в неизвестном направлении, кинув Тимофею на прощанье, что встретятся они двадцатого на главпочтамте, а сейчас – пока! Пока! Двадцатого или чуть позже должны прийти их деньги, премия, которую задержали к выплате, но не сдавать же из-за этого билеты, кое-какие деньги у них ведь были! Выслать деньги обещал их третий друг, который благоразумно отправился ловить рыбу в Мещеру. Красота неописуемая и до Москвы рукой подать!
– А зачем же вы с другом разъехались в разные стороны? – не скрывая недоумения, спросила Ирочка Киселёва.
– Ну... – пожал плечами Тимофей, – конечно, мы сглупили, но ... он же был с девушкой, я бы мешал.
– Ещё бы! – вдруг хихикнула Щукина.
Итак, друг, с которым они приехали, исчез, Тимофей нашёл жильё, обо всём договорился, но не заплатил сразу, а поехал за чемоданом на вокзал и на обратном пути был благополучно ограблен. Только такой идиот или растяпа – на выбор! – как он, хранит деньги в одном единственном месте – в бумажнике, а бумажник в сумке за спиной через плечо!
Естественно, в жилье ему было отказано, жди двадцатого числа, а он вдруг девятнадцатого улизнёт и найдёт ещё какого-нибудь простачка! Правда, чемодан разрешили оставить на хранение две весёлые старушки, что снимали комнату у этих же хозяев, у кого намеревался снять угол Тимофей.
И тут Тимофея словно кто дёрнул за язык. С шутливой усмешкой поглядывая на девушек, он рассказал, как старушки, сочувствуя, пожелали ему найти даму сердца – чем он хуже своего друга? – и таким образом дожить до двадцатого числа. Каковы старушки, а? Однако, Тимофей не рассказал девушкам, как эти весёлые бабушки, с симпатией поглядывая на него, поучали, что дама сердца – это не хозяева, сдающие комнаты за деньги, она, может быть, и не будет думать о возмещении убытков, она, вероятнее всего, будет счастлива провести свой отдых с таким прелестным – одна из старушек очень любила пользоваться этим словом и произносила его старомодно картаво – юношей.
– Да... – задумчиво протянула Ира Щукина. – И как же вы? Нашли?
– Что?
– Даму сердца! – уточнила Мила, ревниво вглядываясь в него.
– Ту, что прокормит? – ухмыльнулся Тимофей, – Нет. – И не удержался от короткого смешка, увидев с каким облегчением восприняли девушки его ответ.
– А друга пытались найти?
– Безуспешно. – Он продолжал улыбаться девушкам: своеобразная защитная реакция на допрос с пристрастием. – И друга пытался найти, и подработать, и продать что-нибудь из вещей, но