поблагодарили его, и… на другой день были уже на месте. Ехали всю ночь и спали сидя.
Мы поблагодарили парня, что довез нас. Он оказался не такой скромный, как тот водитель, и мы накормили его бабушкиными пирожками с капустой. Петька знал, где живет Лёвка, и мы пошли к нему по адресу. Встретила нас его бабушка и рассказала:
- Родители постарались спрятать сына от бандеровцев, мы же евреи, а он попал - из огня да в полымя.
Мы ей объяснили, зачем приехали. Она на нас заворчала:
- Вы думаете, что взрослые без вас не справятся? Глупо поступили - родители потеряют, переживать будут. Моя дочь сюда тоже едет из Киева, и нас с Лёвочкой хочет в Крым отправить - опасно здесь становится. И я внука совсем не вижу, сама попросила срочно приехать - боюсь за него.
Мы достали свои припасы, угостили её бутербродами с копченой колбасой и сгущенкой, а она нас напоила чаем, и пошли на розыски друга. Нашли его, чумазого, около местного отделения милиции, там собралось много народа. Рядом были выстроены баррикады из старых покрышек, внутри этого сооружения женщины готовили еду борцам за свободу. Лёвка так обрадовался, что мы сдержали слово, сразу стал показывать и рассказывать, как брали отдел милиции, как милиционеры перешли на сторону народа. Это было очень интересно и волнительно. Мы жалели, что не присутствовали при этом. К вечеру женщины, которые готовили еду, нас заметили, накормили борщом и гречневой кашей. А потом приказали отправляться домой, сказали, что будет штурм, и их тоже бойцы отправят домой.
Мы вернулись к Лёвкиной бабушке. Она обрадовалась, узнав, что он жив и здоров, заставила всех вымыться, и мы уснули на диване, как убитые. Еще два дня мы бегали, стараясь хоть чем-нибудь помочь, предлагали командиру стать для них разведчиками. Когда получили отказ, решили действовать сами, на свой страх и риск. Лев знал в городе все закоулки, но повел он нас за город, и мы увидели в зеленке бронетранспортеры, шесть штук, и один танк. На нём сидели украинские военные. Мы подошли, хотя и боялись. Лёвка на украинском языке стал просить их, чтобы не стреляли в людей, что там стоят все безоружные и наши мамки. Их командир ответил, что они-то стрелять не собираются, а вот скоро подъедут из Правого сектора боевики – от них добра не ждите. И приказал, чтобы мы бежали скорей и передали матерям расходиться по домам.
Мы им ответили:
- Они не уйдут – стоят за Федерацию.
Командир улыбнулся, и мы убежали на баррикады. Там разыскали Главного и передали ему весь разговор. Он поблагодарил нас и велел тоже отправляться домой. А сам стал говорить бойцам, чтобы готовились воевать с «головорезами» из Правого сектора.
Дома нас ждала приехавшая Лёвкина мать, она поворчала на сына, но обняла и прижала к себе. Я почувствовал, как соскучился по своим родителям. На другой день она нам посоветовала возвратиться в Крым. Другого выхода не было, но мы решили попрощаться со своими взрослыми знакомыми на баррикадах, с которыми уже успели подружиться.
И вдруг рядом с командиром я увидел своего папку.
- Папа!- бросился я к нему.
- Как ты здесь очутился, сынок? Ты же должен быть с бабулей в Крыму?
- Мы с другом добрались, приехали помогать на баррикадах.
- А я, по-твоему, для чего здесь, сынок? Нет, мой дорогой, в Крым поехала мама, и что с ней будет, когда она узнает, что ты не в походе, а неизвестно где? Мало ей горя? Сейчас же я вас с дружком отправлю домой, ждите меня там. Без тебя разберемся. Вот, боец нашелся…
Оказалось, что отец с друзьями оставил украинскую армию, когда увидел, что её готовят на войну с народом, и прибыл на помощь восставшему Юго-Востоку. Я гордился своим папкой. Мне хотелось быть рядом с ним, но ослушаться его я не мог.
Он дал бойцам в камуфляжной форме руководящие указания, (он же у меня полковник) и мы пошли попрощаться с Лёвкой, его матерью и бабушкой, но главное - надо было договориться о встрече в Крыму.
Когда папа приподнял сумку на колесах, тоже подумал, что там кирпичи, но мы рассказали, что там лежит, и предложили ему оставить кольчуги себе – вдруг пригодятся.
- Слишком они малы для наших мужчин, а вам будут нужны, когда будете играть с саблями в Илью Муромца и добрых молодцев…- с улыбкой ответил папка.
Он крепко обнял меня, я почувствовал его родной запах и расплакался на прощанье.
- Ну вот, боец... Отставить слёзы! Какой же ты взрослый стал, малыш...
Он посадил нас в машину и отправил в обратный путь.
… Мама уже приехала и не находила себе места. Она побывала в школе и узнала, что ни в какой поход никто не отправлялся. Глаза у неё были красными от слёз, хотя папа успел недавно позвонить, что «пропажа» нашлась. Она не сказала мне ни одного плохого слова, только крепко прижала, плакала и гладила ласково по голове.
Теперь мы все ждем папку, мама потихоньку плачут с бабулей, а я знаю – он обязательно вернется, раз обещал. «Хватит нам горя» – сам так сказал. А у мамы вырос небольшой животик, и она сказала, что скоро я буду старший брат.
Продолжение следует.
Галицию - ляхам...Уж они знают как разговаривать с быдлом.
.