грамоте?.. Никогда! Кто-то из рабов написал за него и нарисовал.
- На словах что-нибудь?
Хан-Марик широко зевнул, лязгнув зубами... И рассмеялся! Пожал плечами, типа: передал.
- Понятно...
Разворачивая хрусткий пергамент, предназначенный не для письма, а для упаковки бисерных и жемчужных наборов, готовых украшений, меновых коллекций, полупрозрачный словно промасленный, Буро уже знал, что предчувствие не обмануло его. Внутри твёрдой рукой, уверенно, Пёс рабов не запугивал, не обижал, на весь лист начертано имя... "ОЛИВ". Значок пирамидки отделён резкой чертой, то есть, ловить не надо. Пёс ищет драки. Знает, где искать. Имя Буро от Олива помнит. "Понятно... Чудики, вы же равны для меня..." Буро вздохнул и погрузился в размышления.
Густав поманил Марика и слинял. Клок в противоположную от них сторону. А Дабл-Пирт с Гаем таки-подрались.
Глава 62.
Ничего Буро не надумал, ситуация разрешилась сама собой. Отчасти. Гарольд, король пик отложен на потом. Группа уступила общий шатёр Гаю, карту с лицом Минта он сделал и Рута перешёл наполовину в его владение. Формально, фактически оставаясь, где был.
Олив дал согласие сразу, безмерно удивив Гая. Взял небольшую паузу, заявил:
- Я собирался домой... Чуть позже, если вы не против, охотнички, - усмехнувшись добавил, - но если хотите меня поторопить, что ж, попытайтесь.
Нет, зачем же торопить. Согласились. Тем более что он-то не ставил вовсе условий, цепочку не усложнил. Обговорили обстоятельства. Бой публичный. Близ Оливкового Рынка, арбитром Биг-Буро. Не в смысле условий драки, нет условий, свобода. А в смысле один на один, и через него неморские чудовища про то узнают, что не следует присоединяться ни к одной из сторон. Заодно через него же они и не они, желающие и не желающие, опасающиеся придти лично, сделают ставки. Возможности обогатиться Буро не упускал ни по крупному, ни по мелочам.
Пауза же, взятая Оливом, была хоть и непродолжительной, но важной.
Он успел подружиться с Изумрудом за последние дни. Оба люди практического склада, к практической же стороной дружба их и повернулась. Гуляли в течениях Великого Моря. Изумруд мало показывал, больше учил, бою, скоростям подводным, реагированию на малейшие колебания воды, направления, температуры, внушал важность чуткости подводной. Законам неизбежной тупости самых стремительных, смертельно вооружённых теней.
- Один-един фасад у них! На заду - облако, ни щита, ни шипа! Было б два фасада, был бы уже человек. Выбор был бы. А так, если набрасывает что, скоростью прорывай, и ты там - с открытой спины. Колет, уворачивайся - и ты там же. Ошибся в манёвре, все равно не тормози. Заканчивай, там разберёшься. Не бойся раны, не бойся морской воды. Она грабит, она и лечит. Большинство ядов хранятся у тени внутри, в море тают, в ране тоже, если не сопротивляться солёной морской воде. Помни, не забывай: море это скорость, скорость и скорость. Думать надо заранее... На берегу. А не на бегу!
Лепить, компоновать руками тени из теней учил. Которые сами к ладоням подходят, и вымываются с кожи легко. Селена тоже умела. Защитные, взрывом раскрывающиеся, парализуя всё, не имеющее Огненного Круга. Вкладывала в артефакты. Она пораниться, ни боли, ничего не боялась.
Услышав, с кем предстоит драться, Изумруд присвистнул!.. И посмотрел на Олива, как на помешанного. Как на совершеннейшего придурка.
- А такой есть, - недоверчиво переспросил он, - с людским сознанием?.. И с ним-то ты пособачился, с собакой? Поздравляю... Хочешь как хочешь, а крепче Морских Собак демонов в океане нет и не бывало. Стремительнее. Только привязи и упряжки для них крепче, чем они сами! Но вот что не избудет собака... Склонность атаковать по прямой. Да... Пёс, так и зовётся? Откликается?.. Да... Пёс Морской, сохранивший рассудок не тот, кого стоит иметь врагом. Ты сдурил, Олив.
Белые Драконы кругами носили их у основания Синих Скал. Летели на глубину понырять, потренироваться.
- Не Пёс он, - отвечал Олив, морщась, - а щенок. Я два миллиона лет прожил, столько ещё проживу.
Соль и Альбатрос, разговором не отвлечённые успели уже наплаваться. Вынырнули последний раз далеко. Соль рукой помахала, и устремились, чего мешать, по направлению к материку. Луч из невидимой в плотно сбитых, кучевых облаках рамы скользил, провожая двух белоснежных драконов. Летели так близко и плавно... Парочка удалялась обнявшись...
- А где Селена? - спросил вдруг Олив, обративший внимание, что ныряют они и в течениях бродят почти всегда без неё.
- Дома, - удивился Изумруд. - А где ей быть?
"У некоторых получается, - отметил Олив с горечью, с горькой, глухой досадой, - причём у Морских Чудовищ, вроде меня. Но не у меня".
- Ты не о том думаешь, - сказал прямолинейный Изумруд, наделённый интуицией Биг-Буро, но не его душевной чуткостью. - Знаешь, в чём я удостоверился за годы и годы? Не за твои два миллиона лет, а, скажем так, поболе... Не всегда побеждает тот, кто адски хочет победить, и правда хочет, стремится выжить или жаждет победы. Не всегда. Но твёрдо могу сказать... Каков бы ни был, с каким бы оружием и форой, и прочим, ни вступал в бой, всегда проиграет тот, кто с самого начала идёт, чтобы подставиться. Хочет подставиться. Кто сам себе в тягость. И ничто ему не поможет. Ни сила, ни скорость, ни ошибки противника. В драке он против себя. Короче, Олив... Говорят, что на Южном дерутся для развлечения зрителей. Борцы берут учеников... Так страхуют... Так выигрывают ставки... Я бы тебя не взял. И на тебя не поставил.
Ну, чего?.. На Изумруда обижаться глупо. Всё правильно сказал.
Вернуть проштрафившихся борцов на арену услуга ничтожная с точки зрения Гая. А ему от Руты нужна - огромная! Больше чем услуга! Ступор, полнейший...
Нелюдимый Гай теперь осаждал Густава с единственным вопросом:
- Каким образом?.. Как? Можно как заставить человека сделать, что надо мне в его Собственном Мире? Принудить, обмануть, Густав, как?!
- Он одинок? - сходу спросил Густав.
- Вроде, да.
- Никак. Снаружи должно оставаться нечто драгоценное, лежать у тебя в руке. Коллекционер?
- Вроде, нет.
- Вроде не считается. Ты справок что ли не наводил?
- У кого?
- Да у Дабл-Ня хоть!.. У Клока. Ты меня спрашиваешь? Чёрный хохолок говорил без продыху об одном себе, второго, твоего Руту он привёл, я не заботился.
- Ня всё я изложено... Что возвращаю их, не держу зла. Густав, ну, что с ними говорить?! Экстраординарная услуга мне требуется, экстра! Что я должен выспросить, какие Впечатления пьёт, на каком рынке полгода назад станцевал, где споткнулся, где бусы выиграл?!
- Маленькие привычки выстреливают нежданно, зря ты так... Ах, экстра услуга, Гай?.. Ну, тогда применяй и экстра методы! Превратись в дроида, уничтожь рамы, научись вселяться в чужую голову... Мирись, наконец! Гай, помирись с ним. Приглядись, прислушайся, наобещай с три короба. Попроси о чём-то, что сделать ему совсем легко... Для начала.
Драконы носили их низко над морем, дроид Густава всё порывался свернуть к материку, подчиняясь невысказанному его желанию. Гай покачал головой:
- Я не умелец в подобном... Да будь я охотник-комодо, пойми, слова не всемогущи. Он - видел! Там, на Рулетки он видел, что я и кто я такой!
Густав в очередной раз отклонил руками белую драконью морду от побережья, потянул на себя. С видимым удовольствием дракон взмыл широким и неспешным сальто назад, не потеряв, однако, всадника. Несколько раз, ускоряясь, он промчал мимо Гая, делая бочку над головой у него, и Густав успевал выкрикнуть:
- Всемогущи, Гай! Всемогущи!.. Поверь!
Вернулся, затормозил рядом и сказал:
- Ты напомнил мне давний, академический интерес... Одного человечка. Я долго не продавал его, нравилось слушать... К тому же я хотел переспорить, а после - на пирамидку. Не сложилось, он переспорил. Не, продать сложилось!.. Слова всемогущи, Гай, потому что они посередине. Они есть. Кроме них ничего и нету. Я докажу. Смотри. Мысли не предъявишь, они нематериальны, они не существуют. Не предъявишь другим. Вещи, артефакты настолько материальны, что не существуют, да-да, на них не укажешь без слова, без жеста, а жест тоже слово. Можешь ты, Гай, продать механику, не объяснив для чего она? То-то... Вне слов артефакты - пятна и звуки. Зачем они - это их имена. Речь священна, речь - единственная реальность. Статуя Речь... На правой ладони - мысли, на левой - Морская Звезда. А лучше, Гай, лучше, надёжнее... Могущественней слов только дохлые слова - молчание, оно царь среди них... Удавка. Ты умеешь сделать медную отододи?
Гай проигнорировал последний вопрос:
- Вот же, черти придонные!.. - он потёр лоб, отбрасывая мешающую белую чёлку, отросла. - Если б не последняя фраза, я ровно Беста слышу! Помнишь изгнанника в шатре у Буро, ну, совершенно его подход!
- А сколькими, сколькими невесомыми, как пушинка, пустыми словами, - Густав докончил мысль, мечтательно глядя в небо, - можно подвинуть, опрокинуть и разбить вдребезги... И присвоить, и переоценить массу вполне, более чем материальных вещей!... Так о чём мы? О вашей на Рулетки драке? Гай... Вот ты много знаешь, куда против наших хищников, и ледяные цвета, и горячие, и всякую механику. А того не способен понять, что не важно, кто чего видел. Важно, что он подумал! Тогда, после, теперь. Что он думает по этому поводу. Разве не в твоей власти? Думает он, объясняя свои чувства. Не в твоей власти, всё ещё не в твоей?.. Ну, что он такого увидел? Тебя - в грязной, недроидской драке? Тебя - демоном неморским?! Да и прекрасно! Заставь его проникнутся к этому демону, Гай! Утешить его, бедненького демона... Перевести с правого на левое крыло... Раз уж вы с драки начали, ею продолжили, ею и поверни, куда тебе надо.
"Так я не могу, не умею, - думал Гай, - пустое. Гутка, спору нет, хорош в своей области. Сколько бы ни болтал, секретов его никто не отнимет... Рассуждает-то он гладко, но дело-то не в этом. Слова всемогущи... Вот, я чувствую, что не в этом, а выразить не могу. Чужая стихия. Тёмные воды".
- Густав, а ты можешь сделать это за меня?
- Извини, это дорого. А теперь, с исчезновением Махараджи, ты не кажешься серьёзным заказчиком. Рассчитайся сначала, должок не забыл за собой? Где мой Гарольд? Впечатление предоставлю!
Глава 63.
Случались и у Симурга неудачные охоты.
Впустую потрачены бывали наконечники, ранившие не тех и не тогда, вблизи Собственных Миров, над Великим Морем, пожиравшим утративших волю к сопротивлению без его участия. Доводилось ему стрелять и сражаться затем с противниками из Круга-Безземельных, то есть, не ступающих на землю, враждующего и мирящегося высоко, отдельно в своём лишь кругу. Из числа их противники настолько превосходящие в силе, что ни игрок, ни борец, ни охотник в здравом уме не пошёл бы на такое. Да, по ним видно. По грубым, условно разрисованным маскам, по вооружению, носимому, пригнанному к телу и доспехам так, что с первого взгляда очевидно, это не вчера приобретено и не для красоты. С ними не вели дел, они и не навязывались, с ними не соревновались и не играли. Сматывались, завидев среди облаков. Но и Симург-ача взмывал с континента не дела вести, не играть и не соревноваться...
Выдаваемая так редко Биг-Буро, всегда в единственном экземпляре, половина ядовитой тени, превосходила в его глазах ценностью всё на свете. А не спешить, уж совсем по-хорошему не спешить, он не мог. Как ни пытался мыслить на
