сразу после побега, а в остальном - нет. Был уверен, что успеет. Догнать, освободить, переубедить, приковать заново, надёжнее... И вот смерть показала Оливу, чего стоит его уверенность. Да что теперь... И ведь полюбил Эми он именно за то, что сам отнял!.. За беспечность, весёлую, храбрую прямоту!.. Не каждый, и на Белом Драконе верхом, протянет руку человеку с зелёной кожей, Чудовищу Моря даже на один танец.
Олив встал, перепрыгнул свою коллекцию, очутился у выхода. Всё равно больно, пусть станет ещё больней. Накинул плащ, закрыл лицо капюшоном. Он отправился, давно не бывал, на Мелоди-Рынок.
О, ещё больнее получилось! Искрящийся, лимонно-жёлтый свет круглых шаров... Ветрено, они колотятся с приветственным барабанным стуком: "Ты на Мелоди... Ты на Мелоди..." Всё, как прежде.
Огромное поле, надо лететь до середины, чтобы увидеть противоположную сторону. Безлюдно по краям. Музыка уже слышна вдалеке.
Бывает так, само складывается, что мелодия начинает гулять от одного человека к другому, захватывая большинство. Флейты, дудочки. Барабаны и трещотки... Тогда музыканты подтягиваются ближе к центру, танцоры за ними, не на земле, на воздухе. Начинается танец Белых Драконов. Складывается, как в эту ночь. Олив пролетел вперёд на скорости и увидел их...
Тонко, мечтательно пели флейты. Драконы танцоров парили, ныряя мягкой волной, выше, ниже. Послушные, но очевидно стремящиеся во внутренний круг. Где семь Белых Драконов кувыркались синхронно, слаженно, всплёскивая крыльями, столь же очевидно, не спеша уступать это место... Хулигански задевая, фыркая и бодая иногда внешний круг, ничуть не нарушив гармонии. При другой, весёлой, мелодии их танец перешёл бы скоро в шуточное сражение, захватив и людей. Но музыка, несущая их сейчас, никак не располагала...
Во внешнем круге люди стоя танцевали на спинах белых дроидов... Такие разные, в танце они казались отражениями друг друга.
Когда мелодия затихала, доставаясь одной только флейте, танец тоже доставался одному. Или ещё тому, кого пригласит он. Быстро вступила трещотка, драконы раскинули горизонтально крылья. Разлетались в единый круг. Над белыми, распростёртыми крыльями, на спине своего дракона, огромного как облачный мир, начала танец высокая, гибкая девушка в полумаске. Вытянувшись струной, протягивая руки к светлому куполу, парящему прямо над ней. Она едва переступала босыми ногами, поочерёдно касаясь, покрытой тканью, драконьей спины пальцами и притопывая всей стопой прежде поворота, легко и ласково. В бессчётных серебряных браслетах, ручных и ножных, немногим толще нити, окутанная вуалью, лёгкой, но непроницаемой взгляду, в поясе с бубенчиками и ещё одном на бёдрах. Под ускорение трещотки от запястий, вскинутых к небу до щиколоток, пробегала волна серебряного перезвона. Обратно - снизу до запястий. Поворачивалась медленно и плавно…
Эми танцевала не так... Не так украшалась, один яркий платок, или один шёлковый веер, яркий до попугайского, размером с неё саму, чтобы за ним то скрываться, то выпархивать... Эми любила день, дневной свет... Танцы-сценки... Пантомиму.
Трещотка замолчала. Тихий голос флейты улетел, растаял. Танцовщица встряхнула плащ, покрывавший спину дракона. Атласный, ультрамариновый плащ с капюшоном. Не снимая полумаски, закрылась им, вылетела из распавшегося круга. Холодный, недоверчивый взгляд.
Олив с изумлением заметил, что проснулся. Он смотрел, но спал. Морское Чудовище. Белые Драконы разлетелись по Мелоди-Рынку. Внизу кто-то перебирал струны, редкость, маленькая лира. Дальше весёлый парень с чёрными кудрями до пояса учил трёх других танцу из прыжков и переворотов в прыжке, типичному для Мелоди. Изгнанник, наверняка. Хозяева страшные индивидуалисты. И меркантильней изгнанников, нищебродов. А судя по тому, как увлечённо, внимательно учил, то - не за плату. Четвёртый отбивал для них ритм на длинной доске молоточками.
Дальше на торговой подставке качался хрустальный, казавшийся битым, бубен. Паутина изломов пересекает диск, не порченный он, интересно должен звучать... Хозяина нет поблизости. Олив летел низко над землёй, то попадая в свет куполов и нитей, то погружаясь в темень. Искорки, устремляясь с пирамидок, высвечивали лица. Тогда Олив спешил заглянуть в глаза голодным и пустым взглядом. Из-под чёлки, из-под плотной ткани. Зачем пришёл?.. На взгляд ему не отвечали. Рынок есть рынок, даже такой. Прилетевших объединяла музыка. Но недоверчивость, настороженность рынка витала в воздухе. Оливу стало скучно и безнадёжно. Да и не бывает у полудроидов, будь он чистый хозяин или Чудовище Моря, двух сердечных привязанностей за одну жизнь. Хоть вечно ищи, Оливу не встретить ещё раз на Мелоди Эми-лис-Анни.
Общая мелодия начала, новая, захватывать пространство. Драконы направились к центру. Знакомое лицо... На всякий случай Олив отлетел подальше в тень... «Пта!.. Паршивец! Другой бы среди облачных миров погулять не решился выйти, а этот снова на материке!..» Собравшая людей мелодия была динамичней предыдущей. Внутренний круг образовался на земле. Пта и ещё трое парней. Они раскручивали друг друга за руку, разлетались, менялись местами. С хлопками, с прищёлкиваниями пальцев. Поочерёдно пересекали круг, чтобы сделать сальто назад, чечётку и снова сальто. Движения Пта более плавные и менее уверенные, чем у остальных. Но он быстро учился. Мелодия начала замедляться, затихать. Из неё уходили барабанчики, бубны, как тогда осталась одна флейта. Танцоры ударили по рукам, разошлись. Олив откинул капюшон, подлетая... И - ошибся. Пта, уже верхом, не ринулся прочь. Ровно наоборот. Виновато и поспешно устремился навстречу. Оправдываться. Изумив хищника. Бок о бок, овеваемые крыльями драконов, направились с рынка в туман.
- О, я знаю, больше года!.. Олив, прости! Это же Собственный Мир, ведь ты понимаешь!.. Сначала обошёл его весь... Не знаю, за сколько, я так долго не был там! Затем погулял по вершинам. Там, где Там!.. Игра слов... Ну, прошёлся, немножечко... Какой он утром?.. Посмотрел... А вечером? Всё надо вспомнить!.. А утром с северной стороны?.. А ночью? Я вспоминал, как делал его... Он большой мир, Олив! Он у меня очень большой! Не думай, что раз одно дерево, то маленький. Я должен был поприветствовать его... Его голос, его ветер. Везде разный. Один день, получается, с разных сторон!.. Один год? Ну да, я понимаю, год... Но я должен был погулять в нём хотя бы день?! А потом я вернулся! Летел, а тут ночь, на Морской Звезде... А тут огоньки... Фонарики внизу. Олив, я раз только Восходящим был на Мелоди-Рынке. Вот и решил, что когда ещё...
- Возможно, никогда... - подсказал ему Олив.
- Ну, да, в общем... Я и танцевать не умею. Но ещё с того раза я запомнил тут рыжую звёздочку... От неё перенял, что смог. Рыжая, быстрая и... как солнце в ветреный день! Её звали...
Олив похолодел...
- ... звали Лисицей... Точно, Лиски!.. Не знаешь, она по всё ещё бывает тут? Днём?
По-своему расценив тёмное молчание Олива, решил уточнить:
- Не слышал такого имени? Она ещё, выходя на танец и заканчивая его, делала вот так...
И удивительно точно, в лимонном, искристом сиянии последней связки шаров, в тумане, Пта воспроизвёл её порывистые, лёгкие полупоклоны, словно попытки взлететь... Прямо по сердцу. "Вот это неплохо, Пта... - подумал Олив, задохнувшись. - Повтори. Раз или два, будет достаточно. Если человек может умереть от отчаянья, то почему не может от раскаянья и горя? Пта, повтори..."
Вопрошающе глядя, ничего не ведающий, Пта ждал ответа. Олив уже открыл рот, чтобы простить ему долг и избавиться от этого призрака прошлого, как заметил проявившегося Чёрного Дракона и отпадающую челюсть парня, и взгляд за свою спину... Обернулся. Широкие, широченные плечи, тёмный плащ. Провал широкого капюшона... Оттуда взирали на него выпуклые, без выражения фасеточные глаза. Множество маленьких бледно-зелёных Оливов смотрели на одного, большого. Безоружного перед ними. Смуглая, сухая рука, человеческая на первый взгляд, десятком сочленений обвила его шею - коротким змеиным броском.
- Знаешь, Олив, - прошептал низким гудящим голосом Демон, Чудовище Моря, - никто ещё не пытался меня грабить... Ты первый. Зачем ты бросил на пирамидку умирающего? Что это было? Раб со злой тенью? Твой след я давно различал там, второй тоже... И новый. Что за игрушки, Олив?.. Отвечай, что это было?
- Несчастный случай, - бесстрастно ответил Олив, сразу взяв верный тон. - По моей вине. И я заплачу тебе. Двоих за одного. Убери руку.
- Этого? - прогудел Шершень, кивая на Пта.
- Этот мне нужен, - так же бесстрастно ответил Олив.
- Когда? - спросил Шершень и сам ответил. - Сейчас. Прогуляемся в тумане...
- Твоя стихия, понимаю. Я полечу и встречу тебя у рамы.
Шершень убрал холодную лапу-руку с его шеи:
- Идёт.
Олив и Пта синхронно положили руки на гривы драконов... Туман густой и высокий. Как можно быть таким беспечным глупцом, сколько ещё Морских Чудовищ скрывает слоистая пелена?..
- Резко вверх!.. - шепнул Олив Пта. - И больше не появляйся, я прощаю тебе долг.
- Ай!.. - вскрикнул тот, вместо ответа.
Зазубренный крюк на цепи причудливого плетения обвил его ногу, запутался в звеньях, плотно и больно. Чёрный Дракон бросился вниз, но цепь впилась, выпуская зубы, Пта снова закричал и дроид исчез, с рыком. Демон, массивный, бесформенный в скрывавшем его плаще, гулко рассмеялся с земли:
- Летите, летите!.. А я пойду за вами, за верёвочку подержусь, боюсь заблудиться... Давно не бывал у тебя в гостях, компаньон мой, Олив!..
"Я приношу несчастье свободным, самым лёгким из людей!.." - с досадой подумал Олив, а вслух сказал:
- Ничего не поделаешь, Пта, полетели...
В глубине души, не то оправдывая себя, не то искренне в подобную классификацию веря, Олив считал, что исходно люди делятся на свободных и рабов. Что его пленники - рабы по природе и судьбе. Тех, что смирялись, он не отпускал никогда. Тем, которые торговались, ставил условия и держал слово. Хотя и не брезговал лукавыми, не до конца проговорёнными моментами, чтобы придраться к ним и задержать. Из тех же, кто не смирился и не торговался, половину сразу освобождал, пусть создают нужную ему славу. Вторую половину продавал за артефакты, сразу или погодя, когда представится случай. Но не требовал ничего от них, по судьбе и природе свободных.
Ущелье окружило летящих. Олив спешился, сдвинул тень на входе. Струями, потоками без источника наверху, уходящими в почву, она волновалась, пыталась задеть входящих, дотянуться до них. Шершень стоял уже за порогом. Что ему эта тень... Рынок утопал в плотном тумане.
Муаровый шатёр Олива, профили многих лиц, неповторяющийся орнамент. Трое расположились в глубине, пройдя, перешагивая ряды сосудов, чаш и колб. На ковре с длинным ворсом, серебряными мягкими нитями узора. Центр шатра Олив задёрнул пологом, ложе и сосуды со злыми тенями.
- Угости меня, - сказал Шершень.
Олив кивнул на привязанного Пта:
- Сними.
- Ладно...
Шершень наклонился, откинул плащ, продемонстрировав страшное жабо щупалец вокруг плеч. Тонкие пальцы его сухих, тёмных рук пробежали по зубцам и зубьям сложного плетения, выпутывая зазубренный крюк из него. Собрал цепь аккуратно, предусмотрительно, лёгким узлом перевязал. Щупальца забрали цепь и улеглись неподвижно, напряжённо, плечи из-за них казались
