так.
Деревьев и тех нет в обширном саду. Есть закономерность: цветы, разнообразны и высоки, а кусты низенькие, причудливо сформированные или вообще стелющиеся. Ничто не должно заслонять его ирисов... Вдалеке - возвышенье холма.
А солнце?.. Они не под настоящим небом. Купол без облаков льёт яблочный свет, оранжевые лучи гуляют, как игра в огранённом камне. Всё должно подчёркивать фиолет его ирисов... Как же они высоки, оказывается. Вон, под ними, со всех сторон, сколько дроидов тут собралось!..
Приветствовали Беста. Без исключений, хоть по-разному, встав, поклонившись, издали, не подходя... Одинаковыми словами, но проявив спектр характеров, не менее широкий, чем среди людей. Обдавая теплом или холодом. Ветром или застывшим "динь", как глухота. На одном выдохе произносили или, чеканя каждый слог. Прикладывая руку к груди. Обнимаясь. Целуя. Серьёзные и насмешливые, подозрительные, присматривающиеся, что за человек. Отстранённые. Холодные дроиды на вид менее поспешны и более искренны. С некоторыми Бест первый здоровался за руку, подходил обняться.
Четыре трона стояли на возвышении. Пустые. Холм приближался. Владыка в одежде садовника поздоровался, холодный, поцелуями и тут же среди дроидов пропал.
" Из-за яда?.. Что случилось со мной? - думал Густав. - Я как сито, на земле, в этом нигде поднебесном, любой ветерок продувает насквозь... Мне пусто, мне чего-то не хватает..."
Изгнанники, попадая в дроидскую сферу, бывают ошеломлены ею. Чистые хозяева нет. Дроидское в их полудроидском существе воспринимает окружение естественно. Без удивления и трепета.
Они шли к тронам, петляли среди густых, ирисовых островков, обходили клумбы и компании дроидов, одиночек, напоминавших статуи, парочки, неотличимые от людей...
Густав обгонял, вёл за собой. Как на манок дроида, бессознательно шёл на знакомый звук и всё пытался припомнить, откуда знакомый. Если б не вторили звонкие голоса дроидов, не подсказывали, не спорили, понял бы сразу.
Две трещотки спорили, пытались договориться в каких-то привычных к ним руках. Одна в постоянный мотив возвращалась, а вторая пыталась закрутить его поновей, попричудливей. Обе знакомые... "Друг мой!.." - Трижды повторила трещотка в левой руке юноши, а правая успела вторгнуться настолько быстрой, птичьей трелью, что дроиды зааплодировали вокруг. Нежный юношеский голос посетовал кому-то:
- Трещотка одна была, нашёл парную, ту - потерял! Такая, "друг-песенки" - снова одна досталась! А вторым бы голосом мне хотелось, чтобы вписывалась сама, а не как я сейчас извернулся. Не везёт!
"Ловкие пальцы... Соловей?.." Густав не удивился. "Вот, значит, как устроено... Есть мир мёртвых, и те, кто умер в мире живых, тут живы... А кто там умер, они среди живых? Вещи тоже умирают? Трещотки? Я тоже?.. Мой мир успел растаять до конца? Артефакты сюда провалились? Сюда взлетели?.." Соловей, а рядом Амиго... И это добавило Густаву уверенности, что Архи Сад лишь почудился, а всё кончилось, и кончилось как-то плохо, но не вспомнить, как. С другой стороны, почему у мёртвого должна быть хоть какая-то достоверная память?..
Полный звёзд, полупрозрачный дроид отступил и оба юноши пришедших заметили. Густава заметили, Беста ждали... Пауза недоумения, и Соловей протянул обе руки:
- Встреча...
Густав взял их:
- Мы, вы, я... Мы дроиды или в загробном мире?
- Мы в саду несравненного владыки Садов! - отрапортовал Амиго, восхищения таким поворотом дел, не пытаясь скрыть.
Он вынудил визит у Беста, а тот у владык, занятых более серьёзными делами. Экстраординарный юноша-сказочник!
Встал и тоже взял Беста за руки:
- Извини меня! И очень пытался, но не мог вмешаться. Как в воске я в этой пирамидке стоял! Дроиды, Буро сердитый!.. Но если бы ты видел, как живётся ему, им всем, полуподводным...
- Я немножко видел. Ты пытаешься укусить меня своим извинением? Я всё про себя знаю...
- Нет, что ты! У вас, хищников свои законы, а у нас свои и я... Ты был на своём месте, а я... Из любопытства... Я не жалею! Но стыдно... Просто зритель, это так подло... Но я не знал, на какое представление иду... Стыдно. Извини...
- Я не хищник, я... А впрочем... Вы правы.
Соловей возмутился:
- Ты вовсе не хищник!
- А ты? Ты дроид?
- С чего бы мне сделаться дроидом?!
- Ты был превращён...
- Я сбежал! Освобождён был. И последовал твоему совету держаться подальше. Со второго раза.
- Спасибо.
- За что?
- За это.
Кусты, мягкие, неколючие хвойники поднимались до колена, иглы пушистые. Ирисы за ними выше самых высоких дроидов позволяли видеть лишь холм. Качались. Сад шелестел травой и благоухал, сменяя приторную ноту переспелости, бродящей, винной. Затем - нотой смолистой, тополиной весны. Лета, жаркого травяного ансамбля. Но холодок угасания проступал. Заморозки...
Миллион вопросов на языке, в душе ни одного... Что-то кончилось, пропало. Пусть его спрашивают, для чего зван. Угрожающее предупреждение Беста не пробудило интереса, скорее навеяло тоску. И о прошлом думать не хочется, и о будущем - меньше того. Сито. Ветерок насквозь. Крупное сито, ничего не задерживается. Ни эти красоты, ни тревоги, ни стыд прошлого. "Гад, и ладно. Проиграл, и ладно. Весь Южный знал, проиграл у всех на виду!.."
Как монпасье со сладкой и связной водой бросают в бокал Свободных Впечатлений... Чтоб разбить на кусочки морской солью... Одно-два или даже пять, горкой тающей и через них пьют. А теперь это монпасье из его жизни изъяли... И что успело раствориться, морская вода отняла, высосала сладость, превратила в самоё себя.
- Холодно... - вслух прошептал Густав.
- Сад! - отозвался Амиго.
А Бест сочувственно подумал: "Не в саду. Без тихого крыла холодно... Дроидом, с секирой стоял бы на вратах законов! Не от скуки придуманы, временем проверены они!"
Густав обратил внимание на кисти рук, на его ладони. Разный оттенок, смуглей - холодней. Печать первой расы, нераздельной с ним, в сфере дроидов видна. Амиго, нахватавшийся дроидского эсперанто пояснил:
- Руки - ум, потенциальность. А ум так, фигня. Через руки азимуты тёплые и холодные к центру Юлы по-разному идут, контурами разными отсвечивают.
- Стало намного понятней! - поклонился Густав.
Бест рассмеялся:
- Да? Хорошо!..
Фиолетовые, голубые... Лазурные... Однотонные и пёстрые. С крапинками, с разводами. Почти белые. Крупные ирисы тоньше папиросной бумаги. На просвет, сквозь один можно увидеть другой. Листва, трава в саду, хвоя и миниатюрные листья кустарников были синими, где до черноты, где до белизны, не яркое, обрамленье, оправа...
Заявились они с Бестом в область Сад, когда приходили с отчётом последние, званые дроиды, когда ждали "виновника торжества". Но тут Белые Драконы, непокорные соизволили явиться! Перебороли ящерицы и торжественность, и размеренность Сада, переиграли на свой, предсказуемый лад! Он вообще-то и не отказывались никогда приходить! Послушать, пофыркать... Что за вопросы к ним, претензии может какие?.. Однако пользы от того проистекало ровно сколько и от непоявления с визитом! Драконам - развлечение, сочувствующим – радость. Нарушителю и ущученным, ждущим объяснений - ни жарко, ни холодно. Да ведь таковы и они, не жаркие, не холодные, своевольные! Независимые навсегда.
С высоты обширный сад имел форму рыбьей чешуйки. Странно, Белые Драконы предпочитают этот знак... В их честь? Полукруг, ограниченный вогнутыми сторонами, сходящимися к тронам на холме. Фиолетово-лиловый, хозяйский стоял прочно, остальные зависли на воздухе. Выделялся чёрный трон Доминго, высокая спинка, острые, вверх направленные углы, подчёркнуты из-за них идущим свечением. Дальний полукруг решётки сада впускал всё новых и новых гостей. Некоторые в сопровождении Чёрных Драконов, приглашению недостало убедительности, драконы добавили её... Посреди сада находясь, люди отлично видели и ворота внизу и троны с другой стороны наверху. А так, никто не обращал на них особого внимания. Это мнимость, потому что дроиды тактичны и привычны к запретам, внутреннее самоограничение. Но если бы их пристальное внимание проявилось как линии или лучи, Густав бы очень удивился, они сходились не к тронам и даже не к «господствующему над первой расой»!
Тяготение высших дроидов к организованности проявилось в том, что и группки и одиночки расположились, занимая как-бы чешуйки в шахматном порядке между клумбами, можжевельником, стелющимися туями.
Амиго - точно ребёнок в игрушечном магазине, а ведь он давно здесь, раньше пришёл, крутил головой, едва не оторвалась. Побывал во всех углах сада, решил, что возле тронов лучше. Вернулся с мыслью в глазах, схватил Соловья и утащил за собой. Похожи они чем-то, фанатичны в своих областях. Перед уходом Соловей крепко, неожиданно поцеловал Густава и сказал, что: "Друг ты мне!.. Повторяю, друг..." И что: "Ещё не вечер, что бы они, дроиды, не намудрили, верь, да не верь!.. Ты меня там, на земле предупредил, как друг. И я тебя здесь предупреждаю. Не вечер ещё никогда". - "Все философы, - подумал Густав, - все знают что-то, один я дурак, ничего не понимаю... Я так рад, что он жив?.. Как-будто толкнули в спину, но удалось перемахнуть пирамидку... Так не мне ж, ему! Что за чёрт?.. И ведь это глупость. Уходят... Смешные... Первый промах и последний... Тоже промах. И я, как идиот, рад... Селена наколдовала?.. Я устал просто. Сколько можно. Гут, гут... Гудбай!.. Заказчики, дурашки, всем пока".
Любознательность Амиго, как радиация исходившая от него, действовала, похоже и на дроидов, превращая застенчивого юношу в симбиоз галло и лиски-намо! Он спрашивал, и дроиды - холодные! - без проблем отвечали ему! То есть, с проблемами, тщательно подбирая слова! И приближённые Доминго! У холодных тронов людям не самое подходящее место, но дроиды расступились, поменявшись местами так, чтоб окружили их тёплые. Юноши наблюдали отчёт вновь пришедших пред пустыми тронами и шептались: "Я сочиню музыку!.." - "А я слова!.." - "Пусть Чары на Мелоди нас вместе ловят!" - "А?.. Я боюсь Чар!.. - "Амиго, это будет фурор..." - "Нам никто не поверит!.." - "А зачем верить? Зачем им нам верить, скажи?.. Главное, чтоб подпевали!.."
По этому диалогу можно предположить, что происходило нечто захватывающее. Но переломный момент в судьбе Густава встретил его долгим, занудным наблюдением за рядовыми, непонятными, бесконечными отчётами дроидов. Однообразными, как колыбельная.
- Почему они разговаривают с пустыми сидениями? - спросил он у Беста.
- Трон часть дроида, - ответил Бест, - общие вопросы очевидны, заранее озвучены. Когда соберутся все, начнётся уточнение контуров, тихих и не прояснённых перекрёстков. Владыки здесь же, в саду.
Да, девяносто девять процентов информации владыкам давал формальный, традиционный отчёт: имя-функция, принадлежность в первой расе, - да, её нужно озвучить, становится видна степень, и прошлые переходы, если имели место. Имеется ли антагонист, оказывает ли влияние? Какое? А ты на него?.. Вопрос о принадлежности к семейству предполагал не актуальную, а все, когда либо случавшиеся, принадлежности. Личная история дроида бывает очень богата. И этот вопрос отнимал большую часть времени. Дроидам в принципе некуда спешить. Так они постепенно, в процессе отчётов, располагались на своих местах в контуре общей ситуации
