Наступил момент, когда, не задумываясь, он бросил несколько вопросов быстро, один за другим, ориентируясь только на скорость ящерки, уносившей их. Густав, сосредоточенный на немедленно требующейся реакции, не обратил внимания, что чашечки Сог-Цог наполнили в очередной раз не тени, а сам малахитовый По. Из другого чайника. Да хоть бы и заметил. Он помнил обещание Биг-Буро. Не нападать. Ни силой, ни ядом, какая разница? А если решится нарушить его, не всё ли равно как, в такой-то компании?
Нет, злой тени в теракотовой, крохотной чашечке не было... Там оказалась назначенная Густаву за Оракул плата... Один глоток от неё. Впечатление Минта.
Всё честно. Густав ждал его после, получил авансом. Разве так запрещено? В нёбе, на кончике языка растворился глоток, а Густав уже умел видеть цвета ледяные... Он запрокинул голову, рефлекторно крепко сощурился, обмер и - увидел... Мог удержаться, не смотреть? Мог, наверное... Не важно. Не удержался - начал.
За один вдох после глотка дыхание его замедлилось... Тонким-тонким замедлением. Огоньки дроидов в теле остановили бег. Огненный Круг вспыхнул, сделался оранжевым кольцом, вращение которого неуловимо тихо. О том свидетельствуя, что в подобном он новичок... Густав зеркальный снаружи и изнутри, не способный двинуться по своей воле даже мыслью, мизинцем и вздохом, чтобы не расколоться на ледяную крупу, ледяной Густав смотрел Впечатление Минта. Краткое. Но насыщенное...
Из волны на островок между малыми мысами континента выходит юноша. Не совсем выходит... И не совсем юноша... Он имеет голову, плечи, руки. Дальше ряды плавников на серебристом рыбьем теле. Они взмахивают и бьют по воде синхронно. Выходит, но не кончается... Он достигает торговой пирамидки и жертвы на ней. Юноша опускает, поднимает руку, мгновение мрака... Вот тут Густав ещё мог... Не должен был вглядываться, а должен был отвлечься! Однако продолжил смотреть. Где был человек на пирамидке, просыпалась теперь с острия позёмка звёздного праха, на пластилиновую пыль страшно похожего... Но это - краска. И это они самые, цвета ледяные. Прах течёт на землю и на создавшего его. Юноша умывается. Пропитывает им лицо, голову, плечи... Стоит зеркальный, ледяной... Смотрится в Лепесток, стеклянный осколок. Вглядывается и внезапно бьёт рыбьим хвостом по мелководью, отбрасывая присущую тень. С криком, воем. Остаётся дымок, шлейф, не понять что, остатки тени или след от стремительного исчезновения в море... Один глоток, начало Впечатления, не захватившее даже первой ледяной охоты Минта в Великом Море. И тем не менее, требуется время на его пересказ. Для Густава же оно поместилось целиком в один медленный вдох, нескончаемое замедление...
Он даже не мыслил. Но глаза оставались открыты. Ко Впечатлению и в пространство Файф. Ясное понимание отражали: сейчас, прямо сейчас Буро произнесёт следующий вопрос... И ответы выдохнут на хрустальную скатерть все кроме него. Выхода нет. Двинет языком - смерть. Допустит паузу - тоже смерть.
Биг-Буро молчал. Издевательски долго... Напрасно!.. Как немалое число людей до и после него, Густава он недооценил.
Под насмешливым взглядом Гая в упор... Тихо-тихо-тихо... Стремительно-стремительно... Выныривая обратно к жизни и теплу, Густав начал выдох... И вынырнул! Сделал то, на что в Собственном Мире ушла половина дня. "Густав, ты гений. Я - гений. Так и знайте, и на будущее запомните ".
Буро имел полное преимущество. Прозевал.
- Кто? - брошен вопрос, приберегаемый напоследок.
А Густав ещё и не довыдохнул... Ещё тянется мгновение буквально и зримо... От зелени за верандой, за окном пятистенка из сада, разбрасывающего жёлтые гроздья пушистых цветов... Тянется сюда... Во вдохе... В своём состоянии Густав мог отследить, кто откликается первым... Гай, насмешливо, поздравляя с гибелью:
- Дроид белый на чёрном! - выкрикнул Гай.
Симург:
- Дроид после Царя-на-Троне!..
"Троне... Троне... Троне..." Ветер дунул Там, в саду, за окном... Бросил прямо в него гроздь, разлетевшуюся на солнечные шарики... И завершая спасительный выдох, Густав что смог, то и выдохнул, ругательство!
- А-ча!..
Оливу он поверил: нельзя упоминать, рискованно при Буро этим словом ругаться. Потому и вспомнил!.. Да и звучало оно в данной ситуации более чем уместно!
Ящерка ожила, прыгнула с колокола. Гай и Буро обменялись мимолётным взглядом, без шуток, поражённые его выдержкой и удачей. Ясно увидели, как рептилия поглощает именно это "а-ча". Гай ещё раз взглянул на Буро и легонько поднял бровь. Он идеально выполнил условия. Мог бы упрекнуть Буро в неоправданном промедлении. Но, в сущности, его дело. Его охота. Может быть, передумал, чужая душа потёмки. Ошибся или предпочёл полный Оракул. Что ему, Гаю до того.
Бутон-биг-Надир выпрямился в кресле распахнутого Вирту, поднялся. Стараясь не качнуть раньше времени, опустил раструб колокола вплотную к слоистой, текучей пыли над входной рамой рынка и тогда уже покачнул. Оправдывая своё название, она начала слипаться, пластилиновая пыль, когда слова из металлических недр вылетали и капали под язычком колокола, гудели в пятистенке. Бронзовую ящерицу Буро поймал и крепко держал в руке. Пыль разбивалась под капелью, дробилась ещё мельче и потом мелкие кусточки начали скатываться в серебристый шарик. Сделались пустотой внутри него. Шарик вопроса. Воплощение первого Оракула. Потому и Оракул, что человеком не проговорённый, ничейный, незаданный вопрос. Свежесть, бесконечная свежесть необходима в этом деле. Блестящая пелена утратила слои, поредела. Рама очистилась. Стал виден под ней пустынный пейзаж внизу, прибрежные отмели в тумане дроидов. Тяжёлый шарик выпал бы за пределы Файф, не подхвати его Биг-Буро в последнюю секунду.
Густав, назад откинувшись, на руки, не следил за происходящим. Дышал. Как люди эпохи до дроидов в любимых им и довольно редких снежных, вьюжных Впечатлениях, располагались возле огня, так он чувствовал себя. Камином был его собственный Огненный Круг. Ожив и согревшись, он слышал ещё вой метели, волчий вой едва не погубивших его минут, инстинктивно старался не думать. Не двигаться.
Катая блестящий шарик на широкой, плавных очертаний ладони, до мелочной мести не опускавшийся, Буро ждал, разглядывал как бы, не торопил. Но именно Густаву предстояло завершить Оракул, вторую часть. Ради чего приглашён.
Малахитовое чудовище По, следуя жесту Бутон-биг-Надира, протянуло ему миниатюрный чайник с остатками Впечатления Минта, с закупоренным носиком и плотной крышкой. Чистый хозяин, не сам будет делать карту. Всё честно, уговор. Густав принял молча. И впоследствии ни словом, насчёт произошедшего, они не обменялись.
Пока же колокол затих, опустев от всех звуков поочерёдно, и через паузу освободился до конца, пролив эхо одной тягучей фразой, пауз, интонаций лишённой:
- Совсем... в кругу... распадаясь... над... небесном... чьего... белизна... не увидел... должен... из памяти...
Буро подсчитывал, десять. Он не поверил своим ушам, ведь видел бег ящерки, одиннадцатое слово: "ача"... Где оно?! Колокол затих, задумался... И распространил по залу его угрожающее, приглушённое звучание. О, по десяти предыдущим словам судя, ни к одному из присутствующих ача предыдущие слова не относятся... Включая Буро, не про него этот Оракул... Лучше! Это - его долгожданный Оракул! Именно в тот момент, когда забыл и думать, когда делал ловушку на Файф... Первый раз, когда Дзонга не держал в уме!.. Что ж, совершенно верно, так и работает Оракул, пустота откликается пустоте, не допуская ошибки. Колокол источил последнее "а-ча" и опустел.
Буро сложил в уме в правильном порядке ясные, понятные до изумления и столь неожиданные для него слова. Оракул не отвечал на вопрос, где искать его, Дзонг-Ача. Он открыл куда большее, гораздо более важное: что, найдя его, делать. С чем обратится, буде представится такая возможность, к непостижимому сейчас существу. Тем самым косвенно подтвердив опасения Биг-Буро относительно безнадёжности прямого столкновения, Дзонга не одолеть в схватке. Не суждено опередить приглашением к ней. Но, по-видимому, до сих пор возможно обратиться к человеческой ипостаси его существа, напомнить момент роковой ошибки. "Ошибка!.. Неужели всё так? Дзонг, куда больше общего у нас с тобой, чем я думал, бестолковый Бедовичек..."
Бутон-биг-Надир отвлёкся от своих размышлений, заметив повисшую паузу... А слова продолжали прокатываться в уме. Ясный и чёткий вопрос, даже сердце сжимается, словно слышит, а не повторяет, как будто прямо сейчас с него и требуют ответа: "В кругу небесном, чьей распадающейся белизны совсем не увидел? Должен вспомнить Ача..." Невероятно...
Гай искоса бросил взгляд на малахитового По, пауза затягивалась чрезмерно. Морское Чудовище наполнило и подало Биг-Буро с поклоном отдельный Сог-Цог. Буро машинально взял, выпил, очнулся. Направился к узкому простенку, где окно и закрытый том Вирту. Остальные последовали за ним. Из-за стекла рассеянный свет мягко ложился на обложку. Сад ронял пушистые жёлтые соцветия. Буро нагнулся к гигантскому тому, с короной высокой своей, бутоном загнутых, золочёных бивней, ободом в драгоценных опалах, переливчатом блеске лунных камней, словно кланяясь старой книге. Он забросил шарик, погрузив руку в обрез шелковистых, нереальных листов и сказал:
- Густав... Достань его.
Отнюдь не уверенный в том, нет ли здесь очередного подвоха, Густав медлил, оглянулся. Не вполне уловил, что от него требуется. Он прежде не имел дела с Вирту. Гай взял на себя труд пояснить, ввиду постигшей Буро молчаливости:
- Его нельзя достать, Густав. Невозможно. Но ты должен попытаться. Один раз. Просунь руку между страницами и открой книгу на том месте, где окажешься. Это и будет Оракул.
- Ясно.
"Светлое небо и бездны морские, - Буро замер в ожидании, - неужели второй Оракул ответит на первый?.. Подтвердит?"
Сев по-турецки перед томом, Густав провёл пальцами, на обложке соляные точки, между них стеклянные, крупные капли морской воды, а ведь сезон кончается и Файф скоро возвратится обратно в неё. А некоторые не испарились. Горькой солью пахнут... Особенной, всепроникающей солью Горьких Холмов, вот чем. Шёлк страниц расступился, бесплотный. "Невозможно достать?.." В недрах книги Густав почти немедленно нащупал холодный шарик, зажал в кулаке и раскрыл Вирту. Раскрыл и ладонь. На ней лежала металлическая, золочёная шишечка пихты... Защёлка. Буро с трудом удержался от восклицания. Много-много раз в мельчайших подробностях он выспросил у Мадлен подробности встреч, приведших к катастрофе. Да и прочих, любых, на Файф, на Рынке Веретено. Характеры, суть, слабости пытался понять... "Невероятно..." Гай не в курсе, но едва взглянув на не работавшую защёлку обложки, сообразил, что к чему, технарь. Прикрутил замочек на место:
- Отсюда... Отдать?
- Прочитай, - сказал Биг-Буро Густаву, поверх глядя, любуясь на ветер за окном.
- Нечего тут читать.
- То есть?
- Один лист с рисунком. На другой заголовок раздела. Подраздела. И всё. Это энциклопедия, верно?
- Какого именно раздела, Густав? - напряжённо переспросил Буро. - Какого?
- Цвета, видимо. Тут вязью на шапке листа. А сам подраздел называется: фиолетовый.
"Вайолет!.. Бездны небесные, недостижимое вольное небо,
