«Муравейнике»: «И мы могли бы вести войну против тех, кто против нас. Так как те, кто против тех, кто против нас. Не справляются с ними без нас. Наше будущее – туман. В нашем прошлом то ад, то рай. Наши деньги не лезут в карман. Вот и утро – вставай». Народ стал со своим негодным правительством рогоносцем, потому что обманутые «детьми минут» советские люди потеряли вкус к общественной жизни: «кричали, молчали, торчали над болтами» в то самое время, когда «менты» обламывали их государству «рога».
«Один любит рок, другой любит сок, А третий идёт по стране чудес, А четвёртый всё поёт о трёх-четырёх, Но какой в этом прок, какой в этом прок?» - В иносказательном смысле один любит новое и модное, другой ищет результата от общения с ближними – сок выжимать из любой практической ситуации, чтобы насладиться внутренним результатом неискренних отношений, третий, как Б.Гребенщиков, тонет в возвышенных мечтах, предназначенных для своего личного употребления, а четвёртый, демонстративно не замечая «лужи и слякоть», «опьянённый сознанием, что я человек», поёт об этой выморочной жизни, в которой всё противоестественно.
«Дети минут никогда не поймут Круговорота часов, И придут на порог и сломают дверь И расколят чаши весов». – Свора торгашей, вышедшая из Времени бытия своего праведного народа, имевшего Дверь – Родовые Врата, свои входы и исходы, свою Чашу Весов, на которой была Справедливость, занялась смешением понятий и законов.
«Они не верят в победы добра над злом, Как в победы зла над добром. Они знают, что у них есть только серый день, И они хотят жить этим днём. Дети минут». – Дети минут живут только ради сиюминутной выгоды, и потому им не нужна вера, усложняющая им понятиями добра и зла неопределённого цвета и освещённости светом солнца «серую» жизнь, которую можно в таком виде употреблять для себя и под себя.
В начале «перестройки», точнее слома порядка бытия в СССР, ещё оставалась слабая надежда на понимание советской властью, того что происходит, потому В.Цой и спрашивает делегатов партийных съездов: «И я хотел бы спросить, почему и зачем Ты повесил на грудь золотую медаль?» - Ответ ясен: медаль повешена на грудь именно для того, чтобы внешними отличиями скрыть от глаз внутреннее зло и ложь, награда вешается на пустой манекен именно для того, чтобы было основание и причина не видеть и не слышать ближнего своего, и со всеми, отмеченными медалями в этом (Кремлёвском?) зале, «думающими так же как ты», забыть о невзгодах «своей» великой страны: «В этом зале все думают также, как ты, А ты смотришь вдаль, ты смотришь вдаль!» - То есть ты, прикрываясь верой в светлое будущее человечества, не желаешь видеть мерзости лживой выморочной жизни у себя под носом, и не склонен слышать ближнего своего, не имеющего знаки отличия и не попавшего в номенклатуру. «А ещё я хотел бы узнать, почему Так легко променяли вы море на таз?» - Из этих слов следует совершенно непреложно, что В. Цой определяет предыдущую жизнь в эпоху Братства (вспомним его «Братскую любовь»), а главное Свободы, как Море, а общество потребления, к которому семимильными шагами направилась в поход его страна, как таз! И тут же Виктор констатирует, что подмена ценностей произошла не только на властном уровне лицемерного государства, но и в его артистической среде – среди ближайших друзей:
«Но друзья, тут же хором ответили мне: «Ты не с нами, значит ты против нас». – Что же, от друзей Виктор получил воистину евангельский ответ, из которого можно определить, как он относился к официальному обрядоверию.
Друзья В.Цоя были прогрессивными людьми, шедшими в ногу со временем, то бишь временщиками, в самом что ни на есть точном смысле этого слова. И потому Виктор отвечает этим, детерминированным социумом людям с откровенным презрением: «Но если это проблема, то она так мелка, Если это задача, то она так легка! Это дети минут ломают дверь Не заметив, что на ней нет замка!» - «Нет замка» на Вратах Рода русского и советского народа из-за кипучей деятельности продавшихся Западу лидеров элитарной коррумпированной прослойки, их детей и псевдокультурной прислуги, годами активно склонявших подрастающее поколение к массовой культуре в противовес лицемерию «социалистической» культуры, принятой в свою очередь в противовес естеству и национальным традициям.
Исподволь, годами, во имя прогресса и «мира во всём мире» разрушалось вырожденцами великое государство, и теперь на полном основании «дети минут» ломятся в открытую дверь – в то самое «окно», что было прорублено Петром I в Европу, и всё это очень «мелко», «легко», но не соответствует общественным и историческим интересам народа, это не «проблема», не «задача», а откровенный сговор с внешним беззаконием и вандализм.
Вспомним в контексте сего и другие похожие слова из спетого под гитару куплета под дребезжащие аккорды гитары: «Те, кто был раньше, вставляли в их ружья цветы. В ответ на это свинец затыкал им рты». С болью вспоминает В.Цой: «Раньше у нас было так много комнат, Полных людей, полных идей. А сейчас – ничего, только рыба гниёт С головы у фашистских детей». - Так кто же эти фашистские дети? – Ответ однозначен – это дети минут, торгаши, организовавшие в свободной творческой стране продажную экономику, подменившую разнообразие профессий и интеллектуальных идей на иноземную валюту: фарцовщики, битники, «энергичные люди» (по Шукшину), шестерящие у КГБ и презирающие свой лапотный народ.
Здесь у В.Цоя «фашизм» явно торгашеского окраса, и немцы, тут конечно же не при чём. Не они, а торгаши под знаменем европейского прогресса и свободы личности разрушили нашу великую страну. «Рыба гниёт с головы» - Виктор опять ( «обломали рога менты») точно указывает на государственную власть, откуда идёт всеобщее разложение. И, наконец, уже в самом конце этой излишне откровенной песни, ставшей для него смертным приговором, В.Цой призывает нас к покаянию: Припев. Рефрен: «Улицы ждут ваших слёз, Улицы ждут ваших слёз», - Заметим, что В.Цой настаивает на покаянии не пред Богом, а пред ближними своими («улицы»), которые смогут простить власти предержащие, если они раскаются за содеянное государству и народу зло, но с другой стороны это и призыв ко всему советскому народу выйти на улицы, выйти из домов «своих» - из выморочного социального существования, разбить скорлупу окаменившего наши сердца нечувствия к естественной жизни, покаяться в предательстве своей страны, своих отцов и матерей, Родины, Отечества и Божьего мироздания!
Не случайно тонкий исследователь Зуфар Кадиков в самом конце своего незаурядного труда о В.Цое поставил после «Детей минут» более раннюю песню, родственную ей по смыслу «Раньше в твоих глазах». Это тем более ценно, что З.Кадиков сделал это интуитивно, не вдаваясь в глубину смысла, просто сердцем почувствовав их общую тональность: «Раньше в твоих глазах отражались костры, Теперь лишь настольная лампа, рассеянный свет. Что-то проходит мимо, тебе становится не по себе. Это был новый день – в нём тебя нет». – О чём это? –
Да о том, что советские люди чувствовали себя везде дома – в их глазах отражались костры таёжных романтических дорог, бескрайних просторов Сибири и Средней Азии, Алтая и Урала, Карелии, Кавказа и Карпат…Теперь «лишь настольная лампа осталась…да рассеянный свет из надоевшего окна, из которого виден мир в котором уже давно ничего серьёзного не происходит. Жизнь, явленная в судьбе твоего рода «проходит мимо» не узнанная и не понятая и маленькому одинокому человеку становится не по себе, его уже нет в новом дне, потому что он не свершил своё дело, более того, предал забвению себя и ближних…
«Раньше в твоих глазах отражалась ночь, Теперь, когда за окнами ночь, твои глаза спят. И вот, на рассвете, ты не заметил, Как начался новый день. Ты до сих пор в старом – там нет никаких преград». – Раньше ты мог видеть зло и нерешённые проблемы вне тебя, зло и ложь отражались в твоих глазах, не проникая в твою утробу. Теперь, когда безверие и бесчестие повсюду, ты так испугался жизни, что идёт за окнами твоего дома, что заснул навсегда, и когда наступит рассвет нового дня, «вышедшего из сна»(другой вариант этой песни), ты этого не поймёшь никогда и не заметишь… остаётся жить «старым – там нет никаких преград», - можно спокойно сортировать свои прежние впечатления, прощать себя за компромисс и ложь и не судить слишком строго. Одно только ужасает, а так бы вроде всё и не плохо. Это то, что если ты умер для людей и Бога ещё при жизни, то уж наверняка не оживёшь. Не выйти тебе из затхлого «своего» мирка на «улицу», где «на Миру и смерть красна» и где «без музыки не хочется пропадать»(«Пачка сигарет») и не пролить тебе живительные слёзы, раскаявшись в «своём» противоестественном и трусливом одиночестве… Сам В.Цой, ответил на заданный перестроечным существованием вопрос в песне «Кукушка». Он, прекрасно разумея, что ему не простят его откровений, не захотел остановиться, сделать паузу, не захотел «жить на выселках», «камнем лежать», хотя прекрасно знал, что ему нужно написать ещё много песен: «Песен ещё ненаписанных, сколько, Скажи, кукушка, Пропой? В городе мне жить, или на выселках, Камнем лежать Или гореть Звездой? - Звездой!» -
И сегодня «друзья» Виктора, печатая этот текст, упускают (очевидно не случайно) последнее слово, повторяющее предыдущее, а ведь именно в нём – вся глубина истинной бесстрашной Веры Виктора Цоя, прекрасно понимавшего всю опасность своего положения пророка, которому из элементарной безопасности стоило бы «камнем лежать на выселках»…
Но пророк отчаянно обращается к Свету:«Солнце моё, взгляни на меня. Моя ладонь превратилась в кулак. И если есть порох, Дай огня! Вот так». - Ясно, что Солнце именно потому глядит на Виктора, что он готов к борьбе. Его «ладонь превратилась в кулак», стало быть он не будет унижаться, не хочет просить, потому что в нём «есть порох», готовый разгореться от солнечного луча. «Вот так» - Виктор уже чувствует, как горит его сердце.
Из другой песни: «Разрежь мою грудь, посмотри мне внутрь - Ты увидишь, там всё горит огнём. Через день будет поздно. Через час будет поздно. Через миг будет уже не встать. Если к дверям не подходят ключи, Вышиби двери плечом….. Ты должен быть сильным, Ты должен уметь сказать: «Руки прочь от меня!» Ты должен быть сильным, Иначе зачем тебе быть? Что будут стоить тысячи слов, когда важна будет верность руки?...» В,Цой понимает, что по его «одинокому следу» «в этой стране» уже некому идти – «Кто пойдёт по следу одинокому? Сильные да смелые головы сложили в поле, В бою. Мало кто остался в светлой памяти, В трезвом уме да с твёрдой рукой в строю, В строю». «В светлой памяти» - это значит, что В.Цой видит как оплёвывается демократами наша общая советская и русская история, как сознательно и последовательно разрушается общественный строй и порядок
