будет.
- Забери ты их, деньги проклятые! Жгут мне душу каленым железом: из-за них тебя обидела. Христом Богом заклинаю: возьми их, иначе руки на себя налажу, что не помогла, а лишь злорадничала. Это лишь для меня сделай. Лихоимцам воздай за услуги их, сребролюбивых государства радетелей. А иначе несносно будет существование земное продолжить. Не смогу я того вынести, что острог предпочел моей помощи. Зная, что в тюрьме ты, с тоски удавлюсь, с жизнью счеты покончу. Сам же давеча пенял, с Богом русским спорить негоже. Сестрой звал любящей,- Майка припомнила. – Да неужто от сестры принять зазорно? Возьми ты их,- Майка взмолилась.- Потому как теперь цена жизни моей – доллары. Умру я иначе, тобою ранима, который жалости не знает! – Майка рыдала.
Григорий Степанович при ней стоял. Взгляд со стола, где деньги лежали, прилежно воротил, словно боялся в ту сторону и смотреть. На лице борение чувств обозначилось: взвешивал он слова Майкины, к ним приценивался. Та, колебания в госте почувствовав, к столу подалась, доллары с блюдечка сгребла и к Григорию бросилась.
