Вспять.

нескольких местах (показывает размер шприца – в полметра).
Врач. Вы её не знаете. Я давно подозреваю её в садизме. При ней я даже моргнуть глазом боюсь, потому что за это мгновенье она успевает больным поставить два укола, одну капельницу и трёхведёрную клизму. Глаз, да глаз нужен.
Косяин. А почему ты её не уволишь?
Врач. Списывать лекарства будет не на кого! Давайте, лучше проверим у вас давление (осматривает всего загипсованного Косяина растерянно,  пытается пристроить аппарат, но понимает, что ничего хорошего из этого не получится), может быть, пульс пощупаем? Хотя… Покажите язык? Вот и славно!
Медсестра. А чего славного? Язык-то у него – набекрень!
Врач. По крайней мере, он ему не мешает. (Обращается к Косяину). Язык вас не беспокоит? Нет? А что беспокоит?
Косяин. Я не в психбольнице?
Врач. Нет. Вы в обычной платной клинике.
Косяин. Денег за лечение не дам. Не дождётесь! Я – скупой.
Врач. Ничего, не беспокойтесь. Мы органами возьмём, по бартеру. Сестра, осталось у больного что-нибудь, что ещё отпилить можно?
Медсестра. Пропульпируем, протрепанируем – найдём!
Врач. Вот, слышите? Найдём и медленно отпилим по живому. Это – если ваше содержание в палате не превысит стоимость ваших органов. В противном случае, с головой окунём в бочку с жидким азотом. Так что, думайте, считайте и… выздоравливайте скорее.
Косяин. Теперь я вижу, что почти дома. Скажи, Дидим, а почесать под лопаткой – сколько будет стоить? Включите, пожалуйста, в кредиторскую задолженность!
Врач. Сестра, у входа стоит мусорная лопаточка. Сходите, почешите под ней.  Предсме… Короче, просьба больного – закон. Больше просьб нет? Пойдём, у нас обход. Выздоравливайте, больной.
Медсестра. И про угрозы в мой адрес не забывайте! То, обычно, наобещают горы, наврут с три короба…
Косяин. И это  всё? А главное, Дидим? Ты скрываешь? Я… один… живой… остался?
Врач. Вы меня спрашиваете? В каком смысле – «один, живой?» В философском?
Косяин. После аварии… Роды сзади находились.
Медсестра. Бредит.
Врач. Чьи роды? У кого ягодичное предлежание?
Косяин. Всё повторилось…  кони… ведро… перевернулись… и ни капли страха.
Медсестра. Интересный способ зачатия: ведро на голову, конём сзади? Шалунишка!
Косяин. А жена пожертвовала собой… она осталась живой? Нет? Зачем мне тогда дальше жить?
Врач. Не мучайтесь, всё нормально. Роды прошли успешно.
Медсестра. И зачатие с ведром на голове!
                                     Стук в дверь. Входит жена.
Жена. Извините! Можно?
Врач. Вы - кто?
Жена. Жена  больного.
Медсестра. А где ведро?
Жена. Какое ведро?
Врач. Это мы так, между собою, шутим. Не обращайте внимания.
Жена. Вы – Дмитрий Иванович?
Врач. Да.
Жена. Дмитрий Иванович, как он?
Врач. Нормально, идёт на поправку. Рецидива нет. Скоро будет скакать, как молодой лось.
Жена. Почему – лось?
Врач. Ну, не говорить же мне о вашем муже,  как о козле или слоне в посудной лавке?    
     Жена подходит к постели, гладит по загипсованной голове, достаёт платок, вытирает со щёк Косяина слёзы.
Жена. Милый, ты плачешь? Всё хорошо, всё хорошо.
Врач. Мы пойдём, у нас обход. Недолго, пожалуйста! Он ещё слаб.
                                Уходят.
Косяин. Я тебя люблю..
Жена. И я тебя люблю. Мы все тебя любим. Что? Детей пока не пускают. Я одна. Упросила с трудом. Как ты себя чувствуешь?
Косяин. Я тебя люблю.
Жена. Тебе сок можно? А пюре овощное? Давай, я тебя покормлю?
Косяин. Я тебя очень люблю.
Жена. Не плачь. Что же ты плачешь? Я сейчас разрыдаюсь. Я без тебя жить не могу.
Косяин. Знаю, потому и плачу.
Жена. Больше тебя одного никуда не отпущу.
Косяин. Слава Богу! На тебе – ни одной царапины. А Роды, что с ними?
Жена. Ты уже знаешь? Откуда? У племянника родился сын. Вес - три пятьсот, рост – пятьдесят два.
Косяин. Нет. Я о соседях спрашиваю.
Жена. А при чём соседи? Что, у них тоже кто-то родился?
Косяин. Почему вы все надо мною издеваетесь? У них фамилия – Рода. Мы ехали все вместе к твоему племяннику. Они сидели сзади. Я помню: ты обернулась к ним и сказала, что дети забудут покормить кота. Надо немедленно позвонить. Потом я увидел ведро на дороге.
Жена. Постой. О чём ты, милый? Какие соседи? Мы никогда не общались с соседями. Ты же с ними через раз здороваешься? Сам говорил, что лиц соседей никак не можешь запомнить и киваешь всем наугад.
Косяин. А куда мы ехали?
Жена. Откуда мне знать, куда ты ехал? Ты нам сказал, что срочно вызвали в Нижний Новгород. Наспех собрался и уехал в командировку. А через три часа позвонили с поста ГАИ, сказали, что ДТП, что ты жив. Постой, в машине ещё кто-то был? Девчонок подвозил?
Косяин. Тебя и соседей.
Жена. Меня? Исключено. Соседей – тоже. В сводке ДТП фигурировал только ты.
Косяин. А Дидим Иуда Фома?
Жена. Что – Дидим?
Косяин. В халате врача – Дидим?
Жена. Дмитрий Иванович Фомин? Говорят, что хороший доктор. А при чём здесь он? Я ничего не понимаю. Расскажи, что у тебя случилось в дороге?
Косяин. Я устал. Хочу отдохнуть. Приходите позже. Нет. Подожди. Почеши мне, пожалуйста, под лопаткой. Не могу – чешется! С ума сойду!
           Жена просовывает руку под спину и достаёт обломок камня.
Жена (удивлённо). Что это? Автотрассу, что ли по твоей кровати собираются прокладывать? Красивый камень. Что-то напоминает?
Косяин. Око Гора. Положи его, пожалуйста, на тумбочку. Или, нет, лучше – на грудь.
Жена. Откуда он у тебя? Я положу на тумбочку.
Косяин. Это подарок. Расскажу как-нибудь. Если вспомню. А если вспомню, ты всё равно не поверишь.
Жена. Хорошо. Отдыхай. Я пойду. Может свет в палате выключить? Тебе не мешает? Ладно, всё, ухожу.
                                Гасит свет.
                                В темноте голос Косяина.
Косяин. Надо же – Дмитрий Иванович Фомин. Фома неверующий. Дидим Иуда из Галилеи. Привидится же такое! А какое? Будущее? Оказывается, будущим жить легко – как смотреть спутниковое телевидение на пару-тройку часов вперёд. Быстро привыкаешь.
   Интересно, каким у меня будет прошлое и кем я стал в будущем?
   Сперва было слово. И слово из животного сделало человека. И слово человека превратило в Бога. А Бог молчит, потому что знает, что неосторожное слово превратит Его в животное. Поэтому и молчит, точно животное. Нет от Него ответа. Не дождёшься.
   Но если резко открыть глаза, то можно разглядеть в темноте твоего ангела-хранителя. (Пауза) Никого, темнота. (Пауза). Никого.
                                   
                                 Свет резко зажигается, слепит.
                     Вокруг Косяина суетятся все ангелы, Фома, Яков-Младший, Симон Зилот,                  Рода, Супруга, Жена. Стоит гвалт, суматоха. Косяин сидит на диване.

Рода. Куда убежал кот?
Супруга. Ты всех достал котом! Это не наш кот!
Яков Младший. Все семьи счастливы одинаково, каждая семья похожа на клуб бойцовских собак: день кусаются, неделю отдыхают, зализывают раны.
Симон Зилот. Товарищ, у вас упало.
Пожилой. Уменя заявка в кармане. Там три дня обмывали праздник, а сегодня обмывают праздновавших.
Молодой. Нет, не говорите. Балет? Не люблю! Балет – это, когда босиком по холодному полу, в нарушение норм гигиены, питания, охраны труда и здоровья? И за это садистское зрелище ещё деньги платить?
Фома. Я не люблю летать в аэробусах. В них остро испытываешь стадное чувство полёта.
Рода. Убери ноги! Растележился здесь на весь задний проход!
Негритянка. Куда звонил?
Фома. Сам не понял. Но вопросы задавали очень умные.
                                            Свет гаснет.