Р Е Г У Л
«…Они пришли на окраину дремлющего мёртвого города,
озаряемого светом двух догоняющих друг друга лун.
Тени протянувшиеся от их ног, были двойными.
Луны, точно околдовали, заморозили их…».
(Рэй Бредбери, «Марсианские хроники»).
Глава первая
Я стоял сощурив глаза от нестерпимого блеска песка, а сверху меня опаляли жаркие, безжалостные лучи двойного солнца, казалось, меня переместили в ад, о котором в детстве рассказывала моя мать. Или я, без задержки, угодил в середину жаровни. А, как себя чувствует Гвен? – мелькнула обеспокоенная мысль, и чуть-чуть приоткрыв глаза, я осмотрелся вокруг.
Гвен, казалось, не чувствуя полыхающего вокруг жара и сверкающего всеми цветами радуги песка, возилась со своим походным снаряжением. Только сейчас я достаточно хорошо рассмотрел её экипировку: блестящий, из светоотражающего материала, комбинезон; мягкие сапоги на толстой подошве; военного образца панама и висящие на цепочке светозащитные очки, как нельзя лучше подходили к местным условиям.
Даа… не то, что у меня, с огорчением констатировал я, оглядев свой неприхотливый наряд. Моя одежда совершенно не была приспособлена к пребыванию на этой планете. Лёгкие, грязно-зелёного цвета полотняные брюки, чуть посветлее, но такой же расцветки рубашка «Апаш» и лакированные, на тонкой подошве, светлые туфли – да я через полчаса превращусь в головёшку, с иронией подумал я о себе и совсем невесело улыбнулся.
- Ты чего скалишься? – услышал я.
Я, в своих заботах и мыслях на мгновение совершенно позабыл о Гвен и не видел, что она уже давно наблюдает за мной. Пожав плечами, я промолчал.
- Джонатан, ты что, не слышишь меня? Раскрой свой кофр и найди чем-нибудь прикрыть свою глупую кучерявую голову. - Если не сделаешь этого, через двадцать минут у тебя случится тепловой удар, а мне совершенно этого не надо… - Возись потом с тобой.
- Да нет у меня никаких головных уборов, и не было. Не люблю я их, ты же знаешь…
- Ну, хоть майка или рубашка у тебя есть? - Намотай в виде чалмы на голову и на тело что-нибудь накинь…
- Гвен, ты что, не видишь? На мне, между прочим, что-то похожее на рубашку надето.
- Джонатан, не серди меня! - в её голосе послышались приказные нотки. - Надень куртку, я тебе говорю! У тебя «что-то похожее раньше было», - с сарказмом передразнила она меня.
- Так жарко же, я уже сейчас потом обливаюсь.
- Лучше жарко, чем плохо! Идиот!
Ворча, я сделал так, как сказала Гвен, и что удивительно, мне стало легче. Голову не пекло жаркими лучами солнца и чувствовал я себя уже не как «карась на сковородке».
- Гвен, можно подумать, ты здесь уже… бывала. Может, скажешь, куда нам идти? А то я, в этой пылающей жаром печке, долго не выдержу и, поколебавшись мгновение, спросил: «Гвен, ты зачем… сюда… прилетела и, вообще, как сюда попала?»
- Как попала, да, как попала? Захотела, вот и попала. - Между прочим, если ты соизволил за-метить, я прилетела на корабле, а вот ты-то, как в шлюпке оказался?
- Понимаешь-ли, я до сих пор понять не могу. У меня по какой-то, пока неизвестной для меня причине, билет оказался досюда… Странно всё это. Яаа… я в другое место собирался попасть, а оно видишь, как получилось… - Хотя… сейчас я уже и не жалею, что так вышло… - Так ты знаешь, в какую сторону нам идти или нет? Если знаешь, то быстрей говори, иначе из меня последний жир вытопится.
- Не-ет…не знаю, - и, оглядевшись вокруг, раздумчиво добавила, - знаешь Джо, совершенно не представляю. - Давай попробуем сориентироваться.
Я ещё раз осмотрел всю местность вокруг и ничего, кроме песка и небольших песчаных барханов не увидел. Даа, положеньице, подумал я. Если через пару часов мы не найдём укрытия от палящего солнца, наш организм обезводится и мы превратимся в высохшие мумии.
Пока мы так разговаривали и осматривали местность, на груди у меня начало что-то так жечь, так жечь, что, не выдержав боли, я залез рукой под рубашку и нащупал предмет, который обжигал меня. Вытащив это жгущее, я очень удивился – красно- коричневый камешек стал похож на горящий уголёк и обжигал руку. Я быстро снял цепочку с шеи и хотел забросить его подальше, но подошла Гвен. Вид у неё был какой-то взволнованно-восторженный. Перехватив мою руку, она выхватила цепочку с горячим камешком.
В таком восторженно-возбуждённом состоянии я ещё ни разу её не видел.
- Откуда это у тебя, говори?! – в её голосе вновь появилась требовательность и жёсткость, - что молчишь, украл?!
Ошеломлённый её поведением и словами, я молчаливо пожал плечами, а затем, обиженно проговорил:
- Почему, сразу… украл? Это подарок моей квартирной хозяйки.
- Не врёшь?
- Мне это надо?
- Отдай мне его. Ты же всё равно собирался его выбросить.
Я что-то заподозрил в её словах. Меня насторожили и её поведение, и учащённое дыхание и взгляд, она с такой жадностью, любовью и восторгом смотрела на кусочек горячего камешка, что это показалось мне даже неприличным.
- Извини, Гвен, но я не собирался его выбрасывать, я его остужал, - соврал я и, ещё раз повторил, - извини! И попытался через импровизированную чалму вновь водрузить его на место.
- Подожди, Джонатан, подожди!!! Ты даже не понимаешь, какая вещь у тебя в руках и ты… ты не сможешь ею воспользоваться, как надо… дай мне её, хотя бы на время.
- Я заколебался. А, ты вернёшь мне его, не обманешь?
- Верну, верну, не переживай, - в её голосе появились просящие нотки. Только дай мне его сей-час, он нас выведет к людям.
- Этот камешек? Ну и фантазёрка же ты, Гвен. Хотя, ладно, раз дала слово… поверю на этот раз, но если… – всё ещё колеблясь, я протянул ей источающий жар, камешек.
Она взяла его в руку, посмотрела на него, казалось, она пыталась что-то найти на нём, затем, стала медленно поворачиваться вокруг своей оси. Двойная тень на песке тоже пришла в движение – она, колеблясь, то сужалась, то расширялась. Я с любопытством наблюдал за манипуляциями Гвен с камнем и всё ещё ничего не понимал.
Сделав полный оборот, она протянула руку в сторону ближайшего бархана и произнесла:
- Нам туда!
- Это тебе камешек подсказал? – в моём голосе явно прозвучал сарказм, - ты не ошибаешься?
Но она, ничего не ответив, вернулась к своему мешку, а вместе с ней, даже не сказав – «Прости!» ушёл мой камешек.
- Так ты, идёшь? – надевая лямки вещевого мешка на плечи, спросила она.
Мне ничего не оставалось, как последовать за ней.
Глава вторая.
Таща кофр по песку, я на первых же десяти ярдах понял – это не гладкое покрытие аэровокзала или тротуара, это песок и колёсики здесь не помощники, а наоборот. Подхватив кофр за ручку, я попытался ускорить шаг, чтобы догнать ушедшую вперёд, Гвен, но песок быстро набился в туфли и стал, как наждаком, натирать ноги. Даа, так я далеко не уйду, понял я, а вот Гвен, она, действительно, сюда направлялась, обожгла меня догадка. Она, или знала что-то об условиях на этой планете и поэтому так экипировалась, или же очень предусмотрительная.
Но, как-бы там ни было, она всё дальше и дальше удалялась от меня.
- Гвен, пожалуйста, умерь свою прыть! - закричал я своей подруге, - я не могу так быстро идти, как ты. Я же не спидер, в конце-концов.
- Ты же знал куда летишь, вот и надо было одеваться соответственно, - уколола она меня.
- Чёрт тебя забери! Я, что, двадцать раз должен тебе объяснять как я сюда попал, - возмутился я эгоизмом девушки, - я же не по своей воле!
После моего возмущённого восклицания, она всё же замедлила шаг, и я вскоре догнал её. Теперь мы шли рядом. Я частенько останавливал взгляд на её одежде и завидовал – мне бы так быть одетым: высокие голенища ботинок не позволяли песку попасть внутрь, толстые подошвы не пропускали жар, исходящий от песка, а уж о комбинезоне и говорить нечего. Даа, мне бы такую одежду, в очередной раз позавидовал я и облизал пересохшие, начавшие покрываться корочкой, губы.
Мы шли уже часа три, а впереди, сколько видели глаза, простирался всё тот же сверкающий под лучами жаркого двойного солнца песок, и не было даже намёка на какое-нибудь деревце. Даже кустарник, типа перекати поле, не рос здесь. Здесь была вотчина песка - вокруг песок, песок, только песок и ничего более! Хорошо ещё, что я по совету Гвен, закрыл лицо полотенцем, оставив только узкую щелку для глаз, а то бы давно ослеп, а лицо от ожогов покрылось бы волдырями.
Кофр я давно бросил, вытащив из него и надев на себя несколько рубашек и рассовав мелочь по карманам. Моё тело покрылось обильным потом, и мне даже казалось, что моя одежда промокла насквозь, но она была сухой и, как ни странно, я сейчас переносил зной легче, чем в начале приземления. Совет Гвен надеть на себя побольше рубашек и закрыть лицо полотенцем, как нельзя вовремя пригодился мне.
Гвен продолжала уверенно идти впереди, а я, оскальзываясь, постоянно останавливаясь, чтобы вытряхнуть песок из туфель, плёлся позади. Несмотря на свою хорошую физическую подготовку и желание не показаться слабаком, я окончательно и бесповоротно вымотавшись, запросил небольшого отдыха.
Каково же было моё удивление, когда Гвен, моя дорогая Гвен, услышав мою просьбу, мешком повалилась на песок. Её лицо было бледно, пот ручьями тёк по щекам, а руки мелко дрожали.
- Господи, Гвен! - ахнул я, - зачем же ты так, а?! Мы могли бы раньше устроить отдых. – Гордость здесь не к месту, ты же слабая женщина…
- Я, не слабая женщина, - услышал я её прерывающийся шёпот.
- Конечно, конечно, - поспешил я согласиться с ней. - Ты не разговаривай много, ты помолчи, ты отдыхай, пожалуйста…
Восстановив дыхание и передохнув, я помог Гвен подняться, и мы пошли дальше, но уже не так быстро. Гвен сбавила "обороты".
Впереди был всё тот же горячий, режущий своим блеском глаза, песок, а сверху два, посылающих свои обжигающие лучи, солнца. Я совершенно выбился из сил. Гвен тоже. Я это видел и чувствовал.
В своём движении мы были похожи на двух выпивших виски людей. Мы, еле передвигая ноги, часто спотыкаясь и падая, медленно продвигались вперёд. А упав, медленно-медленно, помогая друг другу, поднимались и опять, делая три-четыре шага, падали.
После очередного падения, еле шевеля запёкшимися губами, я спросил:
- Гвен, ты не ошиблась в направлении?
- Нет,- ответила она слабым голосом, - но я больше не могу идти. - Оставь меня здесь, Джонатан.
Как я мог её оставить, такую нежную, добрую, ласковую, такую слабенькую физически и та-кую сильную духом. Взвалив её на плечи, покачиваясь от усталости и напряжения, я сделал шаг, затем второй и упал…
Сколько раз я вставал, взгромождал Гвен на спину и делал шаги, в моём затуманенном мозгу не запечатлелось. Я терял сознание, вновь приходил в себя, поднимал девушку, делал шаг, затем, другой и вновь терял сознание. В очередное своё просветление я сообразил, что не несу на себе Гвен, не делаю шаги - я ползу и тащу её за воротник комбинезона, а впереди меня всё тот же песок и двойное жаркое солнце над головой.
Во мне не осталось ни капли влаги, я чувствовал себя, как обгоревшая, обуглившаяся головёшка и мне иногда казалось, что мои кости при каждом движении издают сухой треск и шелест.
Господи, взмолился я, помоги! Помоги спасти девушку от смерти, и меня в доброте своей не забудь!
Кое-как разлепив веки, я увидел - мы на вершине бархана, а впереди, в
