ЗА ЧТО, ГОСПОДИ Ч.2 Гл. 1-3

           
  РАСПЛАТА

                                                                 …Проклят, кто ляжет с сестрою своею,
                                                                  дочерью отца своего, или дочерью
                                                                  матери своей!..
                                                                                     (Пятая книга Моисея)
Глава первая
  ЛАРИСА
Пока стояли погожие дни затянувшегося бабьего лета, Лариса решила заняться огородом. Нужно было собрать оставшуюся картофельную и помидорную ботву, сложить её в компостную яму, да и вообще, навести какой-никакой порядок на подворье. Главное же – срезать оставшиеся вилки капусты, чтобы не ушли, не дай Бог, под снег. Она не трогала их до сих пор – тянула время, чтобы заквасить в благоприятные для этого дни. А  тут,  как  на  грех,  синоптики  пообещали  резкое  изменение  погоды в виде дождя и мокрого снега. Чем чёрт не шутит, подумала она, вдруг они  на  этот  раз  не  ошибутся  и  действительно  погода  испортится?
Выйдя из дома, она увидела над собой ярко-голубое, чистое, даже без маломальских тучек, небо. Солнце, без единого пятнышка, похожее на раскалённую конфорку печи, светило ярко, как летом. Вот только грело не так сильно. А так, действительно, почти лето! Даже паутина пролетела над огородом, слегка зацепившись за Ларисину щеку, казалось, она хотела этим сказать - смотри, народная примета не ошибается, будут ещё погожие дни, а синоптикам не верь - соврут и полтинника не попросят.
Провозившись почти до обеда, Лариса вымоталась основательно. Зато капуста была срезана, а огород, без валявшейся там и сям ботвы, принял более-менее приличный вид. Не стыдно будет перед соседями - подумала она. Э-эх, был бы мужчина в доме!
В прежнее время, когда рядом с ней был сын, было намного легче. Он, хоть и не очень был силён физически, но большую часть мужской работы выполнял. Во всём старался ей помочь, понимал, как ей трудно одной – работа, огород, куры. Они ещё и коровку держали. Молоко и яйца всегда были на столе. Ну, а что не мог сделать - просили соседей о помощи. Никто не отказывал.
Отношения с соседями построились давно - на взаимопомощи и поддержке. Иначе нельзя. В наше, столь бурное и неустойчивое время, отгородившись каменой стеной ото всех, не выживешь. Даа… тяжело одной. Надо, наверное, дом продавать и переезжать к Коле со Светой – давно зовут. Коля всё время, знай себе, твердит - что тебе, мама, одной в таком огромном  домище жить. Переезжай к нам. Места у нас много и, так это, с тонким намёком, а вдруг внук появится. Как без бабушки жить-развиваться будет?  Кто  ему  занимательную  сказку  на  сон  грядущий  расскажет?
Внуки – это хорошо. Особенно, если внучка. При этих мыслях Лариса совсем расслабилась, даже нечаянно набежавшую слезу рукой смахнула. Рада она за сына. Вырастила одна, без мужа. Сколько пришлось перенести, пока он рос. Ночей не досыпала, особенно когда болячка какая-нибудь к нему прицеплялась. Не обходили его болезни стороной, не обходили.  Переболел он всеми детскими болезнями: коклюшем, скарлатиной и даже корью переболел. Но ничего. Слава Богу – обошлось.
Может и правда продать дом и переехать к нему в город, вновь закрутилась в голове мысль. Отдохну на старости лет. Вон сколько забот сразу отпадёт – огород, живность. Печь не нужно будет топить… и, задумалась. А Герду куда?.. Да и привыкла я здесь. Жаль с домом расставаться - родной он, как-никак. В нём же отец с матерью меня на свет выпустили, деда с бабушкой мне сказки рассказывали. Этот дом ещё прадед наш построил. Я же коренная казачка. Как я оторвусь от своих корней?.. Срослись мы с домом душой и телом. Кровью предков приросла я к этой земле… - Так, наверное, в сотый или в тысячный  раз решая, что же дальше-то делать, она вернулась в дом.
Прошло не более получаса как Лариса, уютно устроившись, села смотреть вечерний сериал по телевизору. На экране разыгрывалась нешуточная драма между родителями и детьми, желающими вырваться из-под опеки ретроградов-родителей… - У нас такое редко встретишь, решила она. Не тот у нас менталитет, не тот, хотя… тут она от-влеклась, вспомнив свою утреннюю мысль: что-то давно не было письма от Николая и Светланы и, в тайне желая, чтобы раздался скрип калитки, и она услышала - мама, вот и мы! И так ей это ясно привиделось, что она даже глаза зажмурила, чтобы подольше сохранить свою мечту…
Она бы, наверное, не услышала стука в калитку из-за развернувшегося страстного диалога в работающем телевизоре, но Герда так залилась лаем, что не услышать её было просто невозможно. Её лай, ни с каким другим лаем не спутаешь. Гав, Гав! – как удары в большой барабан. Она своим лаем мёртвого из могилы поднимет, говорили, посмеиваясь, соседи.
Коля её щенком маленьким на автостанции подобрал и, вот, пожалуйста, выросла такая умная собачка. Правда постарела сильно. Это сколько же ей?.. Лет пятнадцать, наверное?.. А может больше?.. Или нет?.. Нет, пожалуй, не больше. Это было. Это было… дай бог памяти, когда Коля институт закончил… Верно!  Как раз в то время он защитился и домой приехал дипломом похвастаться. Э-эх, молодо-зелено!.. Как она за него радовалась! Как радовалась!
Лариса тяжело поднялась с дивана и, подойдя к окну, выглянула во двор. С той стороны ворот маячила стройная женская фигурка - она сразу узнала её: Галка – почтальонка местная. Молодая, красивая девушка, почти соседка. Живёт  со своими  родителями через два дома от неё.
Шаркая домашними тапочкам со стоптанными задниками, Лариса отправилась во двор.

*    *    *
Последние года полтора ноги что-то стали плохо служить,  подумала она, медлен-но бредя к калитке. Эх-х, то ли старость, то ли болячка какая-то прицепилась?.. Надо будет со Светочкой посоветоваться, а то, что же это, ещё не совсем старуха, а передвигаюсь как древняя арба, поскрипывая и покачиваясь. Хорошо ещё хоть на поворотах не заносит – посмеялась втихомолку она над собой…
- Цыц, Герда! Хватит брехать! – погрозила  она собаке, проходя мимо. Уже под-ходя к калитке, она услышала, как Галка пытается разговаривать с Гердой, беснующейся   на   цепи. Она,  пытаясь   её   успокоить   ласковыми   словами, наговаривала:
- Герда, фу! Фу, Герда! - слышалось с улицы. - Ты что, не узнаёшь меня собачка? – Хорошая собачка. Хо-ро-шая… перестань лаять. Это же я, Галя… - Я твоей хозяйке письмо принесла, а ты лаешь на меня.
Письмо, действительно, было от Светы с Колей, да ещё и заказное к тому же. Расписавшись в получении, Лариса решала – открыть сейчас, или уж в доме, без посторонних глаз? Вертя конверт в руках, она изредка бросала короткие взгляды на Галину и, сравнивая её со Светланой, думала - повезло Коленьке с женой, а мне со сношенькой: и умница, и красавица. Все в Иртышске только и говорят о них, когда разговор заходит о молодых семейных парах. А соседи, так, те вообще, чуть что, сразу - повезло тебе Ла-риса Степановна, ох как повезло! Сын – директор. Свой автопарк имеет, а сноха молодая, да ещё и врач к тому же… не иначе, как завидуют… Лёгкая улыбка легла на лицо Ларисы.
Галка – почтальонка письмо отдала, а сама стоит, не уходит, топчется, видимо спросить о чём-то хочет. Ясное дело, не о чём, а о ком! Все вопросы у неё только о Николае – как, да что? Она раньше за Колей бегала, ещё со школы всё норовила за него замуж выйти, но видно не судьба. А вообще-то девушка хорошая, ничего  не скажешь…    - До сих пор в девках сидит.
Её мать как то при встрече пожаловалась - не хочет Галка замуж ни за кого идти, говорит, дождусь Колю. – Я ей, так мол, и так, Николай себе городскую фифу нашёл, не чета тебе, чего ждать! Вона сколько парней вокруг тебя увивается. Так она, представляешь, Степановна, отвечает - нет!.. И всё тут. Как я её не уговариваю – и слышать ничего не хочет. Дома сидьма сидит, ежлив не на работе, всё книжки разные читает… - Сдвинулась она на твоём Николае, честное слово.
- Галя, а чего это письмо заказное? – оторвавшись от неожиданно посетивших  её  мыслей,  поинтересовалась  Лариса  и  повертела  конверт.
- Так, наверное, что-нибудь серьёзное, Лариса Степановна… или, документы ка-кие. Чтобы, значит, случайно не затерялись в дороге или  на почте.
- Понятно… Ты, Галя, маме привет передай от меня, кстати!  Как её здоровье? Не болеет?
Спрашивала она и всё пыталась, искривлёнными подагрой пальцами, открыть конверт. А он, казалось, сопротивлялся её попыткам, не давался, всё  старался  вы-скользнуть  из  её,  теперь  не  таких  уж  гибких,  рук.
- Нет, мама, Слава Богу, не болеет. Привет с удовольствием передам, Спасибо!
Не справившись с упрямым конвертом, Лариса, от нетерпения, поспешно надорвала его и вытащила листок. Письмо, как всегда, написала Светлана.  Ох, уж эти муж-чины! – слегка возмутилась она. Для них написать две строчки – мука мученическая. Всё норовят на жён свалить. И её Коля такой же  «любитель» письма писать. Как же, дождёшься от него.
К почерку снохи, такому же неразборчивому, как и у большинства врачей, Лариса постепенно приноровилась. Быстро пробежав глазами содержание, она вначале ничего не поняла. Пришлось читать второй раз, но уже медленно, вдумываясь в смысл каждого прочитанного слова, а когда смысл написанного дошёл до её сознания, больные ноги её подкосились и, глухо застонав, она, как срезанная острой косой трава, грузно осела на землю.
Но слёзы ещё не пришли. Глаза были горячечно сухи, и только в голове звонко стучали молоточки. Они придут потом, когда объединятся вместе боль сердца и тоска по сыну, когда она останется одна в доме… без посторонних, хотя и  участливых, но     таких чужих  глаз.
- Что с вами, Лариса Степановна? – забеспокоилась Галина, увидев побледневшее лицо её и пытаясь понять причину случившегося. – Давайте я помогу вам подняться. Вы, Лариса Степановна, только чуток подсобите.
Герда, не перестав хоть изредка взлаивать на Галину,  на мгновение замолчала, а потом, присев на задние лапы, заскулила, словно ей тоже что-то такое передалось. Передалось, по неизученным до конца людьми, каналам неведомой внутренней связи - связи человека и домашнего животного, длительное время находящихся рядом, и живущих бок о бок на одном подворье.
Лариса не потеряла сознание от такого страшного известия, но ноги вдруг сделавшись ватными, не хотели держать её отяжелевшее тело. Чтобы подняться с земли, нужно было принять постороннюю помощь, не показав при этом своё, вдруг, так неожиданно подступившее горе.
- Помоги. Помоги, золотко, - прошептала она. Что то голова закружилась.
- Вы, Лариса Степановна, обхватите меня за шею руками. – Не смотрите, что я    тонкая  и с виду слабая. - Я,  очень даже  сильная.
Кое-как, с помощью девушки, Лариса встала на дрожащие ноги, но чувствовала – сама дойти до дома, а потом ещё и подняться на крыльцо, не сможет. А, Галя, казалось, это тоже чувствуя, положила её руку себе на плечо и, приобняв, смело повела через весь двор, мимо злой собаки, в дом. Что собака может её покусать, она даже не подумала. Человек в беде – вот всё, чем она руководствовалась, забыв, на время,  и  свой  страх  перед  собаками  и  свою  почтальонскую  сумку.
Герда, казалось, понимала своим собачьим сердцем, что с её хозяйкой происходит что-то неладное и, следя своими умными глазами за Галиной, изредка скалила зубы и утробно взрыкивала, как бы предупреждая – мол, смотри у меня, не обидь мою хозяйку!
Кое-как