добрались до дивана. Галина сбегала в спальню, принесла подушку и, взбив её, подложила Ларисе под голову.
- Ну, как вы, тётя Лариса? – с тревогой в голосе поинтересовалась она. Может, всё-таки, сбегать скорую помощь вызвать?.. А? Мало ли, что!
- Спасибо тебе, милая. – Ничего… полежу немного – вот всё и пройдёт, - слабым голосом поблагодарила она душевную девушку. Ничего, не беспокойся…
- Ой! – спохватилась вдруг Галина, - я же сумку со всеми письмами и деньгами у ворот оставила! Хоть бы никто не «увёл»! Можно, я побегу? А вечером, после работы, я заскочу вас проведать и поесть что-нибудь приготовлю. То, что Вы особенно любите. Вы только скажите, ладно, я много чего умею готовить… - Мама научила.
- Беги! Конечно, беги! - Со мной уже все в порядке. Маме не забудь привет пере-дать и скажи, что у неё хорошая, даже замечательная, дочь выросла.
Зардевшись от похвалы и смущения, Галка выскочила из дома, совсем не подумав о злой, огромной собаке во дворе. Она была так охвачена тревогой за свою сумку, что, пробегая мимо собаки, даже не обратила на неё внимания, а та, шокированная таким неуважением к себе, только обиженно проводила её взглядом и запоздало несколько раз гавкнула.
* * *
Как только Лариса осталась одна, из глаз её потекли долго сдерживаемые слёзы - слёзы жалости и обиды за сына, такого умного и ласкового. Как у всех матерей, её ребёнок, её сын, был лучше всех и, рыдая, она награждала его всеми ласковыми словами, какие только знала.
Наплакавшись и чуть успокоившись, она стала строить планы на завтра… Сегодня не смогу, а завтра, завтра обязательно надо ехать в Семипалатинск, решила Лариса, вытирая мокрые глаза. Ну, что за напасть такая?.. Какой паразит подстроил та-кую каверзу моему сыночку? За что, Господи? За что так наказываешь его? И, не сдержавшись, она вновь зарыдала во весь голос…
За что, Господи? - шептали её поблёкшие от времени губы. Лучше меня накажи, Господи! Я всё приму от тебя, только сыночка моего избавь от тюрьмы и от сумы… так, рыдая, она просила ТОГО, кто властен над нами и всем живущим на Земле.
Даже у женщин слёз не бездонный колодец и не вечная полноводная река. Так и у Ларисы. Постепенно колодец иссяк и лишь редкие слезинки изредка скатывались по её щекам. Она подумала о Светлане, о своей любимой сношеньке, которая стала для неё, вторым ребёнком, таким же любимым, как Кирилл. Она полюбила её всей душой, и совершенно не представляла женой Коленьки другую девушку. Как она одна, без Коли, будет жить, если, не дай Бог, его посадят? - тревожилась она о снохе. Будет жить одна или вернётся к своим родителям? А, как же я? Как я останусь одна на целом свете? Нет. Я хочу, чтобы она жила со мной. Нам вдвоём будет легче перенести разлуку с Колей.
Лариса немного посидела, вспоминая письмо Светланы. О чём-то она ещё написала… - О чём?.. Никак не могу вспомнить… ах, да! Что-то о своём отце. Где же это письмо?.. Куда оно могло запропаститься?.. Может, я его у ворот оставила, когда грохнулась?.. Вроде бы нет. Я его всё время в руке держала… Аа-а, вот оно куда завалилось, а я то, сослепу, и не видела.
Оказывается, Светлана писала, что к ним приехал её отец и, что он уже познакомился с Колей. Вроде бы они понравились друг другу, думает она. – Ну, Слава Богу! - порадовалась Лариса, вздохнув, хоть одна радостная весть. И, что он нашёл свидетельницу наезда на человека и Колю скоро отпустят. А мама не приехала, потому что бабушка сильно заболела. Как только бабушка выздоровеет, мама сразу же приедет к ним.
Да, нужно срочно ехать. Заодно познакомлюсь с родителями Светочки. А то, что же это получается? Считай, уже полгода, как Коля со Светой поженились, а мы до сих пор не познакомились. Не хорошо это… не по-людски это как-то.
Глава вторая
к-н АКИШЕВ
… Так ты, Женя, предлагаешь материал по Патину передать в суд?.. И у тебя ни-каких-никаких сомнений не возникает? Не кажется ли тебе, что… продолжил капитан допытываться у своего подчинённого.
- А, что! Заключение экспертизы есть? Есть. – Что в нём сказано? – и, по слогам продолжил, - авто-мо-биль, марки - Фольксваген, госномер такой- то… дальше читаем: в результате проведённой технической экспертизы…
- Что написано в заключении я знаю, - перебил его Ерлан, - читал как-никак. А, вот, куда ты денешь алиби Патина? Его жена… как её?.. Светлана Кирилловна, утверждает, что он всю ночь был дома и никуда не отлучался.
- Ох-ох-ох! Скажите, пожалуйста! – засмеялся, покачивая головой помощник. – Нашёл, кому верить. Да любая жена… любящая конечно, горой за своего мужика встанет… - Как Александр Матросов, грудью защитит, - добавил он, и плотоядно улыбаясь, закончил, - а грудка у неё ничего… Я бы с удовольствием её помял… Очень даже аппетитное вымечко… так бы и присосался…
- Ну, ты! Жеребец, некастрированный! – возмутился Ерлан. Всё бы тебе мять, да трахать… - Ты понимаешь, Женя, - Патин произвёл на меня очень хорошее впечатление. И он, и его жена – не лгут. Я это нутром чувствую. Кто-то его здорово подставил или… - Значит так! – построжел он, - господин старший лейтенант, властью данной мне вышестоящим начальством, а также собственной совестью… - и, не выдержав тона, рассмеялся. – Женя, съезди к этому… Виктору Тимофеевичу - врачу больницы, в ко- торой работает Патина и, так это, аккуратненько, не напрягая, постарайся всё о нём узнать. Незачем тень на человека понапрасну наводить. Ну, а если… тогда действуй по обстановке. Короче, сориентируешься на месте.
- Слушаю и повинуюсь, господин капитан, - и, дурашливо прикрыв голову ладонью, Женя отдал честь. - Ааа… на чём я поеду, опять на автобусе?
- У тебя, Женя, должность маловата для персонального транспорта. Дослужишься до начальника отдела, тогда… - А я, пожалуй, возьму на себя свидетельницу… Валентину, - задумчиво произнёс Ерлан… - Ну, всё, по коням!.. Надо поспешать, а то начальство уже начинает грозно хмурить брови и рыть копытом землю. - Как управишься – возвращайся. Ещё разок проанализируем ситуацию. – Давай-давай, не стой столбом, выметайся!
Ерлану повезло - Валентина Селюженкова, со своим чадом, была дома. Она от-крыла дверь почти сразу, вероятно находилась рядом. Представившись и, показав служебное удостоверение, он попросил разрешения поговорить.
- Входите, только о чём поговорить? – стоя в дверях и загораживая вход, поинтересовалась она и, ещё не закончив спрашивать, крикнула в глубину квартиры, - Миша! Сынок, ты слышишь маму? Не лезь к стиральной машине, уши надеру!
- Я по поводу рассказанной вами Кириллу Владимировичу утренней ситуации, той – с водителем на вишнёвой иномарке и пьяным на дороге.
- Аа-а…, так вы из полиции? - казалось, до её сознания только сейчас дошло – кто он и откуда. – Ну, проходите и, опять, - Мишутка! Ах ты, проказник, сколько раз повторять, не лезь к машинке, током ударит.
Ерлан понял – пришёл он не вовремя но, быстро прикинув, решил - не уходить же «не солоно, хлебавши» и галантно поинтересовался – куда прикажете?
- Проходите, - показала в сторону открытой в конце коридора двери, хозяйка. Я бы вас в зал пригласила, но там не убрано, да и стирка у меня, - извинилась она и её щёки чуть порозовели от смущения.
- Ничего, ничего. Ещё раз прошу прощения за беспокойство, но служба, понимаете ли.
Валентина, время от времени прерываясь, уходила проверять стиральную маши-ну, но Ерлан её рассказ прекрасно понял и запротоколировал. Осталось только расписаться…
- Ой! Я же совсем забыла… вот дурёха, - воскликнула Валентина и слегка хлоп-нула себя по розовой щёчке. Он… ну тот, шофер, когда пьяного оттащил от дороги, достал из машины газету и, свернув её кульком, поднес к лицу пьяного, а потом… мне показалось, или нет, понюхал кулёк. Я, как-то раз видела – полиция так делает…
Ерлан, слушая рассказ свидетельницы, всё более и более, убеждался в невиновности Патина. Всё складывалось, как кирпичик к кирпичику, без щелочки, ровными, стройными рядами. Во-первых, со слов свидетельницы или, почти свидетельницы, явствует - водитель, сбивший сержанта ГИБДД, совершенно не похож на господина Па-тина. Во-вторых, время, указанное в протоколе, полностью подтверждается ею же и, наконец, в третьих…
Ерлан призадумался. Что-то заставило его приостановиться в перечислении своих, таких логичных выводов. Это, что-то – были слова Валентины Селюженковой о газетном кульке. Зачем водителю, совершившему наезд, проверять – пьян или нет пострадавший?.. Тем более, что сам скрылся с места происшествия. Не-по-нят-но, очень непонятно…
Записав дополнение свидетельницы, он попросил её расписаться в протоколе до-проса и, выйдя в коридор, попрощался, не забыв пожать Мишкину, протянутую для прощания, руку.
* * *
Ерлан заполнял бланк Постановления об освобождении Патина, когда в кабинет ввалился сияющий, как тульский самовар, запыхавшийся Женя Васильев.
- Ну, что я тебе говорил? – возбуждённо проговорил он, плюхаясь на стул, - не участвовал Виктор Тимофеевич в этом происшествии! Не уча-ствовал.
- Не веселись, лучше рассказывай, как ты допёр до этого Великого открытия? - приказал Акишев своему помощнику и отодвинул в сторону бланк Постановления. - Что ты там откопал такого, что повлияет на судьбу Патина?
- Докладываю, шеф, - раскрыв папку, начал Женя. - После разговора с сотрудниками больницы, у меня сложился портрет подозреваемого: он, такой же, как я, дамский угодник, то есть, любитель поволочиться за каждой симпатичной мордашкой и, если получится – трахнуть. Любитель пива и ресторанов, вообще – весёлой жизни. Классный врач. Можно сказать – врач от бога, но… не продвигают, потому что, ветренник. Однако, все характеризующие его, сходятся в одном мнении – он никогда, никого не подставлял и не подставит, а иногда, даже может взять чужую вину на себя. Вот так то! Поэтому, шеф, я предлагаю Виктора Тимофеевича не тревожить.
- С тобой всё ясно. Ты, Женя, поверил людям на слово. А, что ты узнал по поводу его катания на чужом автомобиле? Есть у тебя какие-нибудь предположения?
- Не только предположения, а очень, очень даже весомые факты.
- Представьте, будьте добры, эти свои, «весомые», как Вы их называете, факты. Хотелось бы, господин старший лейтенант, их услышать или пощупать.
- Ну, Ерлан, ты же меня знаешь. Я, как тот бульдог, уж если вцепился, то не вы-пущу из зубов и, самодовольно улыбаясь, продемонстрировал это на своей фуражке. Почему не верите, господин капитан? - обиделся он.
- Ох, и хвастун ты, Васильев, - засмеялся Ерлан, - теперь понимаю, почему к тебе девушки не равнодушны. Ты их уши героическими поступками наполняешь. И во всех расследованиях и преследованиях, ты главный герой…
- Да ладно тебе, Ерлан… как говорят в Одессе, - "Лучше слушай сюда". – Решил я встретиться с Виктором Тимофеевичем и, наоборот, очень жёстко с ним поговорить… - да так жёстко, чтобы из него пот выступил.
- Так он тебе на блюдечке с голубой каёмочкой всё и выложил? - сыронизировал Ерлан. Что-то я сомневаюсь. - Если он преступник - а ты пока не доказал обратное, то…
- А вы, господин капитан, не сумлевайтесь, - скорчив обиженное лицо, засопел носом Женя. - Мы, во всяком разе, завсегда стараимси до глубины энтого, как его… вопроса, дойтить… - и, не выдержав тона, расхохотался.
Ерлану смешная выходка Женьки
