Санация, гл.2 "Основания". ч.4 "Гуинплен" (финал)

дар! – вдохновлённо сказала девушка. - Согласись, что ты совершил немало отвратительных поступков, произнёс уйму грубых слов, потому и цена твоего искупления оказалась так высока.
 - Что ты заладила!!! Свет, дары!!! Больно нужно было мне ваше искупление, мне и на своей, - Саня сделал выразительное движение пальцами, - тёмной стороне неплохо жилось! Почему никто не спросил моего решения?! Это моя судьба, понимаешь ты или нет?! Может, тогда и Саня был бы жив!
 - Пожалуйста, остановись, - тихо сказала девушка.
 - Почему? Догадываешься, что я собираюсь сделать? – Брюс посмотрел на Аню злыми глазами и сильно ударил её по руке. Кубики покатились по полу. На этом парень не остановился и в гневе перевернул стол. – Безумные фанатики! Вот, что я думаю о тебе и твоём Совете!
 - Ты выиграл любовь, - сказала Липкина, наклоняясь за первым кубиком.
 - Забирай её себе, - безразлично отмахнулся от неё Саня…
…
 На поиски второго кубика ушло больше времени. Брюс уже испарился из зала. Сжав артефакт в ладони, девушка вздохнула и недовольно покачала головой.
 - Антон, смени, наконец, свой одеколон! Многие не пойдут с тобой в разведку хотя бы из-за твоего характерного запаха! Стабильность – признак мастерства и спутник ханжи.
 - Что за мошка тебя укусила? – спросила мужская спина за барной стойкой. Коричневые брюки на подтяжках, клетчатая рубашка, тросточка с бронзовой головой льва. В «коньячном мародёре» были все признаки Принца.
 - Я и сама могу укусить. Кажется, у нас с тобой разные зоны влияния, поэтому причина твоего здесь нахождения мне непонятна.
 - Всё правильно, подруга, - Антон свернул бутылке её стеклянную шею и наполнил стакан коньяком. -  При прочих обстоятельствах ноги бы моей тут не было. Листал бы себе книжку, а ты бы продолжала воспитывать Борискина. Ан нет! Официальный визит.
 - Одна из причин, из-за которой тебя, Солодовников, недолюбливают, состоит в том, что ты постоянно лезешь не в свои дела. Роешься в чужих норках в поисках компромата и радуешься тому, что никто до сих пор не нашёл ключ к твоему хранилищу.
 - Это называется информацией, дорогуша. Самый ценный нематериальный ресурс, между прочим. Как деньги хранятся в банках, так информация хранится в наших головах, - Антон заметно смягчился и сделал глоток. - Ты же помнишь о моём маленьком хобби?
 - Разумеется. Диву даюсь, как ты выпросил у Глеба ту слоновую кость, но фигурки у тебя получились славные, - нехотя признала Липкина. – Я бы не смогла потратить месяц на одно лишь придание портретного сходства. И кому? Игрушечным одногруппникам!
- Да-да-да, - закивал Принц. Даже не верилось, что непоколебимый Антон может чего-то стесняться. – Оказалось, что наши кубики сделаны из той же слоновой кости. В результате мои самые удачные фигурки стали зеркальным отражением реальных прототипов. Причём заметил я это совершенно случайно. Аля сломала руку, и в тот же день у её игрушечной версии появился гипс. На том же месте!
 - Ты консультировался по этому поводу с Советом?
 Солодовников насмешливо взглянул на Аню.
 - А теперь подумай ещё раз. Восемнадцатилетний детина, который выворачивает перед почтенными господами коробку с фигурками. Уже на этом этапе я выгляжу глупо. Далее же следует мой не менее забавный рассказ.
 - Ясно. Гордый Принц с целью сохранения своего престижа пускается во все тяжкие! Гордость Совета, не имеющая ни единого выговора! – театрально ужаснулась Липкина. В кои-то веки её роли с Антоном изменились. - Что там с твоими игрушками, в итоге?
 - Щербаков тоже был среди «удачных прототипов». По логике вещей, после его смерти фигурка должна была рассыпаться на части. Или превратиться в пепел, то есть сохраниться в каком-либо натуральном виде. А она исчезла! – парень растерянно потряс в воздухе руками. - Целиком! Я всё проверил!
 - И что это значит?
 - В это сложно поверить, но… Кажется, Совет ошибся! Из трёх Саш они выбрали не того!
 Пальцы Липкиной впились в лицо Клеменцевой, изображённой на передней грани кубика.
…
 …Тук… Тук…
 Юля лежала на кровати и пыталась читать книгу. Девушка ворочалась с одного бока на другой, вдавливала щёки ладонями, но излюбленные читательские позы плодов не приносили. Строки проносились в голове, как пейзажи из окна несущейся машины, оставляя в голове лишь кашу. Кнопка обожала запах библиотечных страниц и творческого Достоевского, однако литературный мир противился и не впускал героиню. Клеменцева решительно захлопнула книгу, положила её на стол и свернулась клубком.
 Тук…
 Соседки в комнате не было, и Кнопка могла наслаждаться тишиной, не опасаясь внезапного вторжения. Юля попыталась уснуть. Скрыться от себя не удавалось: каждый удар сердца казался раскатом грома. Чувства не желали играть в прятки. Удары повторялись снова и снова, с пугающей частотой, будто бы в груди девушки была часовая бомба. Когда дыхание начало сбиваться, Клеменцева открыла глаза.
 Тук…
 Героиня дотронулась босыми ногами до холодного общажного пола и немного успокоилась. Белый платок с васильками, пахнущий тушью, коснулся влажного лба Юли. Кнопка предположила, что причиной странных звуков являются капли.
 Коридор встретил Клеменцеву полностью забитой тумбой с обувью и керамической бледностью раковины. Девушка закрутила ручки крана до упора и подержала ладонь над его металлической шеей. Никаких признаков воды.
 Тук… Тук…
 «Да откуда?» - удивлённо подумала Кнопка. Юля приложила ухо к двери соседей и обнаружила, что та не заперта. Аккуратно застеленные кровати, похолодевшие крышки ноутбуков. По всей видимости, обе третьекурсницы отбыли на вождение.
 Клеменцева вышла из блока и осмотрелась. Никого…
 Кто-то дотронулся до колена героини и тотчас отпрянул. По телу девушки пробежала мелкая дрожь. Отскочив к дверям, она быстро взглянула вниз и увидела там Брюса. На бледное лицо парня легли тени заката, расползающиеся по стене через открытые окна балкона. Страшный, окантованный йодом, порез на щеке кровоточил в некоторых местах. Саня ослушался врача и расковырял рану.
 - Не ожидала этой встречи? Не ты одна, - левая губа парня скривилась не от улыбки, не то от боли. – Без обид, но в адекватном состоянии я, наверное, даже не поднялся бы на твой этаж. Сама подумай: кроме учёбы у нас, считай, нет общих интересов. Терпим друг друга в компании, в остальное же время существуем в параллельных плоскостях.
 - Тем не менее, ты сидишь у моих дверей с изуродованным лицом, - справедливо заметила Юля, на несколько секунд скрывшись в блоке. – Где ты умудрился себя разукрасить?
 - Разве тебе не нравится? Брось, в твоих глазах я и так выгляжу как моральный урод, а тут ещё и внешность подобающая, - поднял глаза Брюс. -  Получай эстетическое удовольствие, я пока добрый и даже не буду поднимать тему «валиков».
 - Какой же ты идиот! – Кнопка склонилась над Саней и приложила ему к щеке холодную тряпку. Брюс дёрнулся, но ощутил приятную свежесть и успокоился. – Так стараешься настроить людей против себя, из кожи вон лезешь, чтобы задеть других за живое, и не замечаешь, как при этом страдаешь сам. Все уже давно раскусили настоящего Борискина, просто дают ему играть роль вселенского зла и мизантропа.
 - Все, говоришь?! А вот и нифига, один так точно не раскусил! Иначе был бы умнее и не разбрасывался жизнью, – Саня впился ногтями в пол. – Что он этим доказал?! … Зачем? … Я…
 Сердце ёкнуло и облилось кровью. Юля моментально догадалась, о ком идёт речь, и медленно осела рядом с Брюсом.
 - Нет, молчи…, - в горле Кнопки застрял огромный ком.
 - Я ведь ни разу… ни разу не извинился перед ним. Просто действовал ему на нервы… Постоянно… Каждый день…, - голос парня дрогнул. – А он отшучивался и говорил, что у него иммунитет к моим подколкам. И этим злил меня, провоцировал на новые насмешки…
 Послышался звонкий звук пощёчины. Саня сжал зубы и замолчал. Наступила тишина. По щекам Юли ручьями побежали слёзы. Тоска и тяжесть потери бились в груди Клеменцевой, как запертые в клетке птицы. Стены превратились в размытые пятна. Изредка девушка всхлипывала, и солёные капли попадали ей в рот.
 Брюс вспомнил, что Кнопка не взяла с собой платок, и оторвал тряпку от щеки. Ругнувшись, он вывернул её наизнанку и протянул девушке. Благодарно кивнув, Юля закопалась в ней лицом и несколько минут сидела неподвижно.
 - Саня знал твои методы, - вдруг сказала Клеменцева. – Ему, на самом деле, было очень обидно. Но потом он приходил в себя и осознавал, что в глубине души, в специфичной манере ты желаешь ему добра, меняешь в лучшую сторону, заостряя внимание на недостатках. Порой мне кажется, что Саня чувствовал  и знал куда больше, чем все мы думали.
 - Это уже вторая смерть, которая происходит на моих глазах. Вторая жизнь, которая оборвалась не без моего участия, - вздохнул Брюс. -  Самое обидное, Юль, в том, что Щербаков мог спастись. Даже я мог спасти его, отказавшись от похода в клуб!
 - Он всё равно пошёл бы. Перед выходом Саня позвонил мне и сказал, что не хочет идти на свидание. Переживал из-за того, что бросит Тёму одного… , - Клеменцева посмотрела в дальний угол коридора. Чувство вины обожгло ей виски.  - Я сказала ему, что Седельник уже взрослый парень, и сам сможет о себе позаботиться. За сегодняшние полдня Щербаков настолько прожужжал мне уши про эту девушке в клубе, что я из принципа решила сделать всё возможное, чтобы он с ней встретился. Чтобы потом не ныл попусту, не делал меня крайней... Мы оба загнали по гвоздю в гроб Монитора.
 - Между вами в клубе что-то произошло, - Брюс заметил, как насторожилась Кнопка. – Я не в курсе всех деталей вашей ссоры, но видел, как это сказалось на Щербакове. В каком же отчаянии он был, что не мог даже оторвать голову от пола! Если Монитор так яростно наказывал себя за то, что обидел тебя, то сложно определить, в чём измерялись те чувства, которые он к тебе испытывал.
 Юле стало противно от самой себя. Сколько гадостей и подлых планов родилось у неё касательно Сани за одну только дорогу домой! «Боже, я ради злой шутки даже хотела позвать его на свидание и на месте встречи сказать, что сделала это из жалости!» Клеменцева с негодованием приложилась головой о стену. Вспышкой боли для Кнопки озарилась новая истина.
 - Чем ты сейчас занимаешься? А я? Давай по факту. Грустим из-за того, что хороший друг больше не с нами. И вроде бы всё в порядке, так и нужно. Нет. Этим мы не столько показываем важность его для нас, сколько обнажаем свой эгоизм. Ведём себя как капризные дети, у которых отобрали одну из любимых игрушек. Чтобы по-настоящему чтить память Сани, нужно относиться друг к другу так, с такой теплотой, как это делал бы Щербаков.
 Брюс оценил красоту высказывания, однако счёл его незавершённым.
 - Есть только один действенный способ осознать ценность близких людей. Представить их излишеством. Лишние встречи и взгляды, лишние слова и улыбки. Погрузиться в губительную умеренность. А потом прийти к тому, что из этих излишеств и состоит вся прелесть жизни.
 Клеменцева положила голову на плечо Брюсу. «Кто бы мог подумать, что Юля окажется для меня настолько родным человеком? Видимо, я очень плохо разбираюсь в людях. Позорище!»
 - Ты курил? – подозрительно спросила девушка. В носу Кнопки завозился