Ледяной коготь: гнев богов

записку в карман, приложила руки к губам, и соленые слезы счастья полились по ее щекам. Затем она развернулась и счастливая пошла в дом. Я наблюдала за всем этим, находясь в образе совы, с тополя, стоявшего рядом с домом. И я, откровенно сказать, была потрясена.
—Впечатляющая история, которая действительно стоит внимания. Ведь не зря же он живет на этом свете: у него есть то, чего нету у всех других—абсолютно чистая, сильная, даже можно сказать, непробиваемая душа. Хм, неслучайно он все-таки оказался у источника, не случайно... Что ж, любимая моя дочь, мне нужно еще поговорить с Посейдоном. К сожалению, мне пора. Спасибо, что уделила мне минутку для разговора.
—Всегда пожалуйста, отец,—сказала Афина, слегка улыбнувшись. После этого она взяла свою белую, как снег, сову и понесла ее к себе в опочивальню.
Как только Афина ушла, Зевс встал с трона и пошел по направлению к небольшой купели, которая была наполнена абсолютно чистой водой. Зевс нагнулся к ней и направил свой взор на два маленьких пятнышка, которые оставляли за собой два расходящихся белых следа.
—Почему же я заставил вас пойти на столь рисковое дело? Неужели у меня была причина, или же я просто хотел развлечься? О прихоть божья! Что ж ты делаешь с людьми! Не хорошо, не хорошо...
Затем, отойдя от купели, он медленно поплелся по направлению к своему трону. Тяжело вздохнув, Зевс упал на свой золотой трон и, решив немного отдохнуть, закрыл свои седые, полные мудрости и старости, веки и погрузился в царство сна Гипноса.
                                               Глава VIII
Рассекая непроглядный морской мрак, корабли на всех парусах мчались к намеченной цели. Разрезая темноту, трирема-флагман плюхалась на воду то носом, то кормой, заставляя всех матросов, кто оставался на палубе, терять равновесие и непроизвольно падать. Звезда мерцала ярко, как никогда. Однако те, кто находились на палубе, не могли только позавидовать сейчас тем, кто отдыхал и мирно спал в трюме. В числе этих счастливчиков были Кулиэль и Элендил. Мирно похрапывая, они лежали в своих гамаках и мечтали в своих снах о возвращении на родину. Дракон, лежа на брюхе  и прикрывшись крыльями, мирно спал около лестницы, потому что так ему было прохладнее и, естественно, лучше для него самого. Мягкий полумрак заполнял весь трюм и лишь факелы разводили его своим светом. Из темного угла трюма доносился приглушенный треск: это матросы жевали галеты(небольшие, твёрдые куски хлеба) и громко откусывали кусок за куском. Почему же они скрывались в трюме? Галеты в течение долгого плавания покрываются плесенью. Поэтому, моряки ели их ночью, чтобы грибок, появлявшийся после каждого такого приема пищи,  появлявшийся на их лицах, не был виден остальным. Что ж поделаешь: есть то что-то надо! Так что, волей не волей, а приходилось жертвовать своим марафетом.
  Дракон приоткрыл глаза. По полной Луне и мягкому полумраку было понятно, что еще была ночь. Он тяжело встал, зевнул, оскалив свою пасть острыми зубами, выгнул спину и, приосанившись, стал подниматься по лестнице на палубу. Вдруг он услышал, как его верный спутник жизни проурчал мелодию явного недовольствия.
—Ну что, старый друг, хочешь перекусить?
Тот протяжным стоном дал положительный ответ. Посмотрев на свое брюхо, дракон сморщился:
—Я тоже, приятель, я тоже... Пойдем посмотрим что там в трюме.
С этими словами он тихонько направился к лестнице, которая вела в трюм. Осторожно спустившись по ней, дракон начал рыться в мешках и бочках, которых было видимо не видимо в длинном трюме корабля. Найдя подходящую бочку, дракон открыл ее, и почувствовал, как теплый, вкусный запах пробежал из носа по всему телу, заставив дракона забыть о сне и приступить к трапезе. После опустошения бочки с мясом, прищурив глаза от удовольствия дракон довольно провел лапой по брюху. Чувство насыщения наливалось по всему телу. Он чувствовал себя так хорошо, что на пике удовольствия не заметил, как уснул.
 Проснулся он от неожиданного грохота, который его сильно удивил. Вскочив с места, он стал оглядываться по сторонам. Посмотрев на пол, он понял, что-же все-таки послужило причиной этого громкого стука. Перед ним лежал боцман, которому, видимо, тоже захотелось "заморить червячка". Спустившись в трюм, он наверняка никак не ожидал увидеть чудовище, которое так быстро поедало огромные куски мяса. При страшных звуках и богатом воображении, бедный лоцман никак ни мог не упасть в обморок.
—Вот так история!—сказал дракон, сморщив морду.—Вот и обед готов! Хе-хе!  Однако, неприятная ситуация вышла. Надо бы отнести его в каюту.
 Затем, подойдя к бедняге, он взял лоцмана, перекинул через плечо и понес в спальные места. Положив его на гамак и прикрыв парусиной, дракон, легко ступая на деревянные доски, чтобы не разбудить бедолагу, постепенно поднялся по лестнице на палубу.
 Там, тем временем, во всю кипела работа: матросы работали веслами, привязывали кнехты, носили стрелы к баллистам, зажигали факелы. На мостике стоял капитан и отдавал приказы.
—Живее, живее! Что ты делаешь, Варинар? Кнехт нужно завязывать на три узла, а не на два! Живее, живее! Ирен, почему носовая баллиста не заряжена?  Если через две минуты в ней не будет стрелы, сам полетишь вместо нее! Пошевеливайтесь! Вы что, крабы что ли, чтобы так ползать?! Это вам не дома сидеть, да мясо глотать!
—Доброй ночи,—поприветствовал Кулиэля дракон, поднявшись на мостик.—Как идут дела? Верным курсом идем?
—Вроде да,—ответил Кулиэль, посмотрев на звезду, которая была строго напротив флотилии.
—Срочная мобилизация?
—Что? Ах это! Да, поддерживаю дисциплину в команде: чтобы бунта не было. Скажи мне—это ты мясо съел?
Дракон, поняв свою вину, потупил взгляд в пол.
—Да, это был я.
—Ты слопал целую бочку! Неужели тебе не стало плохо?
—Нет, ни сколечки. Извини, я был очень голоден...
—Ничего: что было, то было! Итак, теперь мы должны решить...
Его слова прервал крик впередсмотрящего:
—Капитан, смотрите!
Кулиэль быстро побежал на нос. Там уже стояли Элендил и вся команда.
—Смотри,—сказал Элендил, указав на странный островок, который светился ярким светом, заставляя всех сощуриваться и закрывать лица руками.
—Что это?—спросил кто-то.
—Не знаю,—ответил Кулиэль.—А ты что думаешь, дракоша?
—Мы не узнаем что это, пока не посмотрим поближе—нужно подплыть к нему настолько, насколько позволяет осадка кораблей,—ответил дракон, сощурившись от яркого, режущего глаз, света.
—Чует мое сердце, что это что-то неладное,—сказал Элендил, с опаской глядя на свет.—Может нам не стоит приближаться к этой штуке?
—В любой другой ситуации я бы с тобой согласился, но сейчас у нас нет иного выбора: мы должны узнать, что это такое, даже если это что-то очень опасное, мы этого не узнаем, пока не подойдем к нему. Кто пойдет со мной?
—Мы с Элендилом идем—это не обсуждается,—сказал Кулиэль.—Кто еще с нами?
—Я пойду,—сказал Телир, который являлся штурманом.
—Я тоже,—отозвался Шенбур, являвшийся боцманом.—Мы готовы отдать жизнь за вас, капитан. И за Хранителя Добра, конечно же.
—Хорошо,—сказал Кулиэль.—Готовьте шлюпки—мы отчаливаем!
Матросы побежали в трюм. Через минуту они со шлюпкой уже поднимались по лестнице на палубу.
—Привяжите к ней веревки и, когда мы залезем в нее, опускайте аккуратно и медленно, словно жену на кровать кладете. Понятно?
—Есть, капитан!—отдал честь боцман и сказал остальным, чтобы сделали так, как велел капитан.
Через несколько минут шлюпка с триремы отчалила от правого борта. Почти одновременно отчалили шлюпки от фрегата и дракара. Медленно, но верно, шлюпки приближались к странному объекту. На шлюпках царила тишина: только звук шлепанья весел о воду сопровождал путников вплоть до светящегося предмета. Тишину прервал громкий шепот Шенбура:
—И что теперь, капитан?
—Я думаю, что до этой  штуки дотрагиваться не стоит: давайте сначала дотронемся веслом.
С этими словами, взяв весло, Кулиэль взял весло и потянулся к светящемуся объекту. Как только кончик весла дотронулся до него, яркая вспышка осветила непроглядную морскую гладь и Кулиэль, словно пораженный какой-то невиданной силой, отлетел назад. Оклемавшись, он начал судорожно обхлопывать себя.
—Живой?—спросил дракон, ринувшись к Кулиэлю.
—Вроде как да,—ответил тот с дрожью в голосе.—Что это было? Где весло?
—Похоже, что оно испарилось,—сказал Шенбур, с любопытством глядя на светящийся объект.—Может нам замотать эту штуку?
—Если она испепелила весло, то от тряпки она уж тем более ничего не оставит. Хм... Я даже не знаю. Может нам вернуться и взять что-нибудь?
—Погоди-ка,—сказал дракон, подлетя к объекту пристального наблюдения.—Да это же молния Зевса! Не удивительно, что она испепелила весло!
—Что ты предлагаешь?—спросил Элендил.
—Заморозить ее. Хотя, она слишком горячая, чтобы заледенеть: лед растопит в два счета. А пожар нам, думаю, не нужен. Хм...
—У меня есть идея,—сказал орк.—Перед отплытием мы взяли с собой шамана, чтобы тот подбадривал нас на битву. Он лучший из лучших в нашем племени. Может он сможет помочь нам?
—Конечно, о чем разговор: зови!—воскликнул Элендил.
—Хорошо, тогда я поплыл.
—Подожди!—остановил дракон орка.—Будет быстрее, если ты полетишь. Залезай!
Орк с недоверием полез по спине дракона.
—А куда садиться?—спросил он, когда залез на спину между крыльев.
—Туда, где ты сейчас сидишь, не стоит садиться,—сказал Кулиэль.—Присядь на на шею: ему так легче, да и тебе удобнее будет.
—Хорошо,—сказал орк и уселся на шею.
—Держишься?—спросил дракон.
—За что?
—Держись за голову: обхвати обеими руками место под челюстью.
Орк так и поступил.
—Готов?
—Да.
—Поехали!
С этими словами дракон взмыл в воздух, метров на десять, и устремился к дракару. Орку,  никогда прежде не летавшему, было немного не по себе, однако он старался этого не показывать, чтобы не показаться трусом в лице Хранителя Добра. Если бы он знал, что дракон знал о том, что ему страшно и специально летел низко, чтобы ему было комфортно. По правде сказать, орку было страшно еще с первой же минуты полета, но он, будучи храбром воином, не показывал этого. Так, через пять минут полета, они наконец достигли дракара. Вождь слез со спины дракона и направился в трюм, чтобы позвать шамана. Через минуту ,одетый в шкуру снежного беорна,  шаман с посохом и бубном сидел на спине дракона. Вождь подошел к дракону, чтобы кое-что сказать:
—Послушай, если что-нибудь случится—дай нам знать, хорошо?
—Не волнуйтесь: обязательно дам.
—Удачи!
—Спасибо,—поблагодарил дракон и взмыл в воздух.
Через несколько минут они уже были на островке. Шаман, осторожно ступая на каменные плиты, над которыми парила молния, пристально рассматривал молнию.
—Да, вы правы,—сказал он, всматриваясь в объект наблюдения.—Это молния Зевса. Чтобы ее взять, нужна сила исцеления, причем вся которая есть у того, кто ей обладает. О! И еще кое-что: я читал, что единственный, кто может взять ее и не погибнуть сразу—эльф!
—Эльф?!—с удивлением переспросил Элендил.—Подождите, подождите! Почему именно эльф?
—Потому что, согласно преданию, эльфы—единственные, кто могли носить и передавать Гефесту материал для изготовления молний Зевса. Превозмогая тяжелейшие мучения, они