У ведьм свои секреты

***
В таверне было шумно. Гвалт, пьяный смех, неприличные шутки перемешивались со звоном посуды.
Впрочем, посетителей в этот час было немного, и добрая половина вели себя вполне пристойно. В то время, как дон Гильермо Алькантара, опрокидывая в себя очередной бокал вина, выкрикивал на всю таверну шутки, которые и продажную девицу заставили бы покраснеть, и сам же, запрокинув голову, хохотал над ними во всё горло, считая их, по-видимому, верхом остроумия. Одни посетители поддакивали, другие молча терпели, но никто из них не решался его оборвать и поставить на место. Все знали, что сеньор Алькантара не только придворный, но и личный друг самого короля. Не решалась ему перечить и хозяйка таверны, лишь с тревогой наблюдала за почтенным доном и молилась, чтобы он не разнёс в щепки всё заведение. Молчала и её сестра десяти лет от роду.
Собственно, последней не было дела до разбушевавшегося сеньора. Она не сводила любопытных глаз с молодого человека в капитанском мундире. На вид ему было лет двадцать, и в этой таверне он был достаточно редким гостем. Его стать и манера держаться приводили девочку в восхищение. И хотя сама она старалась быть незаметной, втайне мечтала, чтобы капитан Рамирес посмотрел на неё, сказал пару слов.
- Долорес! – голос сестры отвлёк девочку от созерцания. – Принеси ещё вина сеньору Алькантаре.
Долорес тихонько усмехнулась, неловко прикрываясь рукой:
- Куда ж ему ещё? И так уже хорош как не знамо кто!
Но, естественно, подчинилась – побежала в погреб за вином.
Фелиса проводила её взглядом и глубоко вздохнула. Порой она так завидовала сестре, а вернее – той живости и весёлости, которую она сама постепенно растеряла. А ведь когда-то она была беспечным ребёнком. Отец и мать в ней души не чаяли. Они даже назвали её Фелисидад(1). Когда восьмилетней Фелисе сказали, что у неё скоро будет брат или сестра, она приняла эту новость с радостью и восторгом.
Мать не пережила родов. Малышке, погубившей её своим появлением на свет, дали имя Долорес(2).
Вскоре умер от лихорадки отец. Так Фелиса в четырнадцать лет осталась одна с маленькой сестрой на руках. Нелегко было содержать доставшуюся в наследство таверну. Хотя Долорес и помогала по мере сил, но ведь она ещё совсем ребёнок. Чтобы не упасть духом, девушка часто повторяла самой себе: «Ты справишься, Фелисидад! Ты сильная!».
- Эй, хозяйка! – громко крикнул сеньор Алькантара. – Подойди сюда!
- Что Вам угодно, сеньор? – спросила девушка, приблизившись.
- Иди сюда, моя птичка! Красавица!
Он положил одну руку ей на плечо, другой схватил за талию.
- Пустите меня! – закричала Фелиса, безуспешно пытаясь высвободиться.
Но Алькантара только крепче сжимал её в медвежьих объятиях. Вторая рука уже не лежала на плече девушки, а бесстыдно шарила по неприличным местам. Посетители наблюдали за этой сценой кто со злорадством, кто – с сочувствием. Работник Хосе растерянно стоял в углу, не решаясь вступиться за хозяйку.
- Отпустите меня! Пожалуйста! – умоляюще проговорила девушка.
- Да ты не ломайся, девка! – весело бросил в ответ Алькантара. – Я хорошо заплачу.
Он попытался было сорвать с неё платье, но перед ним неожиданно встал капитан Рамирес.
- Вы плохо расслышали, сеньор Алькантара? – обратился он к обидчику. – Отпустите, пожалуйста, сеньориту.
- Попрошу не вмешиваться! – ответил тот грубо.
Капитан схватил его за плечи и развернул к себе…
Когда вернулась Долорес с кувшином вина, в таверне вовсю кипела ожесточённая борьба. Фелиса, напуганная, стояла в стороне, Хосе что-то ей говорил. Остальные, глядя на Рамиреса как на безумца, тихонько шептались между собой: отделает ли он зазнавшегося придворного или же сам получит от него на орехи?
Наконец, поверженный сеньор Алькантара, ругаясь, поднялся с пола и под сдавленное хихиканье посетителей таверны, направился к выходу.
- Вы ещё пожалеете об этом! – гневно прокричал он на прощание. – Меня, меня так унизить!
И ещё долго, удаляясь, бормотал, что он, близкий друг Его Величества, так просто этого не оставит, и что дерзкий капитан дорого заплатит за его оскорбление.
Рамирес, казалось, остался равнодушен ко всем этим угрозам.
- Вы в порядке? – обратился он к Фелисе.
- О, да, сеньор капитан! Я Вам очень благодарна! Если бы не Вы… Вы же меня от надругательства спасли!
- Здорово Вы его отлупили, сеньор капитан! – воскликнул Хосе. – А то совсем стыд потерял. Решил, раз друг самого короля, всё ему дозволено.
Его поддержала вся таверна. То и дело слышалось: правильно-правильно, поделом этому щёголю королевскому, будет знать, как невинных девушек лапать, давайте выпьем за смелого капитана. Рамирес на все эти комплименты сдержанно отвечал словами благодарности.
Долорес, ошеломлённая случившимся, не сказала ни слова – лишь молча улыбалась Рамиресу. Только когда он уходил, словно вспомнив что-то, крикнула:
- Спасибо, сеньор капитан!

***
Через два дня по городу разнеслась весть: капитан Антонио Рамирес арестован. Передавая эту новость из уст в уста, горожане в красках описывали, как он в одной из таверн буйствовал, громя и ломая всё, что подвернётся под руку, сквернословил в адрес Его Величества; как напал с ножом на почтенного сеньора Алькантару, который пытался его вразумить; как на глазах у всех едва не обесчестил хозяйку таверны и не избил её маленькую сестрёнку.
В ответ им нередко слышались изумлённые возгласы: надо же! кто бы мог подумать! а казался таким приличным сеньором! во что же превращает человека излишек вина!
За надёжными стенами домов люди втихомолку не верили, что капитан Рамирес на самом деле виновен. Буйствовал-то, скорее всего, не он, а сеньор Алькантара. Он же, зуб даю, как раз и пытался взять силой невинную девушку. А Рамирес, думаю, напротив, за неё вступился. Он же не может молча смотреть, когда на его глазах вершится несправедливость, вот и попал… Только это между нами, смотри, не проговорись.
Люди, находившиеся в тот день в таверне, в один голос утверждали: всё было так, как сказал сеньор Алькантара. Хосе, в котором страх боролся с ответственностью, не осмелился сказать явную неправду, хотя и не нашёл в себе достаточно мужества быть правдивым. Он говорил, что хозяйка послала его в погреб за вином, поэтому он ничего не видел и сказать ничего не может.
Одна только Фелиса рассказала, как всё было на самом деле. Ей не только не поверили, но и осуждающе заметили: стыдно, стыдно, юная сеньорита, оговаривать почтенного дона Гильермо, даже ради прекрасных глаз сеньора Рамиреса.
- Капитан держался очень стойко, гордо взирал на тех, кто его оговаривали. Как будто не его, а их судили. А когда судья огласил смертный приговор, ей Богу, даже не вздрогнул. Только сказал: «Вы можете меня убить, но я невиновен!», - рассказывала огорчённая Фелиса своей сестре.
- Когда его казнят? – спросила Долорес.
- Завтра.
- Мы должны спасти капитана!
- А что мы сможем сделать?
- Я ходила к старой Марисоль. Хоть ты мне и запрещала. Она научила меня некоторым вещам. Фелиса, милая, ну, не сердись! – поспешно добавила Долорес. – Ну, выпори меня потом, если хочешь. Но сначала давай спасём капитана Рамиреса.
- Нет, нет! – Фелиса испуганно оборвала сестру. – Даже думать об этом забудь! Ты что, на костёр захотела?
- Он тоже рисковал, когда за тебя вступился.
- Ну вот как ты себе это представляешь? Опоишь стражу дурманом? Или превратишь палача в лягушку?
- Нет, ничего подобного. Помнишь, к тебе ёжик пришёл? Бегал вокруг тебя, смотрел, потом завалился на спину. Ты его ещё молоком поила. Звала меня, чтобы я посмотрела на это чудо. А я и так всё видела, потому что этим ёжиком была я. А ёжик был мной. Я выпила отвар и его напоила.
- Так что же ты задумала?
- Я задумала подменить короля, - шёпотом ответила Долорес. – Тогда он помилует капитана.
- Ты всерьёз полагаешь, что Его Величество станет пить какие-то зелья вместе с ёжиками? – с сомнением покачала головой Фелиса.
- Ёжики здесь ни при чём. Надо, чтобы отвар выпил человек, который желает для капитана Рамиреса помилования. Он на время становится королём, а настоящий король переселяется в его тело. Потом снова всё вернётся на круги своя, но капитана помилуют.
- Ну да, я представляю: приходит Долорес ко дворцу короля и говорит: хочу выпить с Его Величеством травы. Да в лучшем случае тебя в шею прогонят. А в худшем – в колдовстве обвинят.
- А королю необязательно это пить. Можно вылить отвар на его изображение. Тогда только ждать придётся дольше, пока подействует.
- Допустим, подействует. Но если ты переселишься в тело короля, все сразу заметят, что с Его Величеством что-то неладное. Я тоже не смогу – я не знаю придворного этикета.
- Нас всё равно должно быть три. Три женщины от девочек до старух. Иначе ритуал не получится.
- Уверена, если ты скажешь кому-то из наших соседок, через час вся округа будет только об этом и судачить.
- А мы им говорить и не будем. Мы скажем даме благородных кровей, которая знает, как вести себя в высшем свете, и очень хочет, чтобы капитана помиловали. Даже больше, чем мы обе.
- Кого ты собираешься в это посвящать?
- Жену Рамиреса, донью Беатрис… Умоляю, Фелиса, - добавила Долорес, видя, что сестра собирается ей решительно отказать.
- Ты хоть понимаешь, во что ввязываешься? У меня же, кроме тебя, никого нет! И если тебя, не дай Бог, сожгут, я не переживу.
- У меня тоже, кроме тебя, никого. Неужели ты мне не поможешь спасти человека, который спас от надругательства мою единственную сестру?
- Хорошо, я поговорю с сеньорой Рамирес, уговорю её найти третью женщину, если так нужно. Но только без тебя.
- Без меня не получится. Старая Марисоль перед смертью передала свой дар мне. А прежде взяла с меня клятву никогда не использовать дар для собственной выгоды или во зло другим. Ну, пожалуйста, Фелиса, родная!
Она так уговаривала и умоляла сестру, что Фелиса, в конце концов, сдалась.
- Хорошо. Пойдём к донье Беатрис. И зачем только я тебя слушаюсь?

***
Вскоре обе сестры были у дома Рамиресов. Встретивший их слуга тут же побежал докладывать сеньоре, что к ней сёстры Бальмаседа: Фелисидад и Долорес.
- Хорошо, Педро, пусть войдут, - послышался женский голос.
Донья Беатрис встретила сестёр вежливо, но от них не укрылось то смятение, в котором она пребывала. Фелиса не стала ходить вокруг да около, а предпочла сразу перейти к делу.
- Я хозяйка таверны. Это меня Ваш супруг не позволил обесчестить. Я и моя сестра хотим его спасти. Но без Вас, сеньора, мы ничего не сможем сделать.
- Увы, - горестно ответила жена Рамиреса. – Я здесь тоже бессильна. Даже мой отец, генерал, герой войны, ничего сделать не может. Хотя и роду знатного, и среди горожан пользуется большим почётом.
- Тогда нам остаётся прибегнуть к колдовству.
- Колдовство? – испуганно прошептала Беатрис. – Нет, нет, это ужасно! Я на такое не пойду. Даже ради Антонио.
- В таком случае, мы ничем не можем помочь, к сожалению, - ответила Фелиса, вставая. – Извините, сеньора, что побеспокоили Вас… Пойдём, Долорес.
Долорес молча поднялась вслед за сестрой и вместе с ней направилась к выходу. Они готовы были уже покинуть дом, как вдруг хозяйка закричала:
- Постойте! Что я должна сделать?
Договорившись встретиться с женой Рамиреса в полночь на пустыре, сёстры, попрощавшись, отправились домой. Уходя, Долорес