Любо,братцы,любо...Страницы из романа "Жизнь ни за что".

которую пригнал его знакомый с электролампового завода из Саранска. Тогда Сугробин забросил коробку лампочек к себе в гараж и несколько лет не ходил за ними в магазины. Сервер в те дни познакомил Сугробина с Гурьяном Ивановым.
- Где это тебе родители такое имячко откопали, - спросил Леонид через полчаса после знакомства, когда они быстро обговорили условия продажи тридцати бочек подсолнечного масла, пригнанного знакомым армянином. Армянин позвонил ему после того, как проехался по точкам, открытым ему Леонидом и ничего не продал.
- Не знаю где, но с этим именем я не потеряюсь. Фамилию мою в России никто и не заметит, а на имени всегда остановятся, - ответил Гурьян.- Так ты, значит, владелец ООО и одиночка. Непросто, наверное, за всем успевать. Я просто предприниматель, но у меня пацаны на подхвате, которым я доверяю. И если с твоим маслом всё пройдёт как надо, будем сотрудничать. Я сейчас обзвоню мои точки и начнём разгрузку.
- У тебя есть склад.
- Зачем склад. Прямо развезём по магазинам половину, а остальное перегрузим в мою машину.
- Ребята из Ростова не новички. Твои магазины уже не будут твоими.
- Вот этого не будет. Мои покупатели мой интерес учтут, если армян вздумает без меня сунуться.
- Дай – то Бог, - сказал Леонид, вспоминая, сколько у него пропадало точек после первого знакомства.
К вечеру ростовчан разгрузили, расплатились с ними и отправили за новой партией.
- Что ж, когда всё по делу и без вранья, можно и выпить за знакомство. Правда, Виталик, - обратился Гурьян к своему рослому помощнику, который ворочал бочками играючи с таким же крупным водителем – армянином. Сам Гурьян, бывший ранее плавающим работником речного флота, лет тридцати пяти, ростом с Леонида, но шире в плечах и в туловище на треть, также выглядел не слабачком.
- Одобряю, - прогудел Виталик, снимая запачканый халат и укладывая его в саквояж. За гостиницей «Заречной» столовка есть, там буфет, там и посидим
Леонид и Гурьян заключили устный договор о равноценном взаимодействии по всем согласованным работам. «Fifti – Fifti”, как говорят на британских островах,- поднял бокал Сугробин.
- А как мы, Гурьян? - не сказал, а простонал Виталий.
- Да, а как будем платить моим помощникам.
- Помощники, они и у меня помощники. Я не спрашиваю, сколько и кого ты держишь, и будешь держать. От нашей с тобой операции и ты, и я получаем половину и расплачиваемся с помощниками, как считаем нужным. Грузил сегодня Виталий бочки, я ему плачу половину за погрузочные работы. И никаких. Ты торгуешь квасом, это твоё. А будет моя машина возить твои бочки, ты платишь за транспорт. Будешь прогонять деньги через мой счёт – платишь за использование счёта.
С надёжным партнёром работа у Леонида пошла стабильнее. Но неожиданно пропал арендатор автомобиля вместе с автомобилем. Его Леонид уже начал считать порядочным человеком. Они вместе продавали муку, крупу, сахар. Он исправно платил за аренду и собирался в ближайшее время выкупить машину окончательно. И пропал. Квартира оказалась проданной, и новый хозяин квартиры ничего не знал или знать не хотел о бывшем владельце.
- Давай я свою «крышу» подключу, - сказал Гурьян, когда Сугробин рассказал о проблеме.
- Дорого берут ребята, - не согласился Леонид. – Попробую сам разыскать.
На поиск ушли два месяца. И на дворе гуляла ноябрьская позёмка, когда через два десятка общих знакомых Сугробин обнаружил конуру мелкого жулика, который сам пролетел, и хотел вывернуться за счёт машины. Он отдал машину сыну, который служил в милиции и подрабатывал на автомобиле, надеясь, что ему как менту, сойдёт с рук мелкая пакость.
Ладно, что не побил и движок работает, - сказал Сугробин своему непорядочному партнёру, вытащенному из жилья в ватнике, наброшенном на голое тело. – За такие дела мои ребята, - кивнул он на стоявших в стороне Гурьяна и Виталика, - могли бы вытряхнуть тебя из штанов вместе с дерьмом. Но мне это противно. И потому живи, сколько можешь, а деньги, оплаченные тобой как аванс за покупку, я засчитаю как за внедоговорную аренду.
Сугробину было противно ковыряться в таких делах. Он стыдился смотреть в глаза людям, которые изворачивались, врали, подставляли доверившихся им. Один из таких задолжал Сугробину миллион, отдал свой паспорт ему в залог и затих. Телефон не отвечал, старушка – мать отвечала из – за закрытой двери, что сына нет и неизвестно где.
- Возьми с него, сколько сможешь, - сказал через полгода Сугробин, передавая паспорт и расписку деловому человеку. По расписке должок увеличился значительно. – Я не знаю, о чём думают и на что надеются эти ухари.
- А может, он уже достаточно пожил, - сказал деловой человек, листая паспорт. – Ни хрена он больше пользы ни Родине, ни себе не принесёт.
- У меня не будет печали, если он умрёт. Но пусть он умирает своей смертью, - ответил Леонид.
Подобные ситуации складываются по самым разным причинам и если они не чисто мошеннические, их можно со скрипом, но понять. Но сколько в этом мутном времени специализировалось чистокровных мошенников, которые изначально ставили задачу обмана доверчивых. Доверие – одно из самых чистых человеческих качеств, которые и делают человека человеком. Нормальным людям свойственно доверять себе подобным. Но не все подобные по внешнему облику люди. На уловку попался Сугробин с Максимычем, коллегой Гурьяна по аренде складских помещений, таким же индивидуальным предпринимателем, как и Гурьян. Гурьян и Максимыч арендовали смежные секции и имели одну каптёрку с телефоном на двоих. Максимыч контактировал с Мурманском и загрузил на склад незадолго до событий фуру консервов «печень трески в масле». Совершенный и качественный деликатес. Но реализовывался продукт плохо. Богатых было мало, а для бедных было дорого. Рекламой печени занимались все вместе. Леонид с Максимычем дежурили на складе, когда положительный мужской голос попросил по телефону выдать им продукт на недельную реализацию. У него есть заказ из Чебоксар и за пять дней оборот должен быть сделан. Леонид, выслушав сообщение, и пояснив двух словах суть вопроса, передал трубку Максимычу.
- Пожалуй, рискну, - сказал Максимыч Сугробину, пригласив покупателя на базу с автомобилем и документами. – Только договор, для солидности, давай заключим от твоего ООО. Ладно. Тогда и тебе на законных основаниях отщипнётся.
Заказ был на тридцать миллионов и Сугробин согласился. Через час подъехали трое симпатичных молодых людей с документами на фирму, с печатью, с регистрацией расчётного счёта. Подписали договор по всем правилам. Расписался Леонид и приставил печать. Расписался покупатель и поставил печать .
- Возьми у директора паспорт на хранение, - сказал Леонид Максимычу. – Чтобы верёвочку чувствовал. Мы же их не знаем.
- Да ладно, - вальяжно откинулся Максимыч. – Сейчас погрузим и проводим их до гнезда. И посмотрим, каковы они .
- Дело хозяйское, но я стараюсь хоть как – то себя оберечь.
Дело было в четверг. А когда в понедельник, не слыша ответа по телефону, Леонид с Максимычем подъехали по знакомому адресу, офис был закрыт с объявлением на двери: «Сдаётся в аренду». Владельцы помещения пояснили, что ребята прекратили аренду в субботу и тут же съехали, забрав свою оргтехнику.
- М-да, - протянул Максимыч. – Зря я паспорт у этого бритоголового не взял. А на вид такой симпатичный.
- Это мразь… точнее не скажешь. Настоящий бандит приставит пистолет, возьмёт и уходит, неся полную ответственность. А это дерьмо, если и сдадим под суд, будет изворачиваться и юлить. И с хорошими адвокатами ещё и вывернуться сможет. Грабить они не грабили, силой не заставляли, забыли деньги вернуть. Так не садить же за забывчивость. Так ведь! Давай ка в милицию поедем, подадим заявление на первый случай.
Позднее они узнали, что ребята перед ними взяли товар ещё у двух фирм на сто и пятьдесят миллионов. Мы были последними у них на этой квартире и самые краткосрочные по расплате. Оттого они сразу и смылись. В отделе МВД, когда Сугробин спросил, не будет ли милиция возражать, если они запустят частный сыск, выразили одобрение. Частный сыск из «крутой» компании дальше квартиры матери директора липовой фирмы не дошёл. «Если бы вы его нам подали…» «Если бы мы его нашли, то и к вам бы не обращались», - ответил Максимович. Столкнуться с продолжением дела Сугробину пришлось, когда он насовсем отошёл от коммерческой работы Его вызвали органы на опознание. Он дозвонился до Максимыча, и они приехали в райотдел милиции. В милиции тогда служили сорокалетние пузаны и девицы, от двадцати пяти до двадцати восьми лет, окончившие бесчисленные малогосударственные юридические факультеты. Адвокатами они работать не могли, так как профессия адвоката требует отличной теоретической подготовки, особого склада ума и характера и длительной практики. А в российские следственные отделы годились все.
Максимыч задерживался и Сугробин вошёл в кабинет один. Миловидная молодая женщина не старше двадцати семи лет с погонами старшего лейтенанта взяла у него повестку и открыла дело. Долго листала.
- Что – то я не найду вашего заявления, - наконец, смущённо заявила она. – А недавно я его видела.
- Да в заявлении ли дело. Вставьте листочек с надписью «заявления нет, но подтверждаю, что было.
- Зачем так шутить! – подняла глаза на Сугробина молодой следователь. Ваше заявление – основа дела. Правда есть ещё два заявления.
- Ну, тогда хватит и без меня. Может и опознание мне не надо проводить. Кстати, наш обманщик в КПЗ?
- Нет. На подписке о невыезде.
- Так он снова сбежит.
- У нас камер не хватит, чтобы всех таких держать.
- А как вы определили, что это именно тот человек, который Вас обманул, - спросила следователь, когда четверо просматриваемых вышли.
- Он не обманул, а обокрал. Значение двух слов весьма разное. Но если Вам удобнее в этом деле выразить сомнение в дееспособности потерпевшего, то давайте меня направим на экспертизу. В это время вошёл Максимыч.
- Вот Максимыч, нашёлся наш обидчик. Знаешь, сколько с учётом только инфляции он нам должен.
- Какая ещё инфляция? Он ещё не осуждённый, - сказала следователь
- Раз он объявился, то можно и не судить. Сам всё отдаст,- ухмыльнулся Максимович.
- Вот Вам, товарищ старший лейтенант, главный обвинитель в этом деле. Мне противно выбивать из этого жулика компенсации, и я передаю все свои права моему коллеге. Но морду я ему с удовольствием поправлю, если меня Максимыч позовёт.
Дело было старое, годы прошли. А тогда с этой подставы дела шатнулись, и появилась неуверенность, что можно добиться победы.
Не мог и Сугробин быть кристально чистым в этой клоаке. И у него было два случая, когда он по независящим от него обстоятельствам подводил партнёра. В те годы и месяцы все мало – мальски самостоятельные люди искали приработок несмотря ни на то, какие должности они занимают и в каких структурах работают, ни на то, каким образом они это делают. Деньги никогда не пахли, хотя мало кто знает, откуда эта присказка идёт. Сугробин был знаком с начальницей отраслевого патентного бюро. Милая женщина пятидесяти лет с хорошей фамилией польского произношения, была в курсе многочисленных дел, ситуаций и просто как информатор, была полезна. Но, как и всё в ту дикую