Жоржик

было. Другие оставил, а эту, первую свою, "За боевые заслуги", продал при мне жучкам вместе с документами. Мне тогда так стыдно за него стало - прямо до слёз!" Вздохнула и прибавила: "Ну да Бог ему теперь судья..."

            14

   Ах да, автор, кажется, так до сих пор и не поведал вам о том, как принял Смерть его Герой. А просто - сидя в метро, по пути на работу. Не выдержало сердце.

  "Эй, гражданин, просыпайтесь! Пора вам вставать - конечная! Э-эй... - трясла за плечо обрюзгшего мужчину дежурная по станции, недоумевая, отчего тот никак не проснётся; когда же, очнувшись, подымет он голову, посмотрит вокруг себя осоловело, проведёт пятернёй по седым прядям, и тогда только поймёт, что шапка-то его пыжиковая скатилась на пол, а поняв, подхватит шапку и извинительно озираясь поспешит выйти на перрон. - Э-эй! Приехали, гражданин, конечная..."
  Голова сидевшего перевалилась с боку на бок; туда же, влево и вниз, медленно съехало тело.
  "Пьяный он, что ли? Э-эй... Ой! - вскрикнула вдруг женщина. - Помо... Да помогите же кто-нибудь - плохо человеку!.."

  Вечером в морге перед длинной как жердь женой Жоржика вывезли на цинковой тележке голое тело с биркой, подвязанной к щиколотке пеньковой верёвочкой. Она кивнула, качнулась. Ей тут же сунули под нос ватку с нашатырём, потом дали подписать бумаги.
  Жена похоронила Жоржика на Николо-Архангельском кладбище, в одной могиле с его матерью, и устроила по мужу достойные поминки с кутьёй, водкой, салатами, студнем и блинами. На шкаф, перед фотографией улыбающегося мужа и той самой намоленной иконкой, по традиции, вместо святой воды с просфиркой вдова поставила накрытую кусочком чёрного хлеба рюмку водки.




Москва, 2002, 2006.


© Copyright: Елисеев Юрий Юрьевич, 2010