Три детектива

утра не мог заснуть.
Ну вот, достучался. Теперь любой дурак догадается, что я что-то ценное в стенку спрятал.
А что если в люстру?
Неплохая идея. Просто великолепная. Комната  высокая, люстра  под по-толком. Поди доберись.
Струков поставил стул на стол и запихнул алмазы в рожки люстры.
Когда он с кряхтением слез и включил свет, весь потолок заиграл красивыми разноцветными пятнами. Хорошо ли это?
А тут ещё комиссар вспомнил дело Снитковского. Этот ворюга как раз у себя в люстре всё добытое прятал. Об этом даже в газете писали. Как можно было та-кое забыть? Совершенно очевидно, что люстра для такого дела не годится.
Сливной бачок?
Но недавно осуждённый Белодед укрывал награбленное у себя дома в бачке.
Струкову явно мешало хорошее знание судебных прецедентов.
Всё-таки очень глупо  хранить бесценные алмазы у себя дома.

Ковалёв тоже был не настолько глуп, чтобы этого не понимать. В последние дни по вечерам после работы он занимал удобную для наблюдения позицию за деревом в скверике прямо напротив подъезда своего любимого начальника. Не-лёгкое это было занятие. Заинтересованные комары сюда тучей слетались, пропа-ди они пропадом, а ещё приходила собачка, которой именно это дерево было чем-то памятным и смотрела на притаившегося вице-комиссара выразительным взгля-дом: «Да когда же ты, чёрт побери, уберёшься отсюда?»
Ждать пришлось несколько дней. Но богиня Немезида иногда бывает удиви-тельно терпелива.
И вот в один прекрасный день, точнее  вечер, уже после десяти часов долго-жданный Струков с портфельчиком вышел из дома. Вышел и сразу несколько раз настороженно огляделся по сторонам, что ранее ему было совсем не свойственно.
Что поделаешь  богатство настолько стремительно меняет человека, что он сам не поспевает уследить за своей эволюцией.

Раньше комиссар был не из трусливых. После того, как он овладел алмазами, что-то в нём сломалось. Появился страх, раньше неведомый ему.
Очень противное чувство.
Богатство  это проблема. Все почему-то стремятся возложить эту проблему на себя как можно скорее и в большом масштабе. Разумно ли это? Что у нас  других проблем мало?
Куда же направил Леонид Казимирович свои робкие шаги?
После того как все возможные укрытия в доме были изучены, опробованы и отвергнуты, неутихающий зуд в мозгах снова и снова стал напоминать Струкову, что держать у себя в квартире бесценные кристаллы и другие ценные приобрете-ния не стоит. Опасно!
Лучше бы он подсказал комиссару, что не стоит слишком сильно суетиться. Но не подсказал по той лишь единственной причине, что у данного следователя была на редкость неудачная интуиция. Он об этом даже не догадывался. На рабо-те это практически не отражалось, но вот домашние дела, как оказалось, могут пойти совсем не так, как хотелось.
А если не дома, то где?
Вокзальная камера хранения представилась дрожащему от нехороших пред-чувствий комиссару наиболее приемлемым местом, пока не отыщется что-нибудь ещё лучше.
Как видим, мышление (или, если хотите,  фантазия) Струкова ничем не от-личалось от мышления бедного Савченко. Отсюда следует, что между сыщиком и разбойником разница не так уж велика.
Троллейбусы в такое позднее время всегда ходят на удивление плохо. Поэто-му нервничающий Струков, не дождавшись, решил пройти к метро. Через скверик было ближе.
Ночь была тепла, темна, и свет луны, показывавшей своё лицо через сохра-нившуюся листву тополей, не прогонял тьму аллей, а лишь придавал ей особое очарование.
Там торопливо шагающего комиссара и встретил заждавшийся Гранвиль-Ковалёв.
 Привет, начальничек!  в этом приветствии звучало так много искренних чувств и интонаций!
Струков остановился. Струков побледнел.

Был такой случай, когда на Камчатке чуть ниже ледника один географ, кста-ти, гляциолог, встретился с большим местным медведем. Вы бы видели, как он побледнел!
 Кто побледнел?
 Разумеется, географ.

Ковалёв не был похож на камчатского медведя, а Струков  на камчатского географа. Но всё равно подчинённый выглядел страшным в своём справедливом долго копившемся гневе. В неверном свете одинокого фонаря его покрытая засо-хшими струпьями физиономия выглядела смутно, но всё равно её выражение ни-чего приятного не обещало.
 Может быть он просто пьян?  мелькнула слабая надежда.
Побитый вице-комиссар, похоже, обрёл взамен вдребезги испорченного кос-тюма способность читать чужие мысли.
 Ты что  решил, что я пьян?  нагло захохотал он.  Пока ещё нет. Но сей-час мы с тобой обтяпаем одно интересное дельце, и тогда можно будет и выпить. У тебя в буфете, я уверен, найдётся для дорогого коллеги славная бутылочка.
Бунт  это величие рабов, сказал Ницше. Отсюда следует, что бунтующий  это раб, стремящийся к величию. Хорошо ли быть рабом?  А что случается, когда раб достигает величия?
Струков до сих пор и не подозревал, что в тех случаях, когда в том возникает особая необходимость, его старательный подопечный Ковалёв способен проявить величайшую непочтительность. Но проявил ведь, потому что не существует иного способа для посредственной личности заявить о своих претензиях и о своём ре-шительном нежелании дальше прозябать в неприглядной безвестности.
Если Ковалёв мыслил нахально, то комиссар мыслил просто.
 Попробую-ка я его пугнуть?  подумал Струков.  Наших людей взять на испуг совсем несложно.
 А ну пошёл вон!  грозно заорал начальник.
Это он хотел грозно заорать, но получился только жалкий писк. И это испор-тило всё впечатление.
 Ах ты, гнида!  с чувством сказал подчинённый и попробовал забрать портфельчик.
Но Леонид Казимирович не захотел отдавать своё добро и ради этого толкнул Ковалёва в грудь. Тот ответил тем же, после чего оба сцепились и упали на мок-рые кусты. Вода их страсть не охладила.
Ковалёв был моложе, крупнее и явно сильнее своего уважаемого шефа. Но тот испытывал слишком большую приверженность к своему персональному дос-тоянию, и это почти уравнивало шансы обоих бойцов. Так что исход битвы зара-нее был совсем не очевиден.
В ходе борьбы распалившиеся соперники позволили себе давать громкие и  нелестные оценки друг другу. Получилось, как у Гомера:
И от сражения гул
Поднялся вокруг многозвучный.

Тем, кто не верит в Провидение, придётся сейчас поверить. Потому что мож-но не верить в теории. И это правильно: сколько тех теорий было и сколько ещё будет! Но нельзя не верить факту во всей его очевидности. Поскольку критерием познания является одна лишь грубая практика и более ничего.

 Посмотри, Франтишек, вон там под фонарём два местных обалдуя активно тузят друг друга,  сказал Гавличек.
Приезжие сыщики вышли перед сном в скверик: захотелось подышать све-жим воздухом. Никаких других дел на этот вечер у них не было.
А Пиварник остался дома, потому что не мог пропустить ежедневную пере-дачу «Чудесное поле».
Когда двое дерутся, третьему, кто всё это наблюдает, всегда хочется или по-быстрее удалиться, или подойти поближе.
Гавличек готов был удалиться.
Франтишеку захотелось подойти поближе.
 Может кому из них помощь нужна?  спросил милосердный аспирант и вы-разительно повёл плечами.
 Кому из них?  лукаво улыбнулся околоштатный архивариус посольства.  Ты разве знаешь, кто из них прав, а кто нет?
 Нет, не знаю.
 Тогда лучше не вмешиваться. Когда-то в молодости я дрался с одним бан-дюгой прямо на автобусной остановке. Я уже сидел на нём верхом и вытягивал его локоть через бедро на болевой приём. Ещё несколько секунд, и этот монстр рыдал бы и просил пощады, как малое дитя. И тут кто-то из зевак, а их было мно-жество, решил вмешаться. Не соображая, кто есть кто, он схватил меня сзади за ворот и оттащил в сторону. Бандит сразу же поднялся и снова бросился на меня. Убедившись, в своей ошибке, доброхот отпустил мою рубашку и скрылся в толпе. Мне тогда здорово досталось.
Франтишек с трудом скрыл улыбку  эту историю он уже слышал не менее четырнадцати раз  и поделился своими последними наблюдениями:
 Посмотрите, шеф, а вот это очень любопытно.
 Что именно?
 Но вы же сами меня учили. Вот мне и любопытно сейчас, зачем они с таким остервенением рвут на части этот несчастный портфель? Ну вот  доигрались  разорвали. Теперь в нём копошатся.
Необыкновенной красоты тонкие лучи рассекли мутный, насыщенный ту-манной влагой воздух.
 Ого!  в один голос вскрикнули приезжие гости. Эта невероятная красота им была уже знакома. Они уже видели её в родном аэропорту.
В руках у одного из присутствующих при драке как-то сам собой появился Токарев, у другого  Марголин. Прав был старый детектив: иногда в процессе приобретения можно обойтись и без денег.
 Стоять!  Не двигаться!
Увлечённые выяснением своих непростых отношений буйствующие борцы только сейчас заметили, что их непримиримое состязание привлекло зрителей. И, конечно, уж никак не ожидали предложения не двигаться. Предложение выгляде-ло очень убедительным, поскольку его подкрепляли два нацеленные ствола. Оша-рашенные драчуны покорно застыли, как их об этом и попросили. В этот момент их можно было сравнить с натурщиками на подиуме.
 До чего же красивые алмазы!  заявил Гавличек, поворачивая ствол то в сторону оцепеневшего Струкова, то в сторону Ковалёва, тоже находящегося в полном ступоре.  А ну пересчитай (это уже Франтишеку).
 Двадцать штук, ровно двадцать!  ликуя объявил напарник.
Было совершенно очевидно, что ему нравятся круглые числа.
 Маловато, но всё же лучше, чем ничего,  глубокомысленно изрёк детектив и на мгновение, расслабившись, повернулся, чтобы получше увидеть предмет долгожданных поисков.
В тот же момент какая-то древняя машина, обслуживающая инстинкт самосо-хранения, сработала внутри Струкова и Ковалёва. И они разом, не сговариваясь, метнулись в разные стороны. О, как они неслись, перепрыгивая через кусты, ска-мейки и тумбы!
 Стой! Стреляю!  вслед им кричали гости столицы. Но стрелять не стали, а догнать не смогли. Гавличек по своему почтенному возрасту был не слишком расположен к резвой беготне, а Франтишек  он-то при его отменном здоровье вполне мог бы пробежаться  долго не мог сообразить, кого из двоих ему следует догонять первым.
 Эх, упустили,  завздыхал молодой следователь, так и не решив Буриданову задачу.
 Зато что-то и нашли,  мудро возразил старший товарищ.
 А что дальше будем делать?
 Искать остальные! Или у тебя есть другое мнение?
Другого мнения у Франтишека не было.
Кроме алмазов в добытом портфеле обнаружились ещё и увесистая пачка долларов. По такому случаю мы вынуждены теперь признать, хоть и нет к тому у нас большой охоты, что следователь по особо важным делам полицейский комис-сар Струков никогда не отказывался от взятки, если находил её достаточно весо-мой. Всё это выглядело очень некрасиво, потому что при своих существенных до-ходах Леонид