заливая холодную комнату создавал вокруг зловещие тени, вселяя дьявольскую душу в и без того старые и убогие предметы интерьера.
***
День 6. 23:40. Холод.
И свет луны, пришедший внезапно, так быстро сменивший тьму…я смотрел как бледный свет окутывает ее черные волосы, сигаретный дым, наслаждаясь безветренностью, изящно струится вверх. Я молча наблюдал за ее «сущностью». Еще вчера я придумал это абстрактное слово, не имея возможности объяснить ее появление в моей жизни. Когда она появлялась – вместе с ней появлялась и атмосфера, совершенно ненамеренно…просто она была такой. Когда она заваривала кофе и выходила на балкон, когда она закуривала и включала музыку, я не слышал этой музыки ни разу, я находился в ее атмосфере, под ее невидимым влиянием, которое каждый раз побеждало все видимое и слышимое мной.
Когда она начинала рассуждать, либо вступала в короткую словесную перепалку с любым мимолетным зевакой, эта атмосфера расширялась до уровня параллельной действительности. Вокруг меня воссоздавался новый мир, абсолютно своеобразный и до бесконечности свой по себе…Новый яркий, красивый, этот мир пестрел ночными вывесками и мрачное лунное небо лишь дополняло его. Этот мир жил по своим законам, он управлялся совершенно иначе, он был воинствующим, ибо очень берег свою красоту. Он закрыт, изолирован и тоталитарен. Я оказался в нем ровно в тот момент, когда впервые посмотрел ей в глаза и эти ярко-голубые с примесью зеленого врата приоткрылись для меня. Я не раздумывая нырнул за них и они тут же захлопнулись. Мгновением позже, я начал понимать, что меня впустили туда, где никто другой никогда не окажется, я один…пришедший из ниоткуда с блокнотом в руках и повязкой на лбу, могу делать шаги вперед, по дороге, которая всегда будет закрыта для всех. Я волновался и наслаждался. Но поступил правильно. С первой же минуты пребывания в городе “Mиа” я начал думать. Думать над тем, что делать дальше. Я понимал, что пропуск может быть разовым и меня с такой же легкостью вышвырнут отсюда, как и впустили, сделай я хоть что-нибудь против местных законов. Но я и не собирался, мне с первых шагов понравилось это место, оно было сказочно красивым и приятно пахло цветочным букетом…причем совершенно иным. Я никогда не слышал подобного аромата цветов, но я точно знал, что так пахнут именно цветы. Наверное все дело в том, что они другие. Небо было фиолетово-желтым, цвета, настолько четкими и натуральными, что казалось, глядя на них улучшалось зрение, где-то вдали слышалась музыка. Я не знал, что ждет меня дальше в этом городе, я видел длинную ухоженную дорогу ведущую, к высоким застройкам и аллеям, усыпанным деревьями. Все покоилось в ночной тьме, но было словно забрызганным тусклым свечением неба и огней, мерцавших вдали.
Я не знал, как выразить восхищение. Оно закипая расплескивалось внутри, но на лице я не привык отражать эмоций. В этот раз мне хотелось быть увиденным, хотелось, чтобы чувства менялись одно за одним, потому что не знал, как меня примут здесь. Я подумал, что если буду выглядеть как восхищенный исследователь, постоянно что-то записывающий и вертящий головой – меня не выгонят, по крайней мере сразу.
Я вдыхал воздух свободы от остальных. Я наслаждался самобытностью и гордостью каждого камня. Смысл был во всем, в каждой мелочи. Я любил этот мир таким пугливым чувством, о котором не хочется распространяться никому, словно разум позволял себе сомнение, но душа мгновенно соединилась как паззл, со всем, что окружало ее.
***
Утром я вышел на прогулку и направился в сторону беседки. Грязная листва прилипала к обуви, ветер трепал волосы и резал глаза. Я отвратительно чувствовал себя, было мокро и зыбко кругом, я не видел вокруг ничего, что могло бы показаться приятным. Но с того самого первого вечера, проведенного с ней, внутри меня зажегся какой-то таинственный огонек, одновременно согревавший и освещавший меня, я знал, что он зажегся для чего-то, и поэтому опустошение которое природа с легкостью приносила ветром в меня – лишь испытание перед целью этого психоделического отрезка моей жизни.
Я кое-как попытался расчистить скамейку от древесного мусора и присел в угол, облокотившись спиной на ржавый и жесткий каркас. Я достал блокнот и пробежался глазами по последним строкам, написанным вчера вечером перед сном. Я вспомнил свое ощущение «мистификации», словно снимался фильм на моих глазах. Это удивительное ощущение, которое мне нравилось, та категория явлений, которые я называю «будет, о чем рассказать», ибо аналогов нет.
***
Было решено остаться здесь еще на неделю. Сербский доктор любезно принял меня у себя в кабинете и я с радостью хлебая кофе из старинного стакана, слушал его понимание местной системы здравоохранения и живо отвечал вопросы о своем прошлом. Удивительно, что он и не интересовался вовсе моими мотивами пребывания здесь, моими просьбами остаться еще на неделю в качестве наблюдателя. Насколько легко мои деньги могли решить любую проблему и с вдохновением доставал из кармана, обналиченные ранее купюры, и между разговором вручал ему поочередно каждую. Владек, именно так его звали, вовсе не был похож на врача, скорее на военного, с недельной щетиной и стеклянными глазами, за которыми я не видел предназначения. Обычно в глазах врача, я видел беспокойство за пациента, в глазах бизнесмена беспокойство за свое состояние, в его же глазах я видел лишь застывшую обиду, которую он с привычной тяжестью выплескивал первому же, еще не слышавшему ее собеседнику.
- ты думаешь, война закончилась? – пробурчал он мне сжевывая сигаретный фильтр. – Это у вас в Европе каждая вспышка молнии кажется чьей-нибудь агрессией. Здесь, все иначе. Здесь ты один…Хочешь выпить?
Я почтительно кивнул головой, не меняя обеспокоенного выражения лица и он достал из шкафчика в столе бутылку с непонятной мне розовой жидкостью. Найдя две чистых чашки он наполнил обе, при этом лицо его, поглощенное дымом, разразилось циничной насмешкой.
- Сербия – это воспоминание! Сербия! Когда-то можно было плавать в вине, а груди у женщин были как тыквы! Таких грудей не было ни у кого…От Македонии до Тирасполя, я везде выл, я везде видел женщин, я каждой из них пытался помочь. Мой знакомый Борис убил собаку соседа, чтобы украсть ружье, и застрелить из него потом бездомного албанца, думая, что никто не хватится его искать. Так поступают мужчины. И поэтому нас не жалко, ни албанца, ни Бориса, которого потом зарезали как свинью те же албанцы, ни даже собаку…никого не жалко! Это одинаковое зло. Но, когда появляется женщина кто-то должен служить противовесом злу, потому что женщина живет иначе, и ее нужно защитить. Когда-то много лет назад, когда ты смотрел мультики здесь была война, где я защищал своих женщин. Но не защитил и поэтому я здесь.
- Но ведь сейчас другие времена, и вам больше не нужно никого защищать, достаточно того, что вы помогаете многим.
- Это глупость. Ты просто не знаешь страны, в которую тебя занесло. Война никогда не закончится здесь. Бог, как кровавый диктатор устраняет конкурентов. Он выбирает лучшие земли и шлет на них проклятье, чтобы они вдруг не стали похожи на его Рай. Война забрала у меня сестру, которую я любил. И пока никто не ответит за ее смерть, эта война не закончится.
Внезапно зазвонил телефон и он сорвал трубку, принявшись кашляя кричать в нее, видимо он знал кто ему звонит. Я допил фруктовую настойку с керосиновым привкусом и решив, что уже итак своим присутствием спровоцировал многие ненужные темы, незаметно приподнялся и направился к двери. Он одернул меня.
- Я знаю, зачем ты здесь. – сказал он держа трубку в руке. Затем прохрипел в нее еще несколько слов и тихо опустил.
- Та девушка, Миа, я знаю, что ты пришел за ней. Или к ней, не знаю, зачем, но она тебе нужна.
- С чего вы взяли? –спросил я, едва скрывая смущение.
- Она такая же как и ты. Я ничего не знаю о ней. Она приехала из ниоткуда, дала мне денег и попросила остаться. Все просто. Теперь тоже самое делаешь ты. Кроме вас двоих никто на моей памяти так не появлялся в этих краях. Есть много других мест, где можно отдать свои деньги. Может, вы преступники, которые ограбили банк и пытаетесь здесь скрыться? – спросил он с насмешкой, хотя я ожидал подозрительности в его лице.
- Нет, -ответил я с улыбкой. Я едва знаком с ней. Но хочу узнать ее лучше. И поэтому прошу у вас возможности остаться с ней.
- Хм, да вы странные, - пробурчал он, - что ж иди делай что хочешь, ты заплатил мне здорово, даже больше, чем она. Если ты решил сделать предложение в экстремальных условиях – нужно было ехать в Сомали.
После этого вновь зазвонил телефон и я покинул кабинет.
***
Я вышел на улицу, несмотря на то, что было холодно. Мне хотелось этого холода, хотелось почувствовать себя потерянным. Я догадывался где сейчас Миа, чем она занимается, о чем думает. Мне хотелось приблизиться к ней, и узнать хоть немного о ее загадочности. Мной двигало не желание найти себе подругу на краю света и даже не ее спрятанная под шапкой красота, а совершенно мистическое желание познать ее природу. На катом-то свойственном только мне одному уровне сознания, я видел в ней существо не нашего, не внешнего мира, а совершенно иную сферу, иного происхождения. Ее поведение, ее умение быть счастливой и занятой, при этом находясь в компании листвы под ногами не пугало, а завораживало меня. Она смотрела на людей без презрения, без насмешки и желчи социопатов, без страха и недоверия. Она смотрела ни них глазами, полными боли и усталости, словно она и есть Создатель, которому осточертело каждый день видеть свое творение столь несовершенным. Ее глаза – были глазами матери, уставшей от своих бестолковых детей.
Заброшенный парк, словно приколоченный к пансионату замер в ожидании сильного ливня. Та редкая русскоязычная речь, которую я слышал доносила до меня более ли менее важную информацию, о том, что происходило вокруг. Например сегодня за завтраком обсуждали приближающийся ливень и старательно доставали из сумок теплое белье, платки, просили у персонала теплые пледы. Легкая, но раздражающая суматоха, окружала меня…все бегали по палатам друг к другу, о чем взволнованно болтали, заваривали чай. Не было только ее. Я сидел на кресле и думал о ней. Я казалось, настолько привык к аромату ее духов, что находил его повсюду, мне мерещилось, что, я дышу ее цветочным запахом и он не покидает меня с первой минуты нашего знакомства. Этот аромат. Я хочу «сфотографировать» его. И свой сербский альбом начать именно с этой необычной, загадочной и прекрасной для меня фотографии.
День 7. 11.22. Мрачно
«Представьте себя Льюисом Кэрроллом, который повстречал Эдгара По и они решили объединить свои творческие усилия, дабы написать совместный шедевр. Я чувствую этот запах именно таким. Несознаваемая, лишь ощущаемая смесь зловещего волшебства
