извилистый, - ответил Сэм, не отрываясь от своих записей. – Просто, я знаю жизнь и люблю её.
- Не гони, ты, наверное, какой-нибудь спецназовец, - не отставала Алька.
- Я вообще не служил в армии, - слегка раздражённо, ответил Сэм. – И нигде не служил. Никогда.
- Слушай, ну ты мочишь всех направо и налево, этому же тебя кто-то научил? – Сказала Алька.
- Всё, что я знаю, я выучил сам, - сказал Сэм, откладывая ручку. – В подворотне. Кое-что из книг, немного. Жизнь похожа на женщину. Чтобы она тебя любила, надо уметь её защищать. Вот я и научился. Только наука ничего не значит без удачи. А удача есть у того, кто любит жизнь. Круг замкнулся.
- Я люблю жизнь, только я не заметила, чтобы жизнь меня любила, - фыркнула Алька.
- Это потому, что ты дура, - серьёзно сказал Сэм. – Жизнь подарила тебе сундук с бриллиантами, а ты думаешь, что это осколки от разбитого окна. Жизнь, - это секс. Плюс-минус. Притяжение-отталкивание. Туда-сюда. А у тебя такая способность к оргазму, какой я в жизни не видел. Ты притягиваешь удачу. Я нашёл тебя на дороге и буду защищать. Мне всё равно, что ты об этом думаешь, но своего я не отдам, не так воспитан.
- Ты меня любишь? – Спросила Алька, широко раскрывая глаза.
- Я тебя не люблю, - сказал Сэм. – Я тебя ценю. Ты очень дорого стоишь. У тебя есть вполне определённая цена, - удача. Ты думаешь, я позволю тебе уйти?
- Да я и не собиралась, - обиженно сказала Алька. – Только имей в виду, раз ты такой умный, а я такая дура. И мать моя и бабка были такие же, как я. И не было у них счастья в жизни.
- Опять круг замкнулся, - кивнул Сэм. – Дай ребёнку бриллиант, что он с ним сделает? Заиграет и потеряет. Ты мой бриллиант, я знаю, что с тобой делать.
- Я не твоя собака, - огрызнулась Алька.
- А ты научись быть собакой для самой себя, - повысил голос Сэм. – Научись выслеживать свои глупости, чтобы быть умной и счастливой. Перестань блядствовать, не разбрасывай свою силу куда попало и кому попало. Разбросаешься, - останешься с вялым хуем какого-нибудь алкана. Как мать и бабка.
- А если ты перестанешь разводить мне мозги, то ты просто хочешь, чтобы я была тебе верной, - сказала Алька.
- Да, - после длинной паузы, ответил Сэм.
- Я буду тебе верной, ты мне нравишься, - сказала Алька. – И для этого не надо рассказывать, что у меня золотая пизда. Просто скажи, что ты меня любишь.
- Я тебя люблю, - с натугой сказал Сэм.
- А раз ты меня любишь, так бросай свои записки и давай праздновать победу, - сказала Алька.
- Чем мы будем её праздновать? – Спросил Сэм.
- Мы будем её праздновать тем, что я приготовила, пока мой мужчина воевал, - ответила Алька.
- Где ты взяла? – Удивился Сэм.
- Пацаны подсказали, они места знают, - ответила Алька.
- Пацаны? – Ещё больше удивился Сэм.
- Да, пацаны, - твёрдо ответила Алька. – Если я сказала, что буду тебе верной, ты можешь не ревновать меня ни к каким пацанам. Я же бриллиант, моё слово твёрдое. Мы будем праздновать. А потом, я покажу тебе, что такое настоящая любовь. Если ты захочешь и сможешь.
- Что?! – Вскинулся Сэм. – Ну-ка, скажи это ещё раз!
- Я скажу это ещё тысячу раз, - сказала Алька. – Я дура, но я знаю, что главное для мужчины, это его собственный член. А не записки и не разговоры. Удача у нас уже есть. Ты – моя удача. Я – твоя удача. У нас целая куча удачи плюс жаренная курица, килограмм помидоров, свежий хлеб и бутылка водки. А потом ты будешь трахать меня до утра и я буду кричать так, что все пацаны услышат. Сэм, я знаю, какая удача тебе нужна и я, на самом деле, могу её тебе дать.
Сэм смотрел на неё очень озадаченно. Похоже, ему-таки удалось познать женщин до конца. Но, только до собственного.
Глава 7.
Бухгалтерия войны.
Арендодателя Сэм нашёл без проблем. Но, на этот раз, по двору автобазы сновало много людей в камуфляже, и мужичок быстро вывел Сэма за ворота.
- Слушай, братуха, - сказал он. – Забери ты эти стволы себе. Нет у меня твоих бабок, понимаешь? Нам же никто не платит. Пришлось потратить на продукты, на воду, на туда-сюда. Шесть автоматов стоят не две, а шесть штук. Можно сказать, что тебе повезло.
- Ладно, - кивнул Сэм, он был вполне готов к такому повороту дел. – Продай мне пистолет и будем считать, что вопрос исчерпан.
- Нет, - сказал мужичок.
- Мне не нужны эти дыроколы, у меня теперь свои есть, - сказал Сэм. – А штука нужна. Я просто пойду к твоему командиру, объясню ему ситуацию…
- Четыреста баксов, - сказал мужичок.
- Триста, - Сэм протянул ему три сотенные бумажки.
- Ладно, уговорил, - вздохнув, мужичок достал из кобуры «тт» и запасной магазин. – Пользуйся. Надёжная вещь. С одного выстрела троих прошибает.
- Поехали до пацанов, - сказал Репа, когда Сэм сел в машину. – Там у Васи какая-то тема есть.
Пацаны уже сидели за столиком во дворе и, по-козырному, пили «Рево».
- Вопрос на голосование возник, - солидно сказал Вася. – Мы там с Макаром слегка нациков обшмонали, ну и палатку тоже, им же, падлам, платят не хило. Короче, общий доход составил…
- Вася, давай без бухгалтерии, - прервал его Репа.
- Ладно, - кивнул Вася. – Короче, предлагаю пацанам по пятьсот баксов и три штуки гривнами. А боссу, полторы штуки баксов и семь штук гривен. Это будет справедливо. Босс две штуки на дело отдал.
- Я две семьсот отдал, - заметил Сэм.
- Так больше нет, босс, - Вася виновато развёл руками. – Там ещё остаётся какая-то мелочь на пропой, гривен восемьсот, делить нечего.
- Да всё нормально, Вася, - сказал Сэм. – Я стволы назад привёз. Два складных себе возьму и по паре магазинов. Остальное на общак отдаю. Пригодится.
- Я вот, думаю, что, как бы нацики опять на террикон не залезли, - озабоченно сказал Колян.
- Не залезут, - уверенно сказал Сэм. – Там теперь Лысая гора, хоть Христа распинай. Где им прятаться? И для миномёта нужна ровная площадка, а там теперь всё изрыто.
Это, действительно, было так, это было, отчасти, видно даже отсюда.
- Я тут знаю одно отделение банка… - задумчиво произнёс Толян.
Одной из многих профессий, которую Сэм пытался освоить, - была профессия писателя. И сейчас, невнимательно прислушиваясь к толковищу пацанов на темы текущего быта, он думал о том, что войну надо придумывать. Настоящая война, это такое дерьмо, из которого, не то что романа, а надписи на заборе не слепишь. Дело вовсе не в её кровавости. Дело в её изначальной, абсолютной безромантичности. Война, - это бухгалтерия. Грязная, кровавая, двойная бухгалтерия. Противоборствующие стороны подчищают свои бухгалтерские книги, внося в них липовые цифры своих потерь и, взятые с потолка, цифры потерь противника. Сколько при этом гибнет мирных жителей, никто точно не знает, потому, что их, лежащих под развалинами собственных жилищ, никто не считает. Но, цифры вносят. Сколько денег тратят обе воюющие стороны на войну и откуда эти деньги берутся, - большая тайна. Тем не менее, и те и другие предъявляют какие-то мутные ведомости с цифрами, которые никто не может проверить. На этом фоне, Васина бухгалтерия, была намного прозрачнее, а цели пацанов, - честнее и справедливее. У них не было никаких идей, за которые надо убивать. Они не дрались между собой за должности в своей бригаде. Они честно делили деньги. Они никому не лгали. Их задели – они ответили. Они воевали сами. Они не размахивали никакими флагами и не призывали под свои знамёна пушечное мясо.
Это была самая мелкая ячейка общества, пыль под ногами Бога.
Тем не менее, она представлялась Сэму намного богоугоднее, чем любое государственное устройство, - унитарное, федеральное или ещё чёрт знает какое, за которые массы людей сейчас топтали друг друга, не ведая, ни греха, ни выгоды, ни удовольствия.
Глава 8.
Чёртик.
Солнце, не светило – белая полынная звезда, палящая землю. В белёсом от жара небе висел чёрный коршун. Под небом лежала рыжая от жара степь. В окостеневших кустарниках горячий ветер сухо посвистывал.
- Хватит сидеть в городе под бомбами, - сказал Сэм. – Поедем за город, я покажу тебе места моего детства.
Теперь они ехали на байке по пригородной степи. Места детства Сэма выглядели довольно уныло.
Здесь никто не жил. Никто не пахал, кроме ветра, сеявшего чертополох. Земля была вздыблена глиняными холмами, изрезана оврагами и нашпигована красным камнем. Отчего вся эта степь называлась по-местному, - Гранитные могилы. Кое-где ещё торчали саманные останки кошар, но за полтора часа езды, они не встретили ни единой живой души.
Впереди показалось какое-то сложное нагромождение камней, и вскоре Сэм заглушил байк возле него. Упала тишина. Высоко в небе расплывалась белая полоса, на конце которой поблескивал маленький самолётик. Возможно, с маленькой бомбочкой на борту.
- Я любил бродяжничать в подростковом возрасте, - сказал Сэм. – Часто сбегал из дома. Из детдома. Пешком всю область облазил. Ну, и наткнулся на это место. Теперь я покажу тебе мою маленькую большую тайну. Смотри.
Он прижал ногой куст чертополоха, закрывающий один из гранитных камней. На гранитной глыбе был вырезан рисунок. Женщина, стоящая раком и пристроившийся к ней сзади мужчина. Тела участников были прорисованы очень тщательно, но, голова мужчины представлена схематической окружностью. Рядом была изображена женщина в той же позе, держащая фаллос мужчины во рту. Третий рисунок почти не отличался от первого, с той лишь разницей, что мужской орган был направлен выше женского. На этом картинная галерея не заканчивалась, двигаясь дальше вдоль скалы, зрительница увидела женщину, сидящую на том же безликом мужчине, экстатически подняв лицо к небу. Картина №5, заключительная, представляла собой женскую фигуру, вписанную во что-то, напоминающее вагину с рогами или полумесяцем в верхней части. Алька провела пальцем по эллипсовидной бороздке. Какой извращенец потратил столько сил, чтобы врезать это в красный гранит? Кто, кроме коршунов, мог увидеть этот порномультик? Однако, огибая скалу, они едва не наступили на, лежащую в траве, старую автомобильную шину, с расколотой водочной бутылкой внутри. Суть человека, - водочная бутылка и автомобильная шина присутствовали везде.
Продолжая движение, они приблизились к вертикальной щели в нагромождении гранитных глыб.
- Теперь, сюда, - Сэм сделал приглашающий жест рукой.
Через несколько шагов они оказались на небольшой площадке, зажатой среди камней. Здесь было относительно прохладно, рассеянный свет падал откуда-то сверху.
- Смотри сюда, - сказал Сэм.
На одном из камней стены был выцарапан чем-то острым человечек, - острые руки-ноги, схематически изображённые палочками, на палочке туловища, - круглая голова без лица, над окружностью, - рожки полумесяца. В верхней части туловища были процарапаны два кружка, между ног, - торчащая вверх писька.
- Что это такое? – Расхохоталась Алька.
- В детстве, я думал, что это чёрт, - серьёзно сказал Сэм. – Я и сейчас так думаю. Снаружи изображён круг жизни. Мужчина-женщина. Плюс-минус. Притяжение-отталкивание под влиянием луны. А это, - он ткнул пальцем в стену, - мужеженщина, управляющая процессом.
- Бог, это чёрт? – Спросила Алька.
- Чёрт, это бог, - ответил Сэм.
- И кто это всё изобразил? – Спросила Алька.
- А чёрт его знает, - беспечно ответил Сэм. – Какому-то писателю десять тысяч лет назад захотелось записать свои умные мысли. Вот он и записал. Ладно, здесь будем спать, здесь ночью теплее. А сейчас пошли купаться, скоро ночь.
Рядом пробегала
