Не гут война! Из рассказов мамы.

погонють нас колонной, а мы пройдем сколько-то да ша-асть в коноплю эту и сидим, как зайцы какие. Пройдёть колонна, мы и вернемся. Но сами-то бегали, а корову свою во рву держали.
Как уцелела… 
Да к дому закуточка была прилеплена, и я никуда её оттудова не выпускала, немцы не заметили сначала мою корову, а потом, когда Гитлер запретил грабежи и на коров списки составили, молоко носить приказали, то я и носила. А тогда в ров с собою её увели, вырыли в стене углубление такое, поставили туда, завесили кой-чем, и вот что? Когда свободно-то корова гуляить, ну-ка, закрой её в такой… а тут хоть бы раз мыкнула! Скотина, а видать чувствовала.  И уже наши стали подходить, перестрелка слышна, бой… И наскочил тут змей-немец, и обнаружил нашу корову! Схватил и-и на машину. И повез! Я, было, погналася следом, а он ка-ак швырнёть в меня буханкой хлеба, прямо по голове попал. Как же плакала по коровке по своей, как убивалася! Ведь миг какой-то не уберегла! Плакали и вы… Ну как же, всю-то войну она нас кормила, всю-то войну вместе страдали, а тут… Так и распрошшалися мы с коровкой нашей.
А к вечеру побежала Динка в Карачев за чем-то да прибегаить назад и кричить:
- Мария, дом твой горить!
- Ну что ж, - только и сказала. – Что всем, то и мне. Зато уйдуть теперь немцы.
И, правда, сожгли весь Карачев дотла и ушли.

А вскорости глядим: вроде наши солдатики по краю оврага идуть?.. Господи, не верим глазам своим!* А потом и слышим: по-русски говорять! Бросилися к ним, обнимаем, целуем, плачем, детей к ним тянем!.. Да какие ж они все молоденькие, да какие ж замученные! В гимнастерочках выцветших, в плащ-палатках пыльных, и губочки-то ихние попересмякли! Ох, замерло сердце моё: а ведь и Колька мой такой же...

Ну, пересидели ночь во рву, а наутро подхватилися да к дому своему сгоревшему.  Только вышли в поле, а вы и запросили есть. Смотрим, фургон солдатский стоить и кухня при нём. Я - к бойцам: детям, мол, поесть... А тут ка-ак лупанёть снаряд! Лошади с кухней как понесли! И мы-то все попадали на землю, прижалися, а ты и стоишь... Ну, если б снаряд осколочным оказался!.. Потом подхватилися да скорей домой бежать. Прибежали, а вместо дома – одна печка стоить да грушня обгорелая, и груши на ней печёные качаются.

Но грушами сыт не будешь, надо есть соображать, картошку варить.
Да мы её нарыли, когда по полю домой бежали. А на чём варить? Дом же сгорел, печка только одна стоить, как скала какая и даже труба на ней не завалилася. А вы-ысокая стала! Пол-то вокруг сгорел, вот теперя до загнетки и не достать.  Ну, пошел Витька, набрал кой-каких чурок, чтоб помост сгородить, нагромоздили, теперь и варить можно, но в чем? Да насбирали банок консервных, что от солдат осталися, поотбивал им Витька краешки, отчистил... Вот и посуда. Наварили картошки, наелися, а дальше что? Куда теперя деваться, где прятаться? Немец-то всё еще стреляить! По дороге-то ж бойцы идуть, вот он по ним и лупить.
- Пойдем-ка на Орел! - Динка говорить. – Его раньше нас осводили, может там пристроимся.
Выбежали из Карачева, а немец и там стреляить. Да и ночь уже, куда ж итить-то? Сошли с обочины, остановилися. Смотрим, дом разваленный стоить и ворота от него рядом лежать. Улеглися на эти ворота, обосновалися… а тут и подходить военный, да как начал кричать:
- Что ж вы, дуры, привели детей сюда? Не соображаете, что ль? Здесь же армия идет, машины едут, вот по ним-то немцы и стреляют. Идите-ка лучше в поле.
А куда ж в поле-то?.. Да подхватилися, и опять - домой, к своей хате сгоревшей. Прибежали, а тут рядом бомбоубежишше немецкое ишшо целым оставалося, накатники в нем были в три бревна и столбы то-олстые стояли! Ну надо ж, от такой благодати и бежать чёрт знаить куда? Совсем, видать, от горя очумели.  Да забралися в этот дот, устроилися, уложили детей и хорошо-то как! Взрывы почти не слышны, вот вы и заснули.

А наутро… Побежала в те домики, что целыми осталися, - сказали-то, что там милиция поместилася. Прихожу… И правда, Захаров как раз сидить. Кинулася к нему:
- Моих-то не видел? Можить, знаешь что?
А он:
- Живы твои, живы. И муж, и сын.
Я как стояла!.. Так и ушам своим не верю: муж - в пожарных войсках, Коля тоже пока живой! И ты поверишь? Когда услышала это, то большей радости в моей жизни никогда и не было…
Ну нет, была, конечно, была, но что б такая!..  Колька живой, Сенька!.. А что всё погорело - на-пле-вать! Ещё наживем, если домой вернутся.

*Победа русских в Сталинградской битве 2 феврале 1943-го.
* Освобождение Карачева 19 августа 1943 года.