миллионов долларов.
Анатолий: Хорошо, доченька. Иди. Удачной сделки. Только поздно не возвращайся, а то мы волнуемся.
Рая уходит. Повисает пауза. Анатолий со вздохом обращается к Павлу Петровичу.
Анатолий: Неужели нет никакого лечения от шизофрении? Бедная девочка. Сердце разрывается, когда смотрю на неё.
Павел Петрович: Я уже тебе говорил, Толя, что есть лекарства, которые лишь подавляют болезнь. Полного излечения не существует. У всех пациентов с этим диагнозом, которые наблюдаются у врачей, рано или поздно происходят рецидивы. Раечка - спокойная девочка. Она живёт в своём мире, в котором занимается риелторством. Просто не надо лезть к ней туда. Пусть продаёт и покупает свои дома и земельные участки. От вас требуется лишь терпение и забота. Это ей сейчас нужнее лекарств и терапий.
Во двор входят Измаил и Лида. Они молча поднимаются в квартиру к Лиде.
Роза: Вот бесстыдники, это уже никуда не годится! Совсем совесть потеряли! Упрятали Маратика в тюрьму, а сами милуются у всех на виду.
Павел Петрович: Не лезь не в своё дело.
Роза: Как это не моё дело? А кто об этом будет беспокоиться, если не мы? У Маратика никого кроме нас нет.
Из калитки во двор просовывается чья-то бритая голова.
Роза: (Павлу Петровичу) Вставай, опять за сыром пришли.
Григорий: (смотря на криминального вида покупателя сыра) Что-то он не очень похож на любителя сыра.
Павел Петрович возвращается с пакетом сыра и протягивает его бритому. Бритый берёт пакет и спешно выходит из калитки.
Второй Акт.
Вторая сцена.
Офис. Кабинет Максима.
1-ый человек с папкой: (Прихрамывая, на одну сторону ходит за Максимом) Я никак не могу заставить их подписать договор. Они сопротивляются. А за всем стоит этот Григорий. Это он подговаривает их не подписывать договоры.
Максим: (Держа в руке сигару) Этот так просто не согласится. Упёртый. Ну, ничего. (Повернувшись к подчинённому) Представьте, что играете в шахматы. Начните с малых фигур. Нужно, для начала, обработать Марата и его жену. После того, что у них случилось, они вряд ли будут жить вместе. Измаил, думаю, тоже не будет артачиться. А если он согласится, то его престарелый отец тоже подпишет договор. Кто там ещё?
2-ой человек с папкой: Анатолий с его сумасшедшей семейкой.
Максим: Ах да. Этот алкоголик. Думаю, если его с одной стороны прижать, а с другой стороны пообещать всяческих благ, то он тоже сломается. (1-ому человеку с папкой) Отправьте туда санитаров из неврологического диспансера. Пусть поднажмут. Скажут, что его дочь должна лечь в больницу в связи с её душевным состоянием. А потом придёте вы и скажете, мало того что, решите все проблемы с психушкой, но и возьмёте эту девочку на работу в риелторскую контору. Думаю, такой расклад дел, перевесит его упрямство. (После паузы) Ну, что стоите? Действуйте!
2-ой человек с папкой: Сейчас же исполним.
1-ый человек с папкой: Кстати, Максим Яковлевич, у вас шнурок на ботинке развязался.
Максим: Развязался – завяжи.
1-ый человек с папкой: Но, Максим Яковлевич, мне тяжело наклонятся.
Максим: Может, тебе и работать тяжело? Можешь передать дела помощнику и написать заявление об увольнении.
1-ый человек с папкой, после этих слов, быстро наклоняется и завязывает шнурок ботинка Максима. Максим, самодовольно улыбнувшись, затягивается сигарой.
Второй акт.
Сцена третья.
Город. Книжный магазин.
Григорий стоит перед витриной книжного магазина. Через стекло он видит, как девушка рассчитывается с очередным покупателем. Подняв голову, девушка, видит Григория. Она знаками показывает Григорию, чтоб он заходил. Григорий заходит в магазин.
Девушка: (доставая из сумки несколько купюр денег) Возьми. Это я тебе принесла.
Григорий: А откуда ты знала, что я приду именно сегодня?
Девушка: А я не знала. Я каждый день приносила эти деньги с собой, в надежде, что ты придёшь. Не стесняйся, бери. Я же знаю, тебе нужны деньги.
Григорий: Нет, не надо.
Девушка: Почему? Тебе же нужны деньги. Тебе нужно купить одежду и обувь.
Григорий: Нет. Спасибо.
Девушка: А зачем же ты пришёл?
Григорий: Не знаю. Я просто хотел видеть тебя?
Девушка: Что?
Григорий: (смутившись) Ну, в смысле, я. (тут Григорий, порывшись в карманах достаёт десятирублёвую монету) Вот, я тебе принёс должок.
Григорий протягивает изумлённой девушке, десятирублёвую монету.
Двор дома. Во дворе шум, крики, женский плач. Во дворе стоят два санитара и человек в белом врачебном халате.
Врач: (Анатолию) Поймите. Мы должны отвезти эту девушку в больницу, для обследования. Это в её же интересах. Она может быть социально опасной. У этой болезни могут быть не предсказуемые обострения.
Анатолий: Не дам её отвезти. Не дам, и точка! Только через мой труп.
Павел Петрович: (Врачу) Уверяю вас, она абсолютно безопасна для окружающих. Говорю это вам, как врач. У неё просто небольшие проблемы с психикой. А скажите мне, у кого их нет в наше время?
Врач: Это ваши предположения. А я просто выполняю свою работу. И если вы мне хотите помешать в этом, мне придётся приехать сюда с милицией.
Роза: Да что же это делается, а? Люди добрые! Да как вы можете быть такими бессердечными? Её же загубят там! Заколют разными лекарствами до смерти.
Врач: Женщина, не разводите панику. Никто не собирается её убивать. Это обычное обследование.
Анатолий: Знаем мы ваше обследование. Оттуда здоровые люди больными выходят. Что говорить уж о больных?
Врач: Ну, всё. Мне это надоело. (Санитарам) Забирайте её, и едем уже.
Санитары пытаются пройти в квартиру. Жильцы дома преграждают дорогу санитарам. Завязывается потасовка. Во двор заходят люди с папками.
1-ый человек с папкой: Что тут происходит?
Врач: Ничего особенного. Мы выполняем свой долг.
Анатолий: Они хотят отобрать у нас мою дочку и увезти в психушку.
2-ой человек с папкой: (Подойдя к врачу и сунув ему в карман долларовые купюры) Думаю, с этим мероприятием можно и повременить.
Врач: Что вы делаете? Это уму непостижимо! Вы даёте взятку при исполнении. Вы в курсе, что это противозаконно?
2-ой человек с папкой нехотя и зло суёт ему ещё денег.
Врач: (санитарам) Эй, ребята. Оставьте это занятие. Придётся приехать сюда с милицией.
Санитары отходят от толпы и вместе с врачом направляются к машине.
2-ой человек с папкой: (шёпотом 1-ому человеку с папкой) Вот пройдоха! Мы с ним так не договаривались. Он взял больше, чем положено.
1-ый человек с папкой: Ну, ничего. Вот, обстряпаем это дело, будем в шоколаде. (Далее подзывая Анатолия) Анатолий Иванович, можно с вами переговорить?
Анатолий с недоверчивым видом подходит к 1-ому человеку с папкой. Они уходят со двора. Григорий входит во двор.
Григорий: (увидев толпу) Что тут случилось?
Роза: Они хотели увезти Раю.
Григорий: Кто?
Роза: Какой-то доктор. Он сказал, что нужно провести обследование. И что Раечка опасна для окружающих.
Григорий: Бред какой-то.
Роза: Вот-вот. И они говорили, что у неё бредовые идеи.
Григорий: Да я не об этом. А где Анатолий?
Павел Петрович: Они увели его.
Григорий: Кто? Доктор?
Павел Петрович: Нет. Они (указывая на людей с папками пожимающие руку Анатолия).
Анатолий молча проходит в свою квартиру. Лев Сергеевич выходит из квартиры и, закрывая дверь, не поворачиваясь к присутствующим:
- Я поставил свою подпись.
Присутствующие смотрят на Льва Сергеевича молча.
Лев Сергеевич: Что? А что мне оставалось делать? Я старый, больной человек. Я вкалывал на это государство всю жизнь. Каждый день. Из года в год. (Лев Николаевич поворачивается к людям) И как оно меня отблагодарило? Я за свою жизнь ничего не видел кроме бесконечных гарнизонов, военных приказов, лизоблюдства и стукачества. Мне надоело. Я хочу жить как человек. Короче говоря, мы решили подписаться. Они пообещали хорошие деньги за эту халупу. В общем, мы уезжаем.
Лев Николаевич спускается по лестнице. За ним следует заплаканная Сара. Они уходят со двора.
Третий акт.
( Первая сцена)
Голос за сценой:
В центре Москвы раньше было небольшое здание в стиле Барокко. Я любил смотреть на него, проезжая мимо университета. Его ласково называли «Ректорский домик» Оно выделялось на фоне окружающих построек какой-то особенной культурой, что ли.
Мальчишками мы часто гуляли в этом районе, и я любовался удивительным для общей однотипной серости современных московских улиц розовым домиком. В отличие от окружающих типовых коробок, он был как-то особенно изящен: на нежно-розовых стенах витые колонны, украшающие оконные проёмы, смотрелись недозрелыми бутонами в кустах цветущих роз. Ещё больше усиливало это впечатление узорчатое кружево белой лепнины. Строгое оформление в сочетании с романтически-кокетливыми завитушками создавало ощущение того, что архитектор, пытаясь спрятать за строгими прямоугольными латками на углах здания свою тонкую и чувственную натуру, не сумел замаскировать её до конца.
Ректорский домик так уютно примостился среди изумрудных газонов, что мне хотелось стать ректором Московского университета, чтобы хоть немного пожить в нём. Я мечтал, что однажды куплю его, и мы с Мариной будем растить в нём наших детей. Но моим мечтам не суждено было сбыться. Оно, конечно, подрастеряло свою красоту и, как писали, было в аварийном состоянии, но, несмотря на существовавший проект реконструкции, было снесено. Год назад на его месте вырос новодел, несмотря на то, что, как я узнал позже, здание носило помету исторического сооружения, т.к. раньше было усадьбой князей Волконских.
Тяжёлые деревянные двери с витыми ручками и коваными узорами теперь заменили жадно шамкающими стеклянными. Они распахивали свои ненасытные пасти, стоило лишь приблизиться к ним почти вплотную.
Такими же стеклянными льдинами был обезображен мансардным остеклением, которое современные архитекторы гордо именовали панорамным. Однако теперь здание выглядело калекой, инвалидом, от которого остались лишь отдалённые черты некоего сходства.
Именно сюда, как оказалось, вела меня неумолимая судьба. Это было очередное кладбище моих надежд. Но именно здесь мечтал я добиться сохранения последней ценности в моей жизни – родного дома.
Кабинет Максима.
Григория встречает прихрамывающий господин в чёрном костюме. Он масляно улыбается и расшаркивается в дверях офиса, куда направляется доложить о приходе Григория.
В углу комнаты на натёртом до блеска паркете расположилось массивное старинное бюро из красного дерева. На нём в мраморной чернильнице, пара гусиных перьев. На груде писчей бумаги картинно уложено тяжеленное пресс-папье, видимо, составлявшее комплект с чернильницей.
На окнах висят тяжёлые гардины под цвет дорожки, украшенные золотистыми кистями и бахромой.
Секретарь угодливо и картинно распахивает перед Григорием двери кабинета хозяина и приглашает войти с умильно-слащавой улыбкой.
Максим сгребает Григория в охапку и хлопает по спине. Едва он ослабляет хватку, как Григорий отстраняется.
Максим: Гриша, привет. Какими судьбами?
Григорий: Отставь нас в покое. Тебе что, мест других мало?
Не обращая внимания на волнение Григория, Максим с верхней полки
