еще секунд пятнадцать, хмуря брови и мстительно кусая губы, и наконец сдался. Ладно, посмотрим, что там за хрен.
Он прошел в переднюю, открыл дверь и остолбенел. На пороге — снится это ему, что ли — стояло весьма странного вида существо. Более всего оно походило на гигантскую, полутораметрового роста морковку. Было оно сплошь фиолетовое, и только верхняя ее часть казалась малиновой. Из-под нижней, широкой, части морковки выбивалась бахрома коротеньких и толстых, как земляные черви, ножек. Верхняя же часть имела на самом верху едва заметное утолщение, под которым, словно бы кружевной воротничок, располагался венчик из миниатюрных ручек размером со столовую вилку каждая. Кроме них, у существа имелись и две большие руки — этакие несуразные мослатые плети, свисавшие по обе стороны туловища и сжимавшие какой-то непонятный металлический предмет наподобие электрического фонарика. Утолщение было увенчано копной не то волос, не то щупалец, очень похожих на прическу какого-нибудь афроамериканца.
Если это была галлюцинация, то очень и очень красочная, к тому же, как вскоре выяснилось, еще и говорящая.
— Семен Васильевич Шестопалов? — осведомилось существо тихим бесцветным голосом.
Семен подтянул отвисшую было челюсть и не слишком уверенно произнес:
— Д-да.
Тотчас из металлического предмета в руках существа вырвался тонкий зеленый луч. Скользнув по лицу Семена, он спустился затем на грудь, прошелся по животу, ребрам. Семену стало щекотно.
— Гы-гы-гы, — невольно засмеялся он.
Существо же, выключив свой аппарат, спрятало его куда-то за спину и все тем же тихим бесцветным голосом сказало:
— Вы-то мне и нужны.
После чего, ни слова больше не говоря, протиснулось мимо Семена в коридор. Семен хотел было сначала грохнуться в обморок, потом — возмутиться, но по трезвому размышлению решил пока что не делать ни того, ни другого. Двигаясь как в каком-то полусне, медленно и как бы заторможено, он запер дверь на все замки и засовы и отправился за существом в комнату.
Я, наверное, сильно пьян, размышлял он по дороге. А эта морковка что-то вроде зеленых человечков. Белая горячка у меня — факт! Нет, заканчивать надо с этими пьянками. Так ведь и в психушку залететь недолго. Вот выпью еще грамм сто, и — конец, не приму в рот больше ни капли.
О Господи! Спаси мою грешную душу!
Когда Семен вошел в комнату, существо уже было там, причем расположилось оно весьма непринужденно — лежало во весь рост на кровати, сбросив перед этим одежду на пол.
Не сводя с него глаз, Семен присел на краешек стула, налил себе водки и залпом выпил.
— Так… э-э… чем же я обязан? — сипло спросил он.
— Соврите что-нибудь, — попросило вдруг существо.
— Что-о?!
— Я говорю, соврите что-нибудь.
На несколько секунд воцарилось молчание.
— Непонятно, — пробормотал Семен наконец.
— Чего ж тут непонятного, — сказало существо. — Врите себе, да и дело с концом.
Точно, горячка, подумал опять Семен, весь холодея от ужаса. Ведь по трезвяне такого просто не может быть. Головой, что ли, об стенку удариться?
Вместо этого он крепко-накрепко зажмурился, рассчитывая, что видение как-нибудь исчезнет само собой, но когда открыл глаза вновь, кошмар все еще продолжался.
— А что соврать-то? — спросил он после паузы.
— Да что хотите, — сейчас же откликнулось существо. — На ваше усмотрение. Главное, не та или иная форма, а чтобы искренность в словах прозвучала.
Все еще находившийся в состоянии психологического ступора Семен задумался.
— Нет, — сказал он примерно через минуту. — Не могу. Ситуация должна быть соответствующая, а вот так, по заказу… Я, честно говоря, вообще не умею врать.
— Здорово, — сказало существо. — Именно то, что я и хотел. Преогромное вам спасибо. Ну, что же вы замолчали — продолжайте, пожалуйста.
Его фиолетовая кожа приобрела вдруг едва заметный розовый оттенок.
Семен озадаченно смотрел на него.
— А вы, собственно, кто такой… такое?
— Да вам-то что за дело — кто я, что я. Вы, главное, врите, да и дело с концом. Вам ведь все равно кому врать, верно?
Семен не ответил.
Он в полном обалдении помотал головой, словно бы отгоняя этот кошмар, но у него опять ничего не получилось. Существо не исчезло — продолжало, как ни в чем не бывало, лежать на кровати, и вид у него был по-прежнему непринужденный. Тогда Семен схватил бутылку, вылил остатки ее содержимого в стакан и одним мощным глотком отправил их в желудок, после чего с грохотом обрушил стакан на стол. Стоявшие на нем тарелки и бутылки подпрыгнули, откуда-то из угла вылетела здоровенная, как шмель, муха и принялась с басовитым гудением носиться по комнате.
«Еще май не наступил, а уже мухи летают», — подумал Семен вяло.
И это была его последняя мысль. Все в его голове смешалось, и он с грохотом полетел на пол.
Проснулся он часа через четыре. За это время его самочувствие снова изрядно ухудшилось. Голова болела так, будто в ней все заржавело. К горлу то и дело подкатывала тошнота.
Ох, как же мне плохо, подумал Семен, не открывая глаз. Просто нет никаких сил. Ну что за штука, эта жизнь! Ведь так весело было вчера, а сегодня… Ох, умру я, умру. Будет тогда вам!
И тут рядом с ним раздалось:
— Что, болит?
— Не то слово, — процедил Семен и только после этого испугался. — Кто здесь?! — крикнул он, открывая наконец глаза и приподнимая голову.
И тотчас же шарахнулся в сторону. Давешнее морковкообразное существо все еще находилось в комнате — лежало, как ни в чем не бывало, рядом с ним на полу.
— Как… вы… еще здесь?
— Конечно, — ответствовало существо. — Где же мне быть, как не здесь. Теперь мы с вами не расстанемся до самой смерти.
Семен, лупая вытаращенными глазами, тупо на него смотрел. Хмель из него большей частью выветрился, и было совершенно очевидно, что никакой это не кошмар, а самая что ни на есть реальная явь. Существо лежало неподвижно, только венчик из крохотных ручек едва-едва шевелился, словно бы жил какой-то отдельной от всего остального организма жизнью.
От этого зрелища Семена чуть не стошнило прямо на пол. Зажимая ладонью рот, он опрометью бросился в ванную, и через несколько секунд оттуда снова донеслись характерные звуки: «Вя-а-а!» Вернулся он минут через десять, с мокрой на груди рубашкой, растрепанными волосами и бледным, как у покойника, лицом.
Существо за это время успело перебраться обратно на кровать.
— Господи, да что же это?! — простонал Семен. — Неужели и вправду не сон?! Я… Я сейчас упаду!
— Не надо. Не надо падать. Лучше соврите что-нибудь.
Семен секунду-другую молча на него смотрел, потом совершенно без сил опустился на краешек стула.
— О, моя голова! — простонал он.
Существо же вдруг протянуло к нему свои длинные мослатые руки, легонько касаясь головы, груди и живота. Несколько секунд спустя Семен с удивлением почувствовал, как боль отступает. Продолжалось, впрочем, это не долго. Как только существо руки убрало, боль сейчас же вернулась.
— Если соврете что-нибудь, уберу ее совсем, — заявило вдруг существо.
— О, Господи! Да что же врать-то?
— Да что хотите. Особого значения это не имеет.
Семен подумал и сказал:
— Я — Наполеон.
— Хм. Для начала неплохо, — сказало существо. — Только бледновато как-то. Хотелось бы чего-нибудь более шероховатого.
Семен задумался снова.
— Да не могу я по заказу! — закричал он через минуту. — Это ведь не какие-нибудь хухры-мухры. Тут вдохновение нужно. Или… Или хорошенько напиться.
— А вы разве способны сейчас что-нибудь выпить?
— Конечно, — сказал Семен, не слишком, впрочем, уверенно.
— Но ведь вы и так уже изрядно пьяны.
— И ничего я не пьян. Я, если хотите знать, вообще никогда не пьянею.
— Здорово! А сколько вы можете выпить за раз?
— Смотря чего.
— Да вот водки хотя бы.
— М-хе, водки! Да сколько угодно. Хоть ящик.
— И ни чуточки не запьянеете?
— Ну, может самую малость.
— Здорово! Просто замечательно!
Существо явно меняло цвет с фиолетового на нежно-розовый.
— Рад, что вам угодил, — буркнул Семен.
— А как я рад, вы себе даже не представляете. Откровенно говоря, когда я сюда только направлялся, у меня, признаться, были кой-какие сомнения. Теперь же от них не осталось и следа. Я очень рад, что в вас не ошибся.
— Вы что-то там говорили насчет боли.
— Да-да, конечно. Пожалуй, можно убирать боль.
Существо протянуло к Семену свои мослатые руки снова, и тот почувствовал, как проклятая боль опять отступает, теперь уже навсегда. Тело его наполнилось ощущением полузабытой легкости с ног до головы.
— Фантастика! — пробормотал он, расплываясь в дурацкой улыбке. — Как будто на свет заново родился! Такого просто не может быть!
— Я еще и не то умею, — заявило существо самодовольно. — Излечивать болезни, жизнь продлевать…
— А это как?
— Да очень просто. Срок ведь моей жизни почти беспредельный, а поскольку мы теперь связаны навечно, то и вам желательно бы жить подольше.
— Не понимаю.
— Да вам и не надо. Живите себе, радуйтесь…
Семен окинул существо внимательным взглядом.
— И все-таки очень хотелось бы знать, что здесь все-таки происходит? Как вас зовут? Кто вы вообще такой?
— А не все ли вам равно?! Мне, например, да.
— А мне нет.
— Эх, Семен Васильевич, Семен Васильевич! Да какая, в сущности, разница — кто я, что я? Главное, чтобы нам обоим было хорошо, верно?
— Гм. Ну, должен же я как-то вас называть.
— Называйте ле-Бастром.
— Как-как? Алебастрой?
— Да не алебастрой, а ле-Бастром.
— Лебастром?
— Вот видите, мы еще толком не начали, а уже сложности, — огорчилось существо. — А что дальше-то будет?
— Так как же мне вас все-таки называть?
— Я же сказал, ле-Бастром.
— Гм. Кажется, я начинаю соображать. Вы — ле-Бастр.
— Точно, — сказало существо довольно. — Я — ле-Бастр.
— И что же это за понятие такое?
— Как вам сказать…
— Имя, что ли?
— Скорее, термин.
— А поточнее?
— Ну, к примеру, вы человек, я же — ле-Бастр. Понимаете?
— Понимаю, — проговорил Семен задумчиво. — А вы, случайно, не оттуда — Он ткнул пальцем в потолок.
— Теперь уже нет, — сказал ле-Бастр.
— Как это понимать?
— А так, что теперь у нас с вами общий дом.
— Ну ни фига себе! — пробормотал Семен. — Это какой же дом вы имеете в виду? Неужто мою квартиру?
— Ее самую.
— Ну ни фига себе! — повторил Семен, выкачивая на пришельца глаза. — А вы, однако, весьма бесцеремонны. Между прочим, квартира эта мною приватизирована и, следовательно, целиком и полностью моя. В квартирантах же я не нуждаюсь.
— Ошибаетесь, уважаемый мой. Теперь эта квартира не только ваша, но и моя. И вам придется с этим смириться, хотите вы этого или нет.
— Ну ни фига себе! — повторил Семен в третий раз. — Я просто не верю своим ушам. Может быть, я все-таки сплю?!
— Грязновато тут, правда, — продолжал между тем пришелец, не обратив на слова хозяина ни малейшего внимания. — Но ничего — жить можно… — Он помолчал и по-хозяйски добавил: — Хотя, конечно, придется вам тут прибраться.
— Знаете что, — сказал Семен жестко. — А ну-ка, выметайтесь отсюда сейчас же! Ну!
— Это невозможно.
— Почему?
— Да потому, что мы теперь симбиоз.
— Это что еще такое?! Какой еще симбиоз?!
— Симбиоз, — пояснил ле-Бастр спокойно, — это такое взаимовыгодное сотрудничество двух особей разных видов.
— Ни черта я вас не понимаю! Да, честно говоря, и не желаю вас
