Сердце - мой компас

улыбнулась она после паузы, - Я так скучала по вас…
- А я не знаю, как жил всё это время без тебя, - Очень тихо прошептал он ей на ухо, так, чтобы слышала только она, - Поэтому… хочу кое-что сделать.
- Что же? – Спросила с любопытством султанша.
- Вечером, - отстраняясь, ответил он.
У него из головы не выходили её полные боли слова о том, что он должен выбрать. Что ж, выбор сделан…

…

- Что это значит?! – С утра пораньше Фридрих дурниной орал на весь дворец, - Как понять, исчезла?! Такая охрана! Все люди, допускаемые к ней, проверены!
- Вынужден разочаровать вас в этом плане, - покачал головой глава стражи, виновато опустив голову, - Понимаете, вместе с принцессой исчезла экономка, служившая здесь около тридцати лет.
- Мари?! – Шокировано воскликнул Фридрих, ошарашенно уставившись на собеседника, - Но она же… она рядом, сколько себя помню! Неужели она могла предать?
- Увы, - кивнул тот, - Проведя тщательное расследование, мы выяснили, что она с самого начала была лазутчицей Османской Империи.
- Что?!
- Всё так. Вместе с ней пропали и все её вещи. На столе мы обнаружили это, - продолжал глава стражи, - Без печати и остального, но, кажется, адресовано вам.
С этими словами он протянул герцогскому племяннику небольшое письмо.
Торопливо развернув его, тот прочёл:
«Фридрих, вы можете не искать принцессу, она там, где давно хотела оказаться. А учитывая то, с кем она там сейчас находится, вам больше никогда не удастся вернуть её. Она уже стала законной женой небезызвестного вам человека, и больше уже никто, кроме Бога, не сможет им помешать.
Впредь же не будьте так глупы и внимательней храните то, что у вас есть».
Фридрих зарычал от дикой бессильной злости, яростно бросив этот клочок бумаги в догорающее пламя камина.
- Победил-таки, пёс паршивый! – Прошипел он, с силой швырнув в стену какой-то стеклянный предмет.
А Изабелла, Ибрагим, Сулейман и Махидевран в это время проводили обряд никяха со своими половинками, который закрепил их союзы, построенные на искренней, нежной и страстной, неповторимой и вечной любви, перед Всевышним...

…

Застыв у входа в гарем, устало присматриваю за девушками, которых раз в полгода выпустили в сад, пытаясь придать взгляду строгости.
Устала… Безмерно устала от своих обязанностей, от бессмысленности жизни в этих четырёх стенах. От всего устала, несмотря на то, что мне всего шестнадцать лет
Меня зовут Нигяр, я – одна из тех девушек, что подготавливают для султанского дворца. Это небольшое поместье – школа для наложниц и прислуги. Я – будущая калфа.
Вся моя жизнь прошла моя здесь, причём никто не спрашивал, хочу я этого, или нет. У меня никогда не было родителей, присматривали разные люди, но на все вопросы о моей семье предпочитали молчать. Но однажды мне  всё же удалось услышать правду.
Как оказалось, меня продали сюда в тот день, когда я родилась. Никто не знает точно, почему: может быть, мои родители были очень бедными, или просто очень хотели подзаработать. В любом случае, я им в какой-то мере даже благодарна, так как люди, способные продать своего ребёнка, никогда не смогут стать нормальными родителями кому-либо. Я их презираю… и предпочитаю думать, что их просто не было.
Здесь меня все любили и баловали, кто чем может, и за это я отвечала им взаимностью. Никогда не скуплюсь для них на улыбку или доброе слово, даже если нет настроения.
Так же мне дали отличное образование: Я знаю три языка, неплохо разбираюсь в алгебре, танцую, рисую, музицирую. Но и это не скрашивает скуки этих безликих стен, из которых так хочется вырваться…
Свобода стала моей навязчивой идеей, испепеляющей душу, застрявшую в безысходности. Что я такое против Судьбы? Если бы я могла сделать хоть что-то!

Свободна. Совсем. Абсолютно. Безумно.
Как ветер в полях, как морская волна.
Лишь звезды, рассыпавшись в небе безлунном,
Слагают прелюдию нового дня.
Весна по земле расстелилась дождями,
Предчувствие лета, смывая в асфальт.
Былые надежды остались словами,
Что были озвучены вечность назад.
Свободна. Отчаянно. Слишком. Свободна.
От всех, от всего, от того, чего нет.
Кому-то так, видимо, было угодно...
А в окна стучится безмолвный рассвет.

- Нигяр! – Окликнул меня знакомый голос Перчема аги, он здесь за главного, - Не хмурься, и сходи на рынок, все заняты... Вот список продуктов. А за девушками я сам прослежу.
- Хорошо, - Безразлично пожала плечами.
Оторвавшись от скамейки и поправив своё простенькое платье, отправилась на рынок.
Этот день изначально не отличался от тысяч предыдущих. Если бы не одно НО…

…

Сначала я просто прогуливалась по рынку, наслаждаясь иллюзией свободы. По пути, конечно, покупала требуемые продукты.
Атмосфера бойкой торговли затянула меня в свои сети – я заглядывала в каждую лавочку, просто хотябы посмотреть на товар.
Всё бы ничего, но вот угораздило меня остановиться у маленькой открытой ювелирной лавочки.  Там продавалось множество прекрасных дорогих украшений, но мне почему-то особенно приглянулся маленький рубиновый кулон на золотой цепочке. Я его с интересом разглядывала, прикидывая, сколько мне придётся копить, чтобы купить его когда-нибудь.
И вот есть у меня такая дурная привычка: всегда, когда мне приглянулся какой-то товар, я беру его в руки, дабы рассмотреть получше и оценить качество. В ювелирных лавках я раньше никогда не была, поэтому не знала, что здесь такого никак нельзя. Ну и взяла его, застыв и аккуратно вертя в ладонях.
- Эй! Ты что творишь?! – Раздался совсем рядом зычный голос продавца, - А ну положи на место!!! Воровка! Помогите, кто-нибудь, ВОРОВКА!!!
- Что?! – Моему возмущению не было предела, - Какая воровка? Вы в своём уме?! Я же просто…
- Хватай её! – Истерично завопил продавец, очевидно, обращаясь к сбежавшемуся люду.
- Да что вы, эфенди, в самом деле! – А вот теперь я испугалась…. – Какая я воровка?! Я просто рассмотреть хотела!
- Ах, рассмотреть! – Засмеялся кто-то в толпе, - Так ты у нас сейчас палки рассматривать будешь! Сто ударов по пяткам и десять плетью!
- Что?! – Я захлебнулась ужасом, когда меня крепко обхватили сразу несколько пар рук, - Стойте!!! Да послушайте же!!! Я не виновата!!
- И не стыдно тебе лгать, когда тебя прямо за руку поймали? – Ухмыльнулся кто-то, - Молчи лучше, не позорься ещё больше.
- Но я действительно не виновата! – Всхлипнула, пытаясь вырваться, - Я – калфа в гареме! Зачем мне воровать украшения?!
- Хватит врать, рвань! – Прорычал кто-то, с силой ударив меня по щеке, - Мы всё видели! А ну быстро её на фалоку!
Как стало страшно в этот момент! Ещё никогда не было так страшно! Мои крики и слезы потонули в улюлюканье толпы. Никто больше не слушал моих слов. Поэтому я обращалась к Всевышнему, надеясь, что он-то меня услышит.
Как же это унизительно и обидно – быть наказанной за то, чего не совершала!  

…
Семнадцатилетний наследник престола, старший сын Султана Сулеймана, шехзаде Мустафа Хазретлири, стоял на балконе, с лёгкой полуулыбкой разглядывая закат, рассыпавшийся миллиардами красноватых искр по водной глади фонтанов и всему главному саду.
Если не вглядываться, то этому молодому человеку вполне можно было бы дать девятнадцать-двадцать лет: этому способствовала его высокая, крепкая фигура и умный взгляд красивых, орлиных карих глаз.
Однако на нём в этот момент была почему-то не дорогая одежда, соответствующая статусу, а простенький облик обычного юноши из народа.
В дверь постучали.
- Войдите, - коротко бросил шехзаде, отрываясь от разглядывания заката. В комнату вошёл Ибрагим-паша, учитель шехзаде, ставший для него вторым отцом.
- Шехзаде, - слегка поклонился он, - Вы хотели меня видеть?
- Да, паша, - кивнул тот, - Помнишь, мы хотели с тобой съездить на охоту? Ты, говорил, что сегодня.
- А, да, - паргалы виновато улыбнулся, - Точно, шехзаде, простите, забыл. Ну что ж… сегодня у меня есть немного времени.
- Отлично, - отозвался тот, - Всё готово, поехали. Только я бы хотел ещё ненадолго заглянуть на рынок. Послушаем, что говорят люди. Отец часто так делает.
- Но… - Паша попытался возразить.
- Он сам меня об этом попросил, - перебил его Мустафа, предупреждая упрёки.
- Хм… В таком случае, хорошо, - Согласился паргалы, - Что ж, идёмте.
…Шехзаде с наставником уже около пятнадцати минут прогуливались по рынку, как вдруг рядом послышался странный шум и крики.  
- Что это там? – Нахмурился шехзаде, взглядом указывая на большое скопище народа, - Пойдём, выясним, паша.
Тот хотел его остановить и выяснить всё сам, но… разве его остановишь?
«Вырастил упрямца на свою голову» - Не без гордости з воспитанника подумал он, едва поспевая за бойким шехзаде.
- Но я действительно не виновата! – Всхлипнула какая-то девушка, которую почему-то крепко скрутили, - Я – калфа в гареме! Зачем мне воровать украшения?!
- Хватит врать, рвань! – Прорычал кто-то, с силой ударив девушку по щеке, - Мы всё видели! А ну быстро её на фалоку!
Мустафа с презрением посмотрел на мужчину, поднявшего руку на хрупкую девушку. Это недостойно не только для шехзаде или война, но и для любого мужчины вообще.
Из-за толпы народа он не мог нормально разглядеть её лица, но это и не нужно было.
- Стойте! – Неожиданно властный голос раздался громче всеобщего гула, - Что здесь происходит?
- Эта девушка едва не украла дорогой кулон, - ответил кто-то из толпы.
Услышав эти слова, девушка подняла до того опущенную голову, остановив взгляд заплаканных миндалевидных глаз на шехзаде.
- Ложь! – Яростно, от всей души прошипела она, - Я не настолько низка, чтобы сотворить подобное! А вот вы, кажется, не боитесь Аллаха, раз собираетесь так жестоко наказать ни в чём не повинную девушку!
- Идите, куда шли, эфенди, - Недовольно перекрикнул её «пострадавший» продавец, - вы кт… О Аллах! – Последнее он буквально пропищал, наткнувшись взглядом на Ибрагима, - Господин Великий Визирь!
Мгновенно замолчав, люди повернулись и склонились в приветственном полупоклоне. При этом они отпустили девушку, от чего она буквально упала в дорожную пыль.
- Этот кулон сейчас у вас? – Обратился Ибрагим к продавцу.
- Да, - Затравлено ответил тот. Просто о Великом визире ходило мно-ого слухов, - Она просто взяла в руки украшение. А в ювелирной лавке этого нельзя.
- Я не знала! – Как кошка прошипела незнакомка, поднимаясь и гордо задирая носик.
- И из-за этого сразу обвинение в воровстве?! – Шехзаде насмешливо изогнул бровь, - Я дам тебе несколько акче, эфенди, и на этом будем считать дело исчерпанным. Так?
Помявшись немного, тот кивнул.
Мустафе просто стало жаль бедную девушку, учитывая то, какие наказания предусматривались за воровство, хотя он и не был абсолютно уверен, что она не виновата.
Незнакомка, отряхнувшись, тепло и благодарно взглянула на спасителя, подарив ему даже чудесную нежную улыбку. Теперь он мог рассмотреть её: это оказалась миловидная девушка, лет пятнадцати-шестнадцати,  с очень красивыми кошачьими глазами, женственной фигуркой и чёрными, как вороново крыло, волосами, спрятанными под платком. На ней было бедное, но вполне приличное платье.
Люди начали расходится по местам, а шехзаде, кинув продавцу мешочек, хотел было уже уйти, как вдруг та незнакомка догнала его и окликнула:
- Эфенди! Постойте, подождите, пожалуйста.
- Что?
- Я… хотела поблагодарить вас, - вновь красиво