взялась отговаривать её уходить, было уже довольно поздно, за игрой они совсем не заметили, как пробежало время. После недолгого упорства Шурке постелили на кухне, на раскладушке, мать и Надя расположились в комнате. Ворочаясь с боку на бок Шурка поймал себя на мысли, что если бы можно было поселиться на этой кухне навсегда, он бы сейчас сделал это, не раздумывая. Он даже испугался такому повороту мыслей.
«Осталось только начать метаться между двумя жёнами» - подумал он и ужаснулся.
Утром его разбудил шум закипающего чайника, Надя хлопотала у плиты.
- Извини, что потревожила, - сказала она, увидев, что Шурка открыл глаза, - но мне пора на работу. Убегаю, завтракайте тут без меня.
- Ты когда придёшь?- вырвалось у него так неожиданно, что он даже вздрогнул, увидев, как пристально посмотрела на него Надя.
- Теперь не скоро, - сказала она, - всё наладилось, и моя каждодневная помощь больше не нужна. Теперь ты постарайся почаще бывать у матери. Она ужасно скучает по тебе, просто не подаёт вида, - и, глубоко вздохнув, она скрылась за дверью.
Стук входной двери отозвался в Шурке неприятным ознобом. Ему показалось, что он снова остался один в холодной и пустой квартире.
Он жил у матери уже неделю, и та настойчиво ухаживала за ним, как в детстве. Шурка в тайне и огорчался, и радовался этому. Они успели пересмотреть все семейные альбомы, вспомнить всех маминых знакомых. Она поведала Шурке много интересного из их жизни, о чём он и не догадывался в ту далёкую пору его непутёвой юности. Она даже сыграла ему на пианино, а он, слушая её рассказы, только теперь понимал, как была важна для неё музыка. Ему захотелось выбежать во двор, плюхнуться на ту скамейку, где они сидели с пацанами, когда в их доме собирались её подруги, но это был уже совсем другой двор. Он тяжело вздохнул и захлопнул окно.
Надя звонила каждый день, и разговаривала только с матерью. Шурке хотелось позвать её в гости, однако он не решался, и мать чувствовала это. В выходной день она вновь взялась печь пироги и сказала, что Надя на этот раз приедет со своей подругой, Шурка повеселел и решил из дома не уходить. Около шести в коридоре раздался звонок, на пороге стояла Светка.
- Хорошо устроился,- прошипела она со знакомой издёвкой в голосе.
Нервно закуривая, прошла в комнату. Мать, увидев Светку, потемнела с лица и ушла на кухню. Ваза с пирогами, уже выставленная на стол, разозлила Светку ещё больше.
- Прикармливаете сыночка,- почти выкрикнула Светка.
- Кормлю, - холодно отозвалась мать.
- Мало вам одного развода, вошли во вкус - не унималась та. – Напрасно стараетесь. Шурка меня любит, а любовь, как известно не на пирогах держится.
Мать резко побледенела, Шурка оторопело смотрел на жену. В прихожей раздался звонок, она укоризненно взглянула на сына и тяжело пошла к двери. В комнату вошла Надя с подругой. Увидев разъярённую Светку, женщины растерялись.
- Так, хорошенькие дела, - взорвалась Светка, - дом свиданий устроили.
- Да замолчи ты, - одёрнул её Шурка, - маме нельзя волноваться.
- А мне можно?- не унималась та, - или ты сейчас же уйдёшь отсюда, или я устрою такой скандал, что вам всем мало не покажется, - заорала она ещё громче.
Шурка понял, что жена не шутит, он схватил её в охапку и силой потащил к дверям. Сердце бешенно колотилось, рубашка прилипла к телу. Разбушевавшаяся Светка извивалась, вырываясь из рук. Шурка почувствовал, как его начинает трясти изнутри, дрожь потом не проходила до самого дома.
Влетев в квартиру, Светка повалилась на диван и зашлась в истерике. Шурке не часто приходилось видеть её рыдающей, и он не знал, что делать. Примерно через четверть часа Светка успокоилась, и по - детски всхлипывая, поплелась на кухню. Он услышал, как оттуда доносится стук посуды.
- Купил бы чего-нибудь поесть - крикнула она осипшим голосом и нарочно громко загремела пустыми кастрюлями.
Шурка молча оделся и вышел на улицу.
Вернулся он часа через полтора. Светка лежала на диване, опухшая от слёз, она казалась такой беспомощной, у Шурки предательски сжалось сердце. Увидев мужа, она встала и пошла за ним на кухню. Уже через полчаса ужин был готов, и сидя за столом, довольная Светка прижималась к нему и весело развлекала разными глупостями. Сознание Шуркино сопротивлялось, но сердце млело от жарких взглядов молодой и красивой жены. Она знала слабые стороны мужа, и умело управляла любой даже самой сложной ситуацией. Квартира матери, запах пирогов стирались в его памяти и удалялись всё дальше.
Через пару недель он уже полностью отошёл от тоскливых воспоминаний и обид. Светка крутилась по дому, настойчиво уделяя мужу внимание. Она почти каждый вечер демонстрировала то одну, то другую новую покупку, и Шурка радовался её веселью и наступившему в их доме долгожданному перемирию. Светка часами висела на телефоне, и, закрывшись на кухне, рассказывала своим знакомым о разных новостях. Его не раздражала эта особенность жены, он любил слушать её весёлое воркование, даже если оно было пустяшное. Светка довольно порхала по дому, и он умиротворённо жил в этом, подаренном ему, пусть даже ненадолго, призрачном семейном счастье.
С наступлением холодов жена снова стала привычно задерживаться и, ссылаясь на раннюю темень и непогоду, всё чаще не изъявляла желания возвращаться домой из гостей. Шурка, уйдя с головой в работу, старался не разжигать пустых скандалов. Сиротливо прожив в очередной раз несколько дней, он не удержался, и когда жена, наконец, появилась, устроил громкий скандал. Уставшая Светка не обращала на это никакого внимания и не вступала с ним в перебранку. Бесцельно проболтавшись по дому несколько часов, она молча удалилась в неизвестном направлении.
- Всё, - решил Шурка, - сменю замок, будет входить в квартиру, только когда я этого захочу.
И тут же разозлился на себя, потому что хорошо знал, что не сменит замок и не выполнит задуманного. В выходной, валяясь на диване и мучаясь болями в желудке, он невольно вспомнил о матери, и как - будто в ответ на его мысли в квартире раздался телефонный звонок. Мать заботливо интересовалась, не нужна ли ему помощь, всё ли у него ладно со здоровьем. Шурка сначала отнекивался, но та, интуитивно почувствовав неладное, стала настаивать на их встрече.
На следующий день Шурка занимался уборкой с самого утра, однако квартира никак не торопилась принимать жилой вид, мать увидела это с порога.
- В холостяках ходишь, на заплёванном перроне уютней, - горестно сказала она, тяжело раздеваясь и неприязненно оглядывая квартиру.
Шурка молчал, мать, вздохнув ещё многозначительней, пошла на кухню. Уже через каких-то сорок минут по всей квартире разносились совершенно дурманящие запахи. Шурка кружился вокруг неё, и выхватывал из рук всё, что можно было съесть сразу. Та била его по рукам и трепала за волосы, как в детстве.
- Мам, оставайся у меня, хоть на недельку - предложил ей Шурка.
- Подкормиться хочешь, зарос тут один, одичал. А не помешаю?- спросила она немного погодя, хотя по голосу было понятно, что ответа она не ждала, всё было ясно и так.
Через пару дней квартиру было не узнать. Мать с таким азартом взялась за её благоустройство, что Шурке ничего не оставалось делать, как засучить рукава и помогать ей во всех её женских фантазиях. На работе он задерживался допоздна, зато по утрам, хорошо выспавшись, по указанию матери передвигал свою нехитрую мебель, переставлял ящики, выносил мусор, коего в доме почему-то оказалось больше, чем вещей. Но самым главным во всём этом было то, что он буквально наслаждался каждодневными метаниями по квартире в поисках места для той или иной вещи. Ему даже дополнительная работа, которую он долго ждал, показалась сейчас ужасно несвоевременной. Теперь каждый день он торопился домой, его ждали, он это чувствовал даже на расстоянии. В пятницу, купив матери обожаемый ею тульский пряник, он примчался в отличном расположении духа. На диване сидела Светка, она нервно курила, и видимо, уже давно ждала его прихода. Шурка тревожно пробежал глазами по квартире, Светка сложила губы в ехидную улыбочку.
- И кого это мы ищем? - язвительно спросила она, - свои все дома.
- Вернулась, значит, - не глядя на неё, огрызнулся Шурка. А мать, надо полагать, ушла?
- Я её не выгоняла, она сама соскучилась по дому. Сколько можно гостить? – продолжала язвить жена. - В гостях хорошо, а дома лучше, об этом даже великие говорили. Твоя мать – человек образованный, и с ними всегда была согласна.
- А тебе где хорошо?- спросил Шурка.
- Везде, где любят, - огрызнулась та и нервно рассмеялась.
- И где тебя всё это время любили?- всё больше раздражался Шурка.
- Везде, где появляюсь, - продолжала огрызаться Светка.
Шурка прошёл на кухню, на столе стоял ужин, заботливо приготовленный матерью. Он сел на стул и взялся жевать кусок пирога.
- А меня что же не приглашаешь?- колола словами Светка.
- Не гостья, - отозвался Шурка.
- Вот именно, дорогой - подхватила его слова жена,- и прошу этого не забывать, даже тогда, когда я временно отсутствую рядом,- плюхнувшись на соседний стул, она начала с аппетитом уплетать блины с мёдом и болтать о какой-то очередной чепухе.
Шурка помрачнел, вечер был окончательно испорчен.
- Что за жизнь?- подумал он, - никакого покоя, никакой определённости.
В прихожей зазвонил телефон, мать сообщила, что уже добралась домой, и сухо попрощавшись с сыном, положила трубку первой. Шурка тяжело вздохнул и улёгся на диван.
Спал он плохо, и утром, пока Светка нежилась в постели, не завтракая, убежал на работу. В мастерской ничего не радовало, какая-то досада засела в глубине и выливалась на всё, что попадало под руку.
Вечером идти домой не хотелось, и он позвонил матери. Та звонку не удивилась, и сразу позвала сына на ужин. Шурка лпять поплёлся в магазин за тульским пряником. Мать встретила его с улыбкой и прямо с порога сказала:
- Ты поживи у меня, сколько хочешь, - и, не дожидаясь согласия, стала стелить на диване.
В эту ночь ему впервые за всё время приснилась Надя. Она почему-то лежала у него на коленях, свернувшись калачиком, как кошка Сонька, а он нежно гладил её по голове. Он проснулся среди ночи оттого, что сердце бухало в груди, как колокол. Шурка закрылся на кухне, и сидя у окна курил до утра. Мать, проснувшись, закашлялась от едкого дыма.
- Ты что? - спросила она, - сознательно решил обкуриться, задурить голову? Так она у тебя и так дурная.
Шурка тяжело вздохнул.
- Кошмар приснился, - нехотя сказал он, глядя в сторону.
- Твоя семейная жизнь тебе и здесь покоя не даёт, - погрустнела мать.
- Мне Надя приснилась, - неохотно отозвался Шурка.
- Так какой же это кошмар? Это твоё тихое прошлое, - добавила она, с тоской глядя на сына.
- И, правда, тихое, - подумал Шурка, ему вдруг ясно представилось то забытое время, в екоторм пахло кофе и пирогами.
- Кстати, - продолжила мать после некоторой паузы, - она сегодня придёт ко мне, мы ещё раньше договорились. Если ты не одобряешь этого, можешь сходить к друзьям на пару тройку часов, мы и одни посидим.
- Я что уже
