Корни зла

козырьками, кренясь к земле под невообразимыми углами и угрожая обрушиться на стоявшие вокруг деревья. Да и колонны — тоже им под стать: толстые, в два обхвата, и какой-то причудливой формы. И все испещрены странными, непонятными рисунками, такими древними, что, казалось, они не подвластны самому времени. Как будто они были поставлены здесь не людьми, а пришельцами из космоса.
Найти древнее погребение было делом нетрудным. Вся земля в том месте выстлана камнем и в одном месте этот каменный настил был, судя по всему,  недавно разбит. Одна из плит была выворочена, другая провалилась вовнутрь, в недра подземелья. Заглянув в пролом, я увидел, что на дне что-то светится бледным светом, но что это, понять было невозможно.
Если ты помнишь, у меня был с собой моток веревки. Обмотав ее вокруг ствола гигантского фикуса, я бросил ее конец в яму и по-обезьяньи спустился вниз. Очутившись на дне колодца, я вначале ничего толком не  мог рассмотреть: там царил полумрак и я ничего не видел, кроме беловатого свечения, идущего с пола. Сделав пару шагов, я почувствовал, что ступаю по чему-то хрупкому и крошащемуся у меня под ногами. Включив фонарик,  я увидел, что весь пол подземелья усеян костями. Повсюду лежали человеческие скелеты, которые почему-то были сдвинуты со своих мест. Я бродил по склепу, словно привидение, пробираясь сквозь кости и пыль, но там ничего не было ценного! Я там ничего не нашел, даже какого-нибудь паршивого браслета или кольца на скелете!
Но настоящий ужас охватил меня позже, на обратном пути наверх. Прямо под потолком, у входа в подземелье, затаилось в тенях что-то... живое. Оно висело у меня над головой на высоте трех  метров и я понял, что только чудом не задел его, спускаясь вниз.
Поначалу мне показалось, что это какая-то белая решетка. Присмотревшись, я увидел, что это не решетка, а хорошо сохранившийся скелет высокого и сильного человека, скорее всего воина. Прямо из его черепа росла здоровенная ветка, расходящаяся в стороны, наподобие оленьих рогов,  множеством побегов, снабженных длинными, гибкими щупальцами, которые тянулись вверх, к свету, и некоторые уже зацепились за нависшие плиты потолка. Разрастаясь, ветка подняла скелет в воздух и потащила его вверх за собой.
Черт меня дернул придвинуться к этому монстру поближе! Я направил на него фонарь и увидел, что это было какое-то растение и оно росло прямо из черепа скелета. Одна из веток вылезла из его лопнувшей надвое макушки, другие тянулись из пустых глазниц, рта и  носа и все, как одержимые, перли вверх. Обвиваясь вокруг костей, его корни уходили вниз, и от этого скелет как бы завис в воздухе. Даже пальцы его ног были окольцованы побегами, а самые кончики свисали змейками, которые словно притаились в ожидании жертвы. Часть нижних щупалец уходила в другой череп, болтавшийся на них у самой земли, а рядом были рассыпаны остатки развалившегося скелета....
...Этот непостижимый гибрид человека и растения был настолько отвратительным, что мне даже на минуту стало дурно. До смерти напуганный, я с лихорадочной быстротой стал взбираться вверх, но это жуткое зрелище так захватило меня, что я не мог не остановиться на полпути, чтобы еще раз не взглянуть на него вблизи. Я повернулся в его сторону, но видимо слишком резко, потому что веревка качнулась и я оказался прямо под свисавшей из черепа, белесой веткой-рогом.
В этот момент у меня над головой раздался хлопок, что-то с треском лопнуло и сверху прямо на меня высыпался целый столб жемчужно-серой пыли, мелкой, легкой и совершенно без запаха. Меня всего обсыпало этой чертовой пудрой — попало и в волосы и глаза, и в нос. Я чуть не задохнулся там! Стряхнув ее с себя, как мог, я ринулся дальше наверх и, наконец, вылез на свет Божий....
Словно израсходовав все свои силы, Фалмер впал в беспамятство  и его рассказ снова перешел в бессвязное бормотание. Злосчастный недуг овладел им с новой силой и теперь его бредовые вскрикивания перемежались с громкими стонами человека, испытывающего непереносимые страдания. Временами, правда, к нему возвращалось сознание и его речь вновь обретала связность.
- Что у меня с головой! - бормотал он. - Что там такое? У меня что-то застряло в мозгу и я чувствую, как оно там растет! Мне все хуже и хуже с той самой минуты, как я вылез из того треклятого склепа.
...У меня что-то с мозгом. Наверно, проклятые споры туда попали.... Они пустили там свои вонючие корни... Эта тварь разрывает мне голову.... Она мне все глубже проникает в мозг... и лезет наружу!
Ужасные конвульсии сотрясали тело Фалмера, он весь корчился от боли на руках у Тона, испуская пронзительные крики, когда муки, видимо, становились нестерпимыми. Видя, как он страдает, Тон с болью в сердце вновь наполнил шприц морфием и всадил ему тройную дозу. Фалмер затих и лежал, тупо уставившись перед собой остекленелым взглядом. Тон заметил, что глаза у Фалмера стали, как бы, навыкате: белки глаз выпучились так, что веки не закрывались и от этого его осунувшееся лицо превратилось в бессмысленную маску ужаса. ”Как будто их кто-то изнутри выдавливает”, - подумал он.
Дрожа от охватившей его слабости, Тон в оцепенении глядел на друга, чувствуя, что и сам незаметно для себя впадает в жуткую пропасть кошмара. Он и мысли не мог допустить, что в рассказе Фалмера есть какая-то доля истины. Такого просто быть не могло! Все это просто бред, наклоняясь к Фалмеру, уверял он себя, игра его больного воображения, отравленного каким-то немыслимым, воспалившим мозг вирусом... Однако, в этот момент он, к своему ужасу, увидел, что образовавшаяся на темени Фалмера шишка уже прорвала кожный покров.
Чувствуя себя на грани безумия, Тон дрожащей рукой расправил спутанные волосы Фалмера и со страхом уставился на то, что открылось его изумленному взору. Да, действительно, это был какой-то росток неизвестного ему вида. Он был бледно-зеленой окраски с розоватыми прожилками кровеносных вен и он рос буквально у него на глазах! Тварь угнездилась в самом центре родничка, в месте, где сходились кости черепной коробки.
Борясь с подступившей к горлу тошнотой, Тон с отвращением отшатнулся от бессмысленно болтающейся головы с торчащим из нее уродливым отростком. По тому, как тяжелеет, наливаясь слабостью, его тело, как сквозь нарастающий звон в ушах пробиваются первые сигналы бредового забытья, Тон почувствовал, что у него опять начинается лихорадка. Он всеми силами старался справиться с симптомами надвигающейся болезни. Главное, не сдаваться, убеждал он себя, надо во что бы то ни стало добраться до ближайшей фактории, находившейся в нескольких днях пути вниз по течению Ориноко, где Фалмеру сразу окажут помощь.
Словно подчиняясь его воле, к Тону вновь вернулось сознание и он почувствовал новый прилив сил. Он поискал глазами проводников, но тех уже и след простыл, а вместе с ними исчезла и одна из лодок. Было ясно, что они бросили их на произвол судьбы. По-видимому, индейцы с самого начала догадывались об истинной причине недомогания Фалмера и, спасая свою шкуру, сбежали, прихватив с собой большую часть провизии и снаряжения. Преодолевая чувство омерзения, Тон повернулся к лежащему на спине другу. Недолго думая, он вытащил  из кармана складной нож и одним махом под самый корень отсек торчащий из головы отросток. На ощупь растение было необычно крепким и упругим, из него сочилась кроваво-гнойная жидкость. Осмотрев место среза, Тон увидел, что ствол состоит из тонких, крепких волокон, сплетавшихся вокруг хрящевидной сердцевины. С отвращением отшвырнув отросток, Тон поднял Фалмера на руки и, спотыкаясь и качаясь от тяжести, двинулся в сторону лежавшей у берега лодки. Пару раз он падал вместе со своей ношей и некоторое время лежал в полузабытьи, уткнувшись лицом в неподвижное тело друга. Наконец, собрав остаток сил, он кое-как дотащил  Фалмера до лодки и усадил на корме, прислонив спиной к тюку со снаряжением.
Новый приступ лихорадки нарастал с каждой минутой. От навалившейся слабости, Тон был вынужден часто останавливаться. Наконец, уже в бреду, он с огромным усилием оттолкнул лодку от берега и вывел ее на середину реки. Он попытался грести, но руки ему повиновались плохо и после нескольких взмахов, весло выскользнуло из его непослушных пальцев и он провалился в огненный котел забытья....
...Тон пришел в себя только на рассвете. Голова его несколько прояснилась. Приступ прошел, оставив после себя состояние вялости и полного безразличия ко всему. Однако его первая мысль была о Фалмере. Он повернулся к корме, сильно качнув при этом лодку и чуть не вывалившись за борт, и взглянув на Фалмера, замер на месте.
Фалмер сидел все так же у тюка с вещами. Колени его были поджаты к подбородку и, как бы в предсмертной судороге, он обхватил их руками. Черты лица его застыли и обескровились и всем своим обликом он походил на мертвеца. Но самое страшное, что заставило Тона содрогнуться от ужаса, было другое. Пока он был в бреду, чудовищная почка, которая, похоже, только выиграла от подрезки, снова вылезла из головы Фалмера. Отвратительный желто-зеленый стебель хорошо укрепился в черепе и, поднявшись над ним на несколько сантиметров, начал ветвиться, расходясь в стороны тонкими, похожими на оленьи рога, побегами. Еще более жутким было то, что такие же побеги торчали у него из глаз и их стебельки, карабкаясь вверх по надбровью, закрыли собой глазницы. Их бледно-розовые кончики ритмично раскачивались в неподвижном жарком воздухе, словно дрожа в каком-то неестественном вожделении... Еще один стебель, словно длинный, белесый язык, выпростался изо рта Фалмера, но еще не начал ветвиться.
Стараясь отогнать от себя это жуткое видение, Тон закрыл глаза, но и сквозь закрытые веки ему виделись все те же мертвенно-бледные черты лица его друга с прущими вверх стеблями растения, которые были похожи на обесцвеченные тьмою,  бледно-зеленые щупальца спрута. Они слегка подрагивали и, казалось, тянулись к нему в каком-то безмолвном призыве и все росли, росли, удлиняясь и пружинясь. Тон открыл глаза и с ужасом отметил, что веточки действительно увеличились в размерах за те несколько мгновений, что он их не видел.  
Так он и сидел, словно в трансе, следя за их ростом, и в нем все больше и больше укоренялась мысль: то, что он видит, не плод его больной фантазии, а самая что ни на есть реальность. Фалмер или то, что от него осталось, становился все меньше и меньше похожим на себя. Его жесткое как пергамент лицо, скукожилось и усохло. Растение своими корнями высосало из него всю кровь и теперь выедало плоть изнутри с жадностью изголодавшегося зверя.
С трудом оторвав взгляд от мертвеца, Тон стал смотреть в сторону берега. Река раздалась вширь и от этого ее течение замедлилось. Тщетно искал он хоть какой-то ориентир в нескончаемой гряде темно-бурых зарослей окаймляющего реку леса, пытаясь определить свое местоположение. Он чувствовал, что отдаляется от всего живого и теряет связь с действительностью. Казалось, его несет куда-то на волне безумия и бреда, а рядом было нечто пострашнее самой смерти.
Мысли Тона блуждали, перескакивая с одного на другое, но, как бы двигаясь по замкнутому кругу, все время возвращались к вещи, пожиравшей