чей-то пьяный голос. - Давненько мы с тобой не веселились, красотка.
Розовый туман рассеялся, и ещё яснее, чем прежде, бросилась в глаза окружающая убогость. Девушку передёрнуло от отвращения, и первым порывом её было убежать. Вот так бы и бросилась, не разбирая дороги, прочь от всей этой мерзости. Но куда? Что она будет делать там, в неведомом далеке? Не будет ли нищета и безысходность и там держать её цепкими липкими лапами? И мистеру Батлеру не заплачено за последние два месяца, и он не раз уже на это намекал. А хочется принарядиться и выглядеть не хуже Мэри. А для кого? И не для кого, а хочется… да хотя бы для себя.
- Так ты пойдёшь или нет?! - рассердился голос и грязно выругался. - Не серди меня, милашка, а то променяю на другую. Ну, иди же скорее, Леди Энн.
- Иду, Боб!
Когда Энн вновь вышла на улицу, романтическая приподнятость сменилась глухим унынием. Хорошо заученным изящным жестом она поправила волосы и медленно пошла дальше, опытным взглядом посматривая по сторонам и стараясь не думать ни о чём, совсем ни о чём, а главное, не вспоминать о минутном счастье, которое вызвал в ней трогательный подарок неизвестного человека. Теперь этот подарок непомерной тяжестью давил ей на сердце, жёг грудь, мешал дышать, заставляя видеть свою жизнь ещё более уродливой, чем она была на самом деле, а будущее - тёмным и гадким. День за днём, год за годом будет она ходить по этим улицам, предлагая своё тело грязным похотливым людям, один вид которых ей противен, а прикосновения вызывают тошноту и гадливость. Пройдёт молодость, и её теперешних клиентов постепенно заменят существа, которых и назвать-то людьми будет нельзя, а она будет рада и им, потому что смерть от голода ещё отвратительнее и страшнее. А потом она, опустившаяся и пьяная, будет клянчить стаканчик и корку хлеба. Ей в лицо будут бросать оскорбления, а она жадно припадёт к налитому, чтобы отвязаться, спиртному, глухая ко всему, чем сопровождается эта милостыня…
- Подайте бедной крошке на пропитание, - не сказали, а продребезжали внизу.
Энн посмотрела под ноги, и сердце её замерло при виде омерзительной старухи в грязном тряпье, сидевшей прямо на тротуаре с годовалым ребёнком на коленях. Коричневая сморщенная кожа складками висела на её исхудавшем лице, мутные глаза слезились, в углах губ скопилась слюна. Руки, поддерживающие ребёнка, тряслись, и всё тощее тело её временами содрогалось не то от боли, не то от озноба.
Ребёнок поднял на Энн ясные серые глаза, такие ясные и чистые, словно зло этого мира его не касалось, словно не его баюкали страшные руки с искривлёнными пальцами, похожими на когти хищной птицы.
- Дай, милая, на хлеб мальчику, - простонала старуха. - Мать-то неизвестно где, одни мы с ним скитаемся. Пожалей дитя, не дай умереть невинной крошке. Не смотри на меня так. И я была молода и красива, и за мной бегали мужчины. Слишком уж много их было, вот и растаскали меня всю, по частям.
Непереносимая тоска, почти отчаяние охватила девушку.
- Возьми, - быстро сказала она, кидая старухе деньги, которые заплатил ей Боб.
Скрюченные пальцы с неожиданной цепкостью схватили подачку.
- А это крошке.
Энн сорвала душивший её талисман и протянула мальчику. Детские ручки с любопытством потянулись за ним.
Девушка была уже далеко, а старуха продолжала кривляться и содрогаться перед её внутренним взором. Она была ей гадка вся, но особое отвращение вызывали руки, хватающие деньги, неважно как, кем, в какой грязи и стыде добытые. Неужели и её, Энн, ждёт такая судьба? Неужели и она дойдёт до этого? И сама себе ответила: «Да, это моё будущее».
- Леди Энн, красотка, рад тебя видеть! - раздалось совсем рядом.
Девушка взглянула перед собой и не увидела ничего, кроме рук, широко раскинувшихся, чтобы обнять её, дотронуться до её тела, чтобы схватить её и утянуть в грязь и смрад, в котором она превратится в страшную нищую старуху с жадными руками, готовыми принять любое подаяние, лишь бы продлить жизнь себе и не дать умереть ребёнку, который и отнимает у неё пищу и вместе с тем помогает прокормиться.
- Да что с тобой, Энн?! - удивился мужчина. - Какая ты сегодня неласковая.
Он был весел, молод и довольно приятен на вид, но Энн этого не видела. Перед ней снова возникли лапы, липкие, цепкие, имеющие над ней такую власть. Как она их ненавидела! Но она им не дастся, она не ощутит их на себе. Она может забыться, забыться навеки, безвозвратно уйти в небытие и там найти мир, покой и чистоту. И она отшатнулась от тянущихся к ней лап туда, в спасительную тьму, путь в которую заполнил грохот экипажа.
- Леди Энн!!!
Глава 2
Разговор в гостиной
Года через два после описанных событий в роскошной гостиной одного из особняков шёл разговор о женщине, скатившейся на ту же стезю, на которой обреталась бедная Леди Энн, но ещё не ушедшей из жизни, а потому дававшей обильный материал для беседы.
- Да, эта девушка оказалась неблагодарной тварью, - вздохнула леди Гонория. - Я была вынуждена её выгнать, потому что не могла смириться с её безнравственным поведением. И чем же она отплатила! Дорогая моя Элизабет, представляю, как больно ранят ваше сердечко все эти сплетни.
Высокая стройная девушка, слишком юная, чтобы назвать её женщиной, склонила аккуратно причёсанную голову.
- Я не знала вашу воспитанницу, миледи, и не прислушиваюсь к сплетням, - сдержанно ответила она.
- Великое счастье - иметь такой характер, - заметила старая дама в высоком головном уборе фантастического фасона, которым она заметно гордилась. - Я просто возмущена её поведением, а если бы эта история касалась меня так близко, как вас, дорогая миссис Дадли, я бы возненавидела эту дрянь всем сердцем. Она попыталась запятнать имя вашего мужа, и вы имеете полное право на негодование.
- Уверяю вас, что я не приняла эту историю близко к сердцу и даже не очень-то разобралась в ней, - скромно сказала юная миссис Дадли. - Не стоит обсуждать несчастную девушку.
- Несчастную?! - почти вскрикнула леди Гонория. - И это говорите вы, Элизабет?! Или вы совсем не знаете, что сделала эта паршивка, или…
Элизабет крепко вцепилась в подлокотники кресла, словно боясь услышать что-то ужасное.
- … или мой сын взял в жёны сущего ангела, - докончила леди Гонория. - Та, о которой я говорю, и которая, к сожалению, носит такое же имя, как вы, связалась с лакеем. Ваш муж, Элизабет, лично застал их вместе. Я не могла вынести такого позора и сейчас же выгнала её прочь.
- Так поступила бы каждая порядочная женщина, - подтвердила дама неопределённого возраста, но с большой претензией на молодость. - Покрывая порок, мы будем расшатывать самые устои общества и подвергать опасности наших близких. Грех нельзя прощать. Пусть каждая особа, покрывшая себя позором, знает, что в глазах общества она будет последней тварью… Да, именно тварью!.. И никто не захочет не только оказать ей помощь, но даже приблизиться к ней… Что с вами, милочка? Вы побледнели. В вашем положении вредно слышать такие истории, ведь вы готовитесь стать матерью.
- Я слышала, что эта девушка тоже готовится стать матерью, - едва слышно проговорила Элизабет.
- Какое может быть сравнение? - возразила пятая собеседница, пожилая полная дама с одышкой. - Вы… и эта девка. Она родит под забором и подбросит ребёнка под дверь какого-нибудь приюта, а сама пойдёт по проложенной ею дороге, пока не подцепит дурную болезнь и не умрёт в нищей конуре или прямо на улице. Променять будущее, которое обеспечила бы ей леди Гонория, на такой позор!
- Говорят, она очень молода, - робко заметила Элизабет.
- Шестнадцать лет, - ответила леди Гонория. - Я растила её с восьмилетнего возраста и не подозревала, что у неё такие задатки. Но хуже всего она поступила потом, когда мой сын по своему мягкосердечию пожалел её и принял участие в её судьбе. Он снял для неё квартиру, помог деньгами, а она, почувствовав себя беременной, разнесла слух, что она была невинна, а мой сын воспользовался её зависимым положением да ещё обещал жениться на ней. Мы скрывали это от вас, дорогая Элизабет, пока вы были невестой, но потом возмутительное поведение моей бывшей воспитанницы привлекло слишком большое внимание и заглушить сплетни уже не удалось. Теперь вы знаете всё, дорогая, понимаете, почему для нас так болезненно любое напоминание об этой порочной девчонке, и не почтёте нас излишне беспощадными к ней.
Элизабет, слушавшая рассказ с задумчивым вниманием, слегка кивнула.
- Я понимаю вас, миледи. А как отнёсся к обвинениям этой девушки сам Теофил?
- Он был буквально сражён её неблагодарностью. Теперь каждый может судить его по-своему, и ведь нашлись люди, которые склонны верить этой безродной твари. Мой брат, например, вызвал его к себе и имел с ним долгую беседу, допрашивая бедного мальчика, пострадавшего из-за собственной доброты, словно преступника.
- Сэр Роберт - человек самой строгой нравственности, - пояснила дама в высоком головном уборе. - Если бы он хоть на миг заподозрил Теофила в дурном поступке, он навсегда закрыл бы перед ним двери своего дома. Поговорив с ним, он убедился, что слухи не имеют основания.
- А разве могло быть иначе? - поддержала её дама, претендующая на молодость.
- Но мальчика оскорбила такая чёрная неблагодарность, - возразила леди Гонория. - А мысль, как примет измышления низкой твари молодая жена?..
- Да, как она это ещё примет, - неслышно пробормотала Элизабет, а вслух сказала. - Мне очень жаль, что эта девушка пыталась спастись за именем моего мужа, но она ещё такой ребёнок, что можно простить её ошибку и постараться помочь ей в её несчастье.
Услышав такие слова, дамы едва не онемели от изумления и протеста.
- Теперь я вижу, что мой сын женился на ангеле, готовом идти на помощь даже самым бессовестным грешникам, - только и смогла вымолвить миледи. - К счастью, дорогое моё дитя, здесь есть люди, способные рассуждать здраво и не позволящие вам ошибиться. Подумайте сами, какую пищу для злословия вы дадите, если станете поддерживать порочную девку!
- Клеветники сейчас же объяснят ваш добрый порыв чувством вины, - поддержала её дама с одышкой. - Пожалейте вашего мужа, миссис Дадли, и поборите своё доброе сердце. В мире существует много несчастных, действительно нуждающихся в помощи. Ваша свекровь делает много добра, не закрывая глаз на человеческие недостатки, но при этом сознаёт, что благодеяниями порок не исправишь, а скорее, наоборот, взрастишь. Если девушка согрешила, то ей не место среди порядочных людей и она не может рассчитывать на их снисходительность.
Элизабет слегка покраснела, выслушав эту проповедь, и была вынуждена слегка нагнуть голову.
- Возможно, вы правы, - тихо проговорила она. - Я не подумала о том, что подведу мужа.
Придя к приятному заключению, что молодая невестка миледи, обладающая чересчур мягким и незлобивым сердцем, переубеждена, дамы заговорили на другие темы и, увлёкшись, не заметили, в какую задумчивость погрузилась их молодая собеседница.
Главным предметом разговора теперь стала некая мисс Тейлор, дальняя родственница леди Гонории, и её смелые, не всегда уместные высказывания, порой дающие повод к скандалам.
Едва дождавшись ухода гостей, Элизабет ушла в спальню, сославшись на головную боль.
«Господи! - взмолилась она, падая на колени. - Какую муку ты
