утешения, когда бросает очередного. Он же звезда. Им должны все восхищаться, он без этого не может. Я сначала был на седьмом небе, когда мы познакомились. И от него самого, и от того, какой он в постели. Меня полюбил такой парень! Только очень быстро понял, что это не он меня, а я его полюбил. Я готов был для него на все, но каждый раз убеждался, что ему это не нужно. Ему вообще ничего не нужно, кроме как ублажать себя. Никуда, кроме клубов, мы с ним не ходили, а там он вел себя так, что мне лучше было бы это не видеть. Да и вообще, это не для меня. Мне понравилось там только в первый раз, а потом стали противны эти развлечения в поисках секса. Сколько потом было пролито слез. Особенно, когда про меня все открылось родителям, и мы стали чужими людьми.
-Как открылось?
-Какая разница - как? Факт, что открылось. Мать плакала несколько дней и упрекала отца за то, что он мы оказались в Америке. Она считает, что это Америка сделала меня геем, а теперь сделает наркоманом, и еще не знаю кем. Я дома инородное тело. С матерью мы еще как-то общаемся, хотя она в каждом моем шаге видит только воображаемые порочные наклонности, а отец меня вообще не замечает. Мне кажется, он комплексует, что от него родился такой сын. Вот такая у меня там жизнь. Я летел с тайной надеждой остаться здесь, встретить настоящего друга, а вместо любви чуть не нашел гибель. Прости, я не должен был тебе рассказывать... Но я... Мне нужно кому-то рассказать. В Америке меня не поймут.
-То, что ты чуть не нашел гибель, связано с твоими поисками любви? - спросил Виктор, когда он затих, - Если не хочешь, не отвечай.
-Я купил рекламу, где печатаются такие объявления, и позвонил по самому, как мне показалось, душевному. Его опубликовал уверенный в себе, состоявшийся человек тридцати лет. Мне стало тревожно, когда на встречу пришел совсем молодой парень, но он сказал, что тот человек сам на встречи не ходит, а он проводит меня к нему. Всю дорогу твердил, какой тот богатый и как мне повезло. Когда вошли в парк, мне стало не по себе, а когда нас стали догонять еще трое, я обо всем догадался, но было уже поздно. Надо было уйти еще от метро, но я...
-Как выглядел тот, что с тобой встречался? - перебил Виктор, - Лет семнадцать, высокий, широкоплечий, круглолицый, смотрит исподлобья?
-Да. Откуда ты знаешь?
-Они ехали в моем трамвае. Все четверо. И этот грозил мне, чтобы я ничего не говорил про них, если спросят. Я довез их до метро, а потом развернулся и приехал туда, где они садились. Прошел по их следам. Ну... Остальное ты знаешь.
-Так ты... Ты специально возвращался? Зачем? Почему ты не сообщил в полицию? Ты испугался их угроз? У нас...
-У вас - не у нас, - опять перебил Виктор.
-Но тебя же самого могли обвинить.
-Могли. Ну, а потом? Потом, когда я ушел на работу? Куда ты исчез?
-Мне было очень плохо. Когда ты позвонил и назвал адрес, я позвонил Кевину. Они же все вытащили у меня из карманов. Хорошо, что документы были в гостинице, с собой одна визитка. Он приехал за мной, я дополз открыть дверь, а в такси потерял сознание. Водитель привез меня в какую-то больницу, но там посмотрели документы, страховку, и на скорой отвезли в другую. Там сразу поместили в реанимацию. Вот и все.
От всплеска гнева у Виктора не осталось следа. Он смотрел на Лёню, и его охватывало чувство сопричастности всем его несчастьям. Ему хотелось обнять, прижать к себе этого доброго, запутавшегося в жизни парня с уверенными манерами и постоянной улыбкой на губах, за которой пряталось человеческое горе.
-Малыш, ты, кажется, хотел отведать кислых щей? - улыбнулся Виктор.
Лицо Лёни слабо озарилось той самой улыбкой, что придавала ему обаяние:
-Хотел.
Виктор достал из холодильника кастрюлю и поставил ее на плиту.
-Но проблем.
-Thank you very much, - на чистом английском ответил Лёня, - you're a true friend.
-А true boyfriend?
-My darling, - нежно сказал Лёня.
-Ты тоже мой дарлинг, - ответил Виктор, и их губы слились в долгом поцелуе.
Он налил и поставил перед Лёней тарелку подогревшихся щей.
-Я сейчас буду плохо себя вести, - возвестил тот, вдохнув их аромат.
-Веди, - подмигнул ему Виктор.
Он глядел, как Лёня с аппетитом поглощает щи, и чувствовал себя счастливым просто оттого, что сидит рядом.
-Давай, - поднял он бокал, когда тарелка опустела, - Давай за эту ночь, что свела нас за этим столом и за то, что я тогда, на Семеновской, перевел стрелку...
-Пойдем, - полувопросительно - полуутвердительно произнес Лёня, вставая из-за стола, и они, обнявшись, пошли в комнату.
-Ложись, - сказал Виктор, когда подошли к дивану.
Ему опять захотелось увидеть Леню в той позе, когда он впервые предстал перед ним обнаженным. Тот угадал его желание, ложась и разводя согнутые в коленях ноги:
-Иди ко мне...
Они долго целовались, не переставая ласкать друг друга. Рука Лени потянулась к коробочке с вазелином, и Виктор понял, что ему сейчас предстоит...
Лёня все сделал сам, направив его член себе в попку. Они оба сладко застонали, по телу Лени пробежала судорога и он, сдержав стон уже от боли, проговорил:
-Не надо... Я сам все сделаю... Тебе будет приятно... Нам обоим будет приятно...
Лёня стал делать плавные, но энергичные телодвижения, не отрывая взгляда от его глаз. Это приводило Виктора в состояние, когда забываешь обо всем. При этом он буквально утопал в этих чистых глазах, смотревших в глубину его души. Почувствовав приближение вожделенного момента, он сделал над собой усилие, чтобы задержать, продлить хотя бы еще чуть-чуть… Это произошло так, как не было еще ни разу в жизни. Он понял, что не знал раньше, что это такое.
Виктор обмяк и повалился на грудь Лёне, услышав, как часто стучит у того сердце.
-Пошли в душ? - тихо спросил он.
Лёня слегка зажмурил глаза в знак согласия.
Когда они встали под душ, Лёня, мягко водя рукой по животу Виктора, спросил:
-Почему ты не сбриваешь волосы? Смотри, как у меня красиво...
У Лёни промежность была аккуратно выбрита, а оставленная над самым членом аккуратная короткая челочка треугольной формы пикантно украшала и без того красивое тело.
-Некоторые даже в виде рисунка делают, - продолжал тот, - И потом, волосы держат запах, да и вообще это негигиенично.
-Просвещай меня, - улыбнулся Виктор, - Считай, что я только из леса вышел.
-Не обижайся, я...
-Я не думаю обижаться. Я называю вещи своими именами и на все смотрю реально, как говорил мой батя.
-А хочешь, я тебя подстригу? - в глазах Лёни зажегся озорной огонек.
-Давай, сохраню на память.
-Тащи ножницы поострей и станок.
Лёня выключил душ и стал наполнять ванну.
-Как тебе сделать? - спросил он, когда Виктор появился со всем необходимым.
-Как себе. Такую же челочку.
Пока наполнялась ванна, Леня аккуратно состриг волосы и бритвой легонько наметил контур.
-Залезай, - скомандовал он, шагая в ванну.
Они уселись друг против друга, переплетя ноги, и Лёня начал аккуратно выбривать ему волосы. Виктор смотрел, как под тонкими длинными пальцами преображается его интимное место, и помимо страсти, переполнялся нежностью к Лёне.
-Встань рачком, - попросил Лёня, выпрямляясь.
Виктор заметил его возбужденное состояние и сам пребывал в таком же, как только Лёнины пальцы дотронулись до его плоти. Он посмотрел ему в глаза, и тот опять понял его без слов:
-Сначала закончим дело, совсем немного осталось.
Он подчинился, и с упоением ощущал, как станок скользит вокруг его анального отверстия, по мошонке, а Лёнины пальцы мягко ее оттягивают.
-Ну, вот и все, - сказал тот, - Теперь ты денди.
-Спасибо тебе, Малыш, - сказал Виктор, целуя его в губы, - Ты возвратил меня к жизни.
-Это еще не возвращение, - с улыбкой и нотками грусти в голосе, ответил Лёня, - Возвращение, это когда навсегда.
Они вылезли из ванны и повалились на диван, не выпуская друг друга из объятий. Виктор чувствовал, что Лёнины пальцы все чаще ласкают его отверстие, вот он уже потянулся за вазелином... Виктор хотел перевернуться на спину, но Лёня остановил:
-Не надо, тебе будет больно. Лежи спокойно на животе и наслаждайся. Я все сделаю сам...
Его пальцы скользили вокруг отверстия, временами забираясь внутрь, отчего тело Виктора покрывалось сладостной дрожью. И вот он почувствовал, как в него начинает входить что-то делающееся все больше и больше, безжалостно раздирая при этом плоть. Виктор сделал над собой усилие, чтобы не застонать, но боль становилась все острее. На какой-то момент в душу Виктора закрался страх. Казалось, это что-то разорвет на части его тонкую плоть.
-Потерпи... Потерпи немножко, сейчас будет приятно, - донесся откуда-то до него шепот, заставивший воспринять все происходящее иначе.
Это был шепот его Малыша. Разве может он ему сделать плохо? И Виктор сделал встречное движение, чтобы ощутить проникновение как можно глубже. Теперь ему не было страшно, он хотел это ощущать...
-Малыш, - в упоении простонал он, падая головой на подушку, и опять почувствовал, на сей раз спиной, частое биение ставшего дорогим ему сердца.
Они опять сходили в душ, и расслабленные, повалились на диван, обняв друг друга. За окнами брезжил серый зимний рассвет.
-Давай поспим, - успел прошептать Виктор прежде, чем крепкий сон, не испытываемый им уже более суток, разом охватил его.
И вот теперь это нелепое "утро" их пробуждения, случившееся в вечерние сумерки...
-В душ идешь? - спросил Лёня.
-Иди, я полежу еще...
В ванной зашумела вода, а Виктор, сориентировавшись, наконец, во времени, подошел к висевшему на стенке календарю и поставил маркером две галочки, одну из которых обвел в кружок, а над следующим днем написал "14-00". Это было время, когда ему предстояло пока еще послезавтра выйти на работу.
-Чем занимаешься?
Лёня стоял голышом в дверях, расчесывая волосы.
-Отмечаю, когда мне на работу, а то время куда-то сместилось. Проснулись, а уже свет пора зажигать.
Леня щелкнул выключателем, и под потолком вспыхнула люстра, ярко осветив комнату.
-Не надо, - поморщился Виктор, - Включи бра, так уютнее.
Лёня подчинился, и выходя из комнаты, заметил:
-А ты бы смог жить на Западе.
-Ты находишь?
-Уважаешь закон, не идешь на сделки с совестью, работать не считаешь, как тут говорят, "в падлу", обладаешь чувством ответственности...
-Я даже помню о том, что тебе завтра уезжать, - вставил Виктор, сам заметив при этом, как у него дрогнул голос, - Во сколько самолет?
-Не надо, - твердо сказал Лёня, - Прошу, ни слова больше. Эту ночь я у тебя.
-Тогда пошли завтракать, - потеплевшим голосом предложил Виктор.
-Иди в душ, я приготовлю.
-Только если яичницу, мы за ночь все съели.
Когда Виктор вышел из ванной, на столе уже стояли тарелки с красиво уложенной яичницей глазуньей.
-Весь десяток поджарил?
-Надо силы восполнять, - улыбнулся Лёня, - Сейчас покушаем и сходим в магазин.
-Да я схожу, - сказал Виктор.
-Нет, сегодня я тебя угощать буду. У нас в Америке так.
-Ты пока не в Америке.
Лёня вытащил из холодильника лед и опять сделал свой импровизированный "коктейль".
-Никогда раньше столько не пил, - покачал головой он, - но с хорошим человеком чего не сотворишь...
-Ну что, собираемся в магазин? - спросил Виктор.
Лицо Лёни стало серьезным. Он взглянул на часы, и о чем-то подумав, сказал:
-Можно, я позвоню от тебя Кевину? Позже могу не застать, он скучать не любит.
-Звони, - мрачно ответил Виктор.
То, что идут последние часы его счастья, опять напомнило о себе.
Лёня ушел в
