находил слов.
- Здорово, мужики! – из-за сарая вышел Сергей и, не торопясь, вразвалочку подошёл к беседующим.
Глеб становился немым наблюдателем наведения порядка и, усмехнувшись, покачал головой неусыпности добровольной охраны.
Константин, увидев ещё одного свидетеля неудавшейся вылазки, чертыхнулся.
- Кость, ты что здесь делаешь? – по-простецки спросил Медведев. - Маркелыч понятно: Баюна-блудника по кустам ищет, чтобы домой на печь загнать. А ты-то что потерял?
- Погулять вышел, - сквозь зубы сплюнул покуситель спокойствия.
- А штакетину зачем прихватил? Комаров отгонять?
- Ты, сам-то, зачем припёрся? Банковские счета сверять? – пошёл в наступление Константин.
- Вот тут ты ошибся! Понимаешь, какое дело, - Сергей положил руку на плечо бывшего ухажёра Серафимы и стал уводить его подальше от спящей избушки, - возникла архиважная проблема, которую необходимо решить, не откладывая, в кротчайшие сроки. С тобой, как со здравомыслящим мужиком, поделюсь не тая, - далее Медведев перешёл на заговорщический шёпот. - Узнал я, что грунт на Марсе богат ценными минералами. Вот и думаем мы послать на планету грузовой космический корабль…
- Дурак ты, Серый! И уши у тебя холодные! – в сердцах выругался расстроенный Константин. – А я иду и слушаю твою брехню. Болтун!
Он швырнул в сторону палку и, обиженно ворча и пошатываясь, пошёл в сторону Гусево.
_
Серафима просыпалась, когда молочный свет зарождающегося утра заполнил комнату. Сладко потянувшись и немножко понежась в тёплой постели, она вспорхнула с белоснежного гнёздышка и подошла к окну. В низине у речки Коринки стоял туман, постепенно рассеивающийся у подножия холма. По верхушкам леса скользнул первый луч солнца.
Прибрав себя и застелив постель, Сима осторожно отворила дверь. Через крохотное окошечко в тёмные сени пробивался пучок света, который затаился на полу весёлым пятном. Серафима на цыпочках подошла к кушетке и присела на корточки.
Глеб крепко спал. Его глубокое и ровное дыхание отождествлялось с уверенностью и спокойствием. Широкая грудь и сильные плечи излучали защиту и надёжность. Взгляд Серафимы скользнул к крепким ладоням. Она любила эти руки. Каждый изгиб. Каждую линию. Они могут творить только добро и радость. Ей очень хотелось прижаться к ним щекой и ощутить их мягкость, но Глеб спал, и она не хотела его тревожить. Серафима медленно поднялась. Мягко ступая, новобрачная вышла из дома.
Утренний ветерок окутал её свежестью, а взошедшее солнце подарило тепло и уют. Подставляя лицо дуновению, Серафима не спеша шла по поместью, тихо радуясь своему маленькому счастью.
Туман в пойме рассеивался, обнажая сочные травы и луговые цветы. Высоко в небе кружил ястреб. Подойдя к одинокой сосне, Сима мысленно поздоровалась с ней и прошептала, прикасаясь к нижней ветви:
- Тебе, наверное, лет пятнадцать. Мы почти ровесницы. Расскажи мне свои секреты, а я охотно поделюсь своими. Мне очень нужна подружка, которой бы доверялась. Иногда так нужно бывает поделиться радостью, но, к сожалению, не всем понятны мои порывы, или поплакать, но не каждому откроешься в слезах. Можно я буду приходить к тебе? А, может, ты и советчицей станешь?
Сосна тихо зазвенела хвоей и при помощи сильного порыва ветра протянула ей вторую ветку.
- Мы – подружки! – воскликнула Серафима и тут же, спохватившись, закрыла рот ладонью.
Она с видом нашкодившего ребёнка повернулась к дому и с изумлением увидела стоявшего рядом мужа.
- Я разбудила тебя? – в вопросе было столько отчаяния, что Глеб только рассмеялся и обнял её.
- С добрым утром, любовь моя. Выспалась?
- Да. Я вчера так быстро уснула, что не слышала, как ты ушёл. А ты как отдохнул?
- Отлично. Упал и захрапел. Не слышала, как стены тряслись?
- Нет, – посмеялась Серафима.
- С чего начнём наш день?
- Предлагаю прогуляться по поместью, а затем позавтракать. Но можно всё сделать и наоборот. Или у тебя есть другие предложения?
Глеб ничего не ответил, обнимая Серафиму и жмурясь от удовольствия. Ей было так сладко от его объятий, словно вся любовь земная сконцентрировалась в этих надёжных руках. Не без сожаления оторвавшись друг от друга, они медленно пошли в сторону леса. Утренняя роса омывала их ноги бодрящей влагой. Ночной и утренний туман блестел на нижних ветвях кустарников прозрачным потом. Воздух в лесу пропитался запахом опадающей листвы, мхом и грибами.
Взоры Глеба и Серафимы радовали чистые полянки, которые совсем недавно были завалены мусором, а по границе их владений была натянута бечёвка, привязанная за стволы берёз, сосен и черёмухи. Кое-где на кустах черники оставались ягоды, и молодая жена, стремясь сделать приятное мужу, быстро собрала целую пригоршню. Привстав на носочки, она с восторгом скормила их любимому.
Царившая вокруг тишина действовала магически, и ребята, боясь её нарушить, почти не разговаривали, общаясь между собой с помощью мимики, жестов и красноречивых взглядов, прекрасно заменяющих слова. Они то с интересом наблюдали за пригревшейся на пеньке под утренним солнышком ящерицей и убегающей по стволу валежника мышкой, то разглядывали сверкающую мини-радугу, заключённую в капельке росы, раскачивающуюся на плотной паутине, то им хотелось пробежаться по мягкому мху, то остановиться и, обнявшись, превратиться в единое целое.
Обойдя лес, Глеб и Серафима спустились к роднику. Малыш – ручеёк бежал по своему выбранному руслу, неся прозрачные воды к старшей сестрёнке, шурша на перекатиках разноцветными песчинками и маленькими камушками.
Серафима первой подбежала к ручейку и перекрыла ладонью бурлящий поток. Малыш не стал спорить и, встретив препятствие, оббежал руку с обеих сторон. Глеб присел рядом с женой на корточки и, мягко улыбаясь, залюбовался искренней радостью жены. «Моя маленькая девочка, мой ангел, мой милый оберёг», - думал он. Глеб осторожно погладил её по спине, привлекая внимание. Серафима взглянула на него и, заметив косточку черники, спрятавшуюся в уголке губ, убрала её. Смочив ещё раз руки, она заботливо, словно ребёнка, умыла лицо мужа.
Глеб поднялся. Встала и Серафима. Он взял её холодные пальцы и, согревая сердцем, схоронил их в своих горячих ладонях. Руки быстро стали тёплыми, и молодая жена, находясь под любящим взглядом мужа, почувствовала сладостное возбуждение и волнение, которое ощущала уже не раз. Она отвела глаза, стесняясь этих переживаний, но затем взор призывно устремился в карюю бездну. Глеб облегчённо вздохнул и поцеловал Серафиму. Его губы страстно скользили по её бархатистой коже, пока не коснулись верхней пуговки блузки. Сердце Симы готово было выпрыгнуть, когда мужская рука легла на её обнажённую грудь. Она в неге закрыла глаза, зная, что Глеб наблюдает за ней, чутко улавливая желания и эмоции. Жаркое дыхание мужа и ласки кружили голову. В один миг ей показалось, что падает, и в то же мгновение она очутилась у него на руках. Глеб бережно нёс Серафиму к дому, словно дитя, улыбаясь её слегка растерянному виду.
Плотно закрыв дверь, Глеб скинул рубашку и подошёл к супруге, замершей в смущении и повернувшейся к нему спиной, стыдливо прикрывая грудь полочками расстёгнутой блузки.
- Серафимушка, солнышко моё ясное, - мужские ладони легли на хрупкие плечи, а губы нежно коснулись волос.
Он не торопил её. Сантиметр за сантиметром, очень деликатно его руки сняли кофточку, обнажая изящную спинку. Глеб почувствовал, что начинает хмелеть. Настойчиво, но не грубо, он развернул к себе Серафиму и с наслаждением прижал к себе.
- Любовь моя, ты пьянишь, - хрипло прошептал муж, теряя голову от этих прикосновений.
Его ласки одурманивали их обоих, и Серафима переставала принадлежать себе. Длинная, расклешённая юбка шаловливой волной соскользнула с бёдер, обнажая стройные ноги. Сима, словно не замечая этого, с трепетом приникла к груди мужа. Глеб с волнением опустил её руки на пояс брюк. Серафима не сразу сообразила, что от неё требуется, и вопросительно посмотрела в опьянённые близостью глаза, но муж лишь утвердительно улыбнулся. Она почему-то испугалась и отпрянула, но Глеб успокоил её нежным поцелуем:
- Не бойся, девочка моя, это только приём в любовной игре. Ты потом освоишь её.
Он спокойно расстегнул пуговицу на поясе и молнию. Серафима, не отрываясь, наблюдала за его действиями. Они немножко пугали её, но она понимала, что этот страх нужно переступить. Глеб вновь взял её ладони и положил их на свои бёдра.
- Раздеть меня смелости хватит? Нет? Тогда давай попробуем сделать это вместе. Тебе не так страшно будет. Верно?
Серафима со смятением и интересом смотрела на раздевающегося Глеба и восхищалась отчётливыми рельефами его мышц. Переборов стеснение и робость, она прикоснулась пальцем к кубикам пресса, провела ладонью по груди и плечам и, шагнув навстречу, прижалась к горячему телу. Сима с замиранием прислушивалась к своим новым ощущениям. Сбросив последние оковы нерешительности перед мужем, Серафима обвила его руками и крепко поцеловала.
Как она оказалась распростёртой на широком супружеском ложе, молодая жена не помнила. Она утопала в круговороте ласк, которыми неустанно осыпал её Глеб, подчиняясь неизведанным раньше потокам ощущений. Она лишь раз, с трудом борясь с омутом наслаждений, умоляя, прошептала:
- Глеб, мне надо… или я умру.
_
Серафима открыла глаза и взглянула в окно: высокое солнце говорило о полудне. Глеб, продолжая её обнимать даже во сне, спал. Она с любовью обласкала взглядом его лицо и зажмурилась.
«Что сегодня произошло? Сказка? Волшебство? Нет. Я стала женщиной. Счастливой женщиной. В моей душе появилась крошечка гордости. Жен-щи-на. А потом я стану мамой. А Глеб – папой. Забавно. Мы были одни, а потом нас станет сразу трое. Вот Глеб спит, а в сердце моём столько нежности к нему и любви, что описать невозможно, излить хочу, но слов не хватает. Мой самый прекрасный муж, я хочу прожить с тобою жизнь в великой дружбе».
Серафима слегка шевельнулась, погладив живот пониже пупка. Глеб, не просыпаясь, сильнее прижал её к себе.
«В моём теле вспыхнул огонёк. Его раньше не было, а сейчас есть. Наверно, он загорается у любой женщины. Как мне спокойно и легко. И в то же время восторг переполняет душу. Неужели мне всегда так будет хорошо с Глебом? Как я хочу, чтобы и ему со мной было хорошо! Я буду очень стараться».
