После ночи всегда наступает рассвет. Глава 18 (часть 4,5,6)

-4-
Пронизывающий октябрьский ветер срывал последнюю листву, обнажая ветви деревьев и кустарников. Нависшие над землёй тёмные тучи позволили золотистым солнечным лучам пробиться сквозь них только в течение нескольких дней. В остальное время царствовали серость и неприглядность. Нудные дожди на совесть промочили землю, подготовив её к холодам.

Барсук, тридцатилетний лидер крупнейшей в городе группировки, вышел из машины и подошёл к калитке дома Тёртого. Северный ветер резким порывом сбил дыхание и неприятно нырнул под расстёгнутые полы кожаной куртки.  Барсук поёжился и со злостью нажал на кнопку звонка.

В уютную гостиную гость вошёл в сопровождении Трофима. Георгий Несторович сидел в любимом кожаном кресле рядом с не затопленным камином. Сухо поздоровавшись и указав на стоящее напротив себя кресло, Тёртый с хрипотцой произнёс:
- До меня дошли слухи, что ты законы перестал уважать.

Барсук напряжённо смотрел в спокойные и уверенные глаза Тёртого. «Так вот в чём дело…- думал бандит. – А я понять не мог, чем заслужил внимание августейшей особы? Что ж. Это даже к лучшему. Не нужно кланяться, выпрашивая время для встречи. Вот и побеседуем. Как раз тема подходящая».

- Да, мне не нравятся давно изжившие себя старые воровские законы. Сейчас время другое, – он рисовано небрежно откинулся на спинку кресла. – Нужно уступать дорогу молодым и сильным. А старики…Старики должны быть там, где им место: сумел скопить деньжат – живи и не кашляй; а нет – пригреют в доме престарелых. Если в молодости не получилось, так хоть на склоне лет появится возможность стать положенцем. Вы согласны?

Георгий Несторович пристально смотрел на Барсука: сколько же вот таких удельных князьков ему приходилось ставить на место, пытавшихся надавить на него, на Тёртого… Едва оперившийся и почувствовав деньги и власть, они брали на себя право вершить самосуд, не взирая ни на уголовный кодекс, ни на тюремные и воровские законы. Они почему-то считали, что вполне могут затеять революцию, потребовав сходки авторитетов и изменения правил игры под себя. А это грозит междоусобицей. Причём не только междоусобицей, но и полнейшей анархией и…всплеском преступности.

- Согласен, что подрастающее поколение поддерживать надо, но старшие-то чем тебе не угодили? Кем бы ты сейчас был, если бы Адмирал не прикрыл тебя в тот день? Только благодаря ему ты в люди выбился, свою братву имеешь, территорию. Может, ты и мать свою в дом престарелых отправишь? -  Тёртый говорил тихо и чуть устало.
- А вот про маму не надо! – начал «заводиться» Барсук. – Она свой человек, верный. Она – мать.

«Ну, хоть что-то святое у него есть!» - подавил раздражение Тёртый и спросил:
- Ты-то сам нарисовал для себя радужную картину старости?
-  Об этом разговор и веду, - Барсук надменно и чуть свысока в упор смотрел на Георгия Несторовича и после продолжительной паузы с нажимом добавил. – Старикам рано или поздно покой нужен… Лучше раньше, чем позже…и с капитальцем, конечно же. Не так ли?
- Ты меня или себя в старики записал? – лицо Тёртого за всё время разговора ни разу не сменило своего выражение.
Трудно было понять, что он чувствует и о чём думает.

Трофим сжал кулаки: «Чего Георгий Несторович на него время тратит? Видно же, что этот молокосос окончательно голову потерял за вседозволенностью. К законнику с такими предложениями осмелился придти. Этого «чудака» в асфальт закатать нужно -  верное решение!»

Барсук медлил с ответом в надежде хоть что-то считать с непроницаемой маски пахана.
- Я тебя выслушал. Я всё понял. Можешь быть свободен, – голос Тёртого был спокоен.
От двери до калитки гостя проводил не совсем доброжелательный Жора. Пёс сверлил взглядом спину уходящего, пока тот не сел в машину. Автомобиль фыркнул и, объезжая лужи и грязь, скрылся за поворотом старых построек и бараков.
Трофим, стоя у окна, через органзу проследил за визитёром и обернулся к шефу. Терунов продолжал сидеть, неотрывно рассматривая чёрные угли холодного камина:
- Молодые много глупостей творят без мудрых наставлений седовласых учителей. Горе тому, кто не уважает стариков. Как правило, это очень плохо кончается.

                                                            _
На следующий день Барсук стоял в гостиный особняк Буракова. За последние несколько лет в доме мало что изменилось, но сама атмосфера стала совершенно иной. Более светлой и лёгкой. Это неосознанно почувствовал и сам гость, но возникшие проблемы и тяжёлые думы не давали ему увидеть и другие перемены.

Он стоял у окна и смотрел, как сильный ветер гнал хмурые тучи в дальние дали, заволакивая крошечные бирюзовые островки чистого неба. Казалось, вся природа замерла в ожидании какой-то неизбежности.
Барсук, задумавшись, не сразу услышал шорох за спиной.
- Здравствуй, Барсук.

От звука плохо узнаваемого голоса молодой мужчина напрягся и резко обернулся. На инвалидной коляске сидел немного постаревший, но ухоженный и, как прежде, хорошо одетый Олег Маркович.  Гордая осанка и орлиный взор говорили, что Бурый несмотря ни на что в отличной форме, и оставшаяся часть его уцелевшей империи продолжает управляться железной рукой.

- Олег Маркович! – воскликнул посетитель, коротко взглянув на охранника-санитара, безмолвно отошедшего в сторону. - Вы хорошо выглядите. Мне говорили, что вы совсем плохи… а вы молодцом держитесь! Молодцом!
«Я тебя переживу», - Бураков набирался терпения, чтобы выдержать встречу с этим двуличным и обнаглевшим царьком. Он знал, что большую часть контролируемых районов города после злополучных событий при разделе отхапал себе именно этот сукин сын.

- С чем пришёл? – Бурый решил напомнить Барсуку о цели его визита.
- Что с значит: «с чем»? – удивление получилось не совсем искренним. – Свободная минутка появилась, да и мимо проезжал. Думаю, дай, загляну к старому товарищу, посидим-поговорим, былое вспомним…
«Как будто я не вижу тебя, олуха, – Олегу Марковичу стало надоедать это кривлянье. – У тебя на морде написано, что узнать что-то хочешь».

Барсук запнулся, понимая по выражению лица матёрого волка, что переигрывает. Помявшись и откинув всё напускное, честно признался:
- Я за советом. Трудности у меня возникли.
Бурый, не скрывая усмешки, поинтересовался:
- Какие? А точнее с кем?
- Ну-у-у… - протянул бандит, не желая открываться до конца. – Скажем так: с одним старым законником.

- Законников на нашей территории не так уж и много. Тем более старых. А если ещё иметь ввиду какие слухи до меня дошли, то один Тёртый и остаётся.
Барсука передёрнуло:
- Ну, допустим, что это Тёртый.
Он начинал нервничать: от не начавшейся в открытую войны тянуло промозглым холодом и тоской. Пожалуй, зря затеяна эта игра, зря позволил уговорить себя выпить лишнюю рюмку после удачной «стрелки», после которой к нему перешла кое-какая недвижимость Бронника, и зря он дал слово братве пододвинуть Тёртого, став началом конца его правления.

- Олег Маркович, что бы вы могли мне посоветовать?
Бурый придирчиво оценил маникюр на своих пальцах и равнодушно ответил:
- Не дёргайся, если на тот свет не торопишься. Цени, что имеешь.
- Неужели он так крут? – Барсук ещё на что-то надеялся.
- Никто не знает реальной границы его возможностей, потому что не было ни разу, чтобы он не сдержал своего слова даже тогда, когда решение какого-либо вопроса требовало вмешательства на о-очень высоком уровне. Любой, кто пытался убрать или хотя бы потеснить Тёртого, кроме как проблем на свою ж… ничего не находил. Бо-ольших проблем. Среди таких смельчаков, поверь мне, а я много в жизни повидал, были очень серьёзные люди, до которых тебе, малец, расти и расти.

Бурый испытывающее посмотрел на сникшего Барсука и добавил:
- Судя по моей информации, ты слишком много на себя берёшь. Я не имею ввиду своих интересов.
За окном заморосил дождь. Через несколько минут он усилился и стал стекать с крыши сплошным потоком.
- У тебя есть ко мне ещё что-нибудь? А то я утомился, сил ещё не так много.
Барсук засуетился:
- Да, конечно. Не смею вас больше задерживать. Спасибо за совет.

Он выскользнул из дома в безликую серость ненастья. У дверей и в машине его, как положено, ожидала охрана.
Бурый видел блеск противотуманок дорогого JEEPа, прорезающие частые струйки заунывного осеннего дождя. Машина через несколько секунд исчезла в конце улицы, увозя незваного гостя.
«Похоже, что отбегался ты, парень», - мелькнула неутешительная мысль, когда охранник-санитар аккуратно подвёз хозяина особняка к его спальне.

-5-
Отшумела проливными дождями осень, прощаясь с запоздалыми стаями перелётных птиц. Унылая пора почти за неделю сменила свой облик, радуя взгляд и сердце невинной белизной первого густого снегопада и лёгким морозом.
Удивительно быстро пролетали дни и недели, приближая всеми любимые Новогодние праздники, которые с надеждой на волшебную сказку ожидали взрослые и дети.

Серафима стояла у зеркала в спальне городской квартиры, прибирая себя к выходу в свет. Она только что отпустила парикмахера и продолжала придирчиво оценивать уложенную причёску. Сима смотрела на своё отражение, но мысли назойливо крутились вокруг непонятного волнения, охватившего её ещё месяц назад. Она поначалу думала, что оно связано с беременностью, но вскоре поняла, что это не так.

- Это волнение скорее всего связано с ожиданием чего-то, но не со страхом и не с приближением беды, - делилась она своими переживаниями с мужем. – Словно что-то случится с нами. Это событие, я думаю, сильно повлияет на нашу жизнь.
Глеб не спорил с женой, а только нежно обнимал её и, заглядывая в любимые глаза, твердил:
- Что бы ни случилось, не бойся. Я буду рядом.

Серафима взяла коробочку, обтянутую розовым бархатом, и открыла её. В ней на белом шёлке лежали бриллиантовые серёжки, перстенёк и подвеска, подаренные в честь рождения первенца.

Она с тёплой улыбкой вспомнила, как восхитилась изумительной игре солнечных лучей на гранях камней. Глеб подарил этот гарнитур в то первое утро, когда они вынесли сына из чистенькой уютной деревенской избушки навстречу великому ликованию жизни. Маленький Илья впервые увидел солнце и улыбнулся, и тотчас всё поместье и весь мир ответил ему искренней любовью. Через несколько минут молодые родители поднесли своё чадо к хрупкому саженцу вяза:

- Взгляни, Илюша, это деревце мы посадили для тебя ещё осенью, когда ты был в мамином животике совсем-совсем маленьким. Оно будет расти вместе с тобой, крепчать. Мы закопаем твой послед под его корни, и он будет всё-всё о тебе знать. В трудную годину, если нас не окажется рядом, он станет для тебя мудрым советчиком и врачевателем. Тебе нужно будет только поспать у ствола под его кроной, и он изгонит из тебя все недуги или подскажет выход из затруднительного положения. Он верный твой друг на всю жизнь. Люби и береги его.

Малыш похлопал пушистыми ресницами, сладко зевнул и уснул, а счастливые папа и мама, прижавшись друг к другу, млели под нежными прикосновениями тёплого ветра и искрящегося солнца…
- Как ты себя чувствуешь? – Глеб подошёл сзади и приобнял Серафиму за плечи.
- Волнуюсь, – кратко ответила она, вдевая в ушки серёжки.
- Всё будет хорошо. Главное, что тебя это